Олеся Дубиковская - Киморди

Это было шокирующим открытием. На картинках еловы и еловихи были одеты так же, как люди , сидели с ними рядом и даже пили из удивительных, прозрачных бокалов разноцветную воду! Может, это сок? Сок есть в плодах, он похож на воду, только намного вкуснее. Если сжать изо всех сил какой-нибудь спелый фрукт, сок немедленно брызнет во все стороны.

Изучив все картинки, Киморди совсем иначе увидел тот далёкий и устрашающий мир, которого смертельно боялось всё племя, он осознал, что жизнь там не обязательно зла, или зла настолько, насколько они думали. В глубине души он даже стал мечтать , чтобы их собственное общество сделало шаг к эволюции, и многое бы отдал за то, чтобы научиться читать. Ведь будучи не грамотным, он мог только догадываться о смысле того, про что говорили иероглифы на страницах драгоценной находки. А люди и еловы из их мира наверняка умели понимать, что они означают…

Глядя на своих сестёр и юных елових из других семей, обладая хорошим воображением, Киморди начал мысленно примерять на них те волшебные наряды, какие могли бы они иметь за приделами дикой жизни. Эффект шокировал… Даже самая невзрачная невеста показалась бы первой красавицей всего племени, богиней, сошедшей с небес, имей она хотя бы самое простое платье, пошитое человеком из Мира, Что-Лежит-За Лесом!

Иногда Киморди уходил к берегу моря и рисовал на влажном песке то, что ему представлялось. Если товарищам случалось застать его за этим занятием, он быстро стирал свои рисунки и делал вид, что просто гуляет. Увы, но юный Киморди знал, что лучше не открывать другим свои мечты, иначе его сочтут безумцем. Итак уже потихоньку шептали, словно он родился из жёлтого яйца, тогда как обычные еловы появлялись из синих. Настоящее имя юноши было Ипсильпис (крылоногий ветер), но когда он начал подрастать, все стали называть его Киморди, что означало – обособленный, необычный, странный. Ведь он всегда был где-то там, в своём мире, в своей личной реальности, которая интересовала юного елова гораздо больше того, что находилось вокруг!

Несмотря на его юный возраст, многие еловихи из соседних семей уже хотели стать жёнами Киморди, (вопреки критичным замечаниям старших, их привлекала его своеобразная красота и загадочность). Но сердце юного елова оставалось не тронутым. Вместе с друзьями, он целыми днями носился по лесу, лазал по деревьям, прыгал через костёр и поедал вкусные плоды коалфы, которые росли недалеко от побережья моря. Киморди с радостью разделял принятые в его племени игры, но, оставаясь один, снова вспоминал о Мире, Что-Лежит-За-Лесом.

А засыпая, видел во сне другую жизнь, и сказочно красивая еловиха в сверкающем белом платье шла к нему на встречу, протягивала руку и звала за собой…

Отлов в Заморском лесу

Однажды, когда отец со старшими братьями вернулись с охоты, разделали тушу убитого животного и разожгли костёр, а мать стала обжаривать мясо, Киморди сидел у костра.

– Так вот чем ты занимался! – обратился к нему уставший и недовольный поведением сына отец, – Посмотри на своих братьев! Они – моя гордость. Благодаря их стараниям, мы сегодня будем сытыми. А что сделал ты, Ипсильпис? Где твоя добыча?

– Не дави на ребёнка, – вступилась мать, – Он ещё маленький! Придёт время – и Ипсильпис тоже начнёт вносить свой вклад.

– Я устал ждать, когда это произойдёт, – нахмурился отец, – И он уже давно не ребёнок! Мой племянник Исимон старше Ипсильписа всего на полгода, а у него уже жена и дети.

– Ипсильпис устроен иначе, – неуверенно возразила мать.

Киморди понурил голову: ну вот, опять разговор зашёл о больном…

– Он родился из жёлтого яйца! – обидно засмеялся один из братьев, следивших за разговором родителей, – Не сердись на него, отец. Это же Киморди! Вы ошиблись, когда давали ему имя. Этот елов – особенный! Ему не охота натереть мозолей на своих белоснежных ручках.

Смех был заразительным: его подхватили сёстры и младшие братья.

– Это не так!.. – воскликнул пристыженный Киморди, – Я прям сейчас докажу вам обратное! Вот увидите: не успеет мясо прожариться, как я принесу две корзины, до краёв полные спелыми плодами дерева коалфы!

Сказав это, юный елов схватил вышеупомянутые корзины и пулей бросился прочь, исчезнув в зарослях. Большие и сочные, плоды дерева коалфы были похожи на манго, но росли они не близко.

– Эй, Киморди! – неожиданно раздался знакомый голос, – Не за коалфой ли ты собрался?..

Елов остановился, обернулся и увидел своего приятеля, высокого, крепкого Пипо. Рядом с ним стояла Майтиния, нежная, красивая и румяная, как налившееся яблочко. Они были парой, и родственники еловов со дня на день ожидали, когда молодые решат стать одной семьёй. Пипо тоже желал этого всем сердцем, но Майтиния была капризна: ей требовались от возлюбленного постоянные доказательства того, что он её достоин. Она любила его гораздо больше, чем могло казаться остальным, однако часто заставляла Пипо ревновать: ей нравилось чувствовать, что она важна и любима.

– Давайте наперегонки!.. – заверещал Кифик, маленький брат Пипо, вынырнув из кустов за спиной Майтинии, – Я всё слышал, я тоже иду с вами!

Майтиние неожиданно пришла в голову какая-то мысль.

– У красавчика Киморди самые быстрые нифтиные во всём лесу! – улыбнулась она, глядя на Пипо, – Если ты его сегодня обгонишь, я соглашусь стать твоей невестой.

У влюблённого елова загорелись глаза.

– Мне нравится идея Кифика, – воскликнул он, – Так что, Киморди, ты с нами?.. Докажи, что ты родился не из жёлтого яйца! Обгонишь меня – и я тебе поверю. Если же нет – весь лес получит подтверждение слухам, которые о тебе ходят.

Киморди задумался. Он умел бегать очень быстро, но и Пипо отличался среди еловов своим проворством и скоростью. Однако не принять вызова значило проявить нерешительность и робость, а Киморди переполняло желание раз и навсегда опровергнуть эти обидные слухи о его появлении на свет, которые хоть и были совершенной нелепицей, но активно обсуждались молодыми еловами и еловихами из их леса.

– Хорошо, – с достоинством ответил Киморди, – Моё второе имя – Ипсильпис, и получил я его не зря. Ты сам сможешь убедиться в этом, Пипо! Ты, Майтиния, Кифик и все остальные еловы из нашего леса!

Друзья досчитали до трёх, и когда Кифик бросил камушек, они побежали. Киморди сразу вырвался вперёд. Быстро набрав свою предельную скорость, он мчался, как ветер. Ветки и листья хлестали его по лицу, но елов этого даже не замечал. Его охватило ликование: сначала Пипо удавалось бежать с ним наравне, но очень скоро он отстал. Кифик, с обезьяньей ловкостью цепляясь за лианы и прыгая, пытался обогнать Пипо, а за ними, едва спеша и срывая по дороге цветы, легким бегом следовала прелестная Майтиния, будущая, как считали в племени, невеста Пипо.