Эль Стравински - Имеющая право молчать

– Вам что, не нравиться? – с укоризной спросила подруга.

– Нет, что ты. Платье чудесное! Тебе очень идет, глаза стали еще ярче, – поспешила я успокоить обиженную Имани, – Просто… Может не стоит принимать от Гарвана столь дорогие подарки. Да и общаться с ним… Люди и так начали поговаривать… – я запнулась, увидев, как лицо Имани становиться пунцово-красным.

– Как вы смеете даже подумать о таком! Еще друзьями называются. Гарван – самый благородный человек, которого я знаю. К тому же, палладины служат самому дею. Там не водиться всякий сброд, – Имани красноречиво окинула нас недобрым взглядом.

– А что до местных сплетников, – здесь девушка переключилась на толпящихся прихожан, – что с них взять – деревенщина.

Теперь милое, почти детское лицо Имани было перекошено надменностью и злобой. Я невольно поежилась от такого контраста.

– Имани, конечно, тебе решать. Мы просто предупредили. Ты – наша подруга, и что бы там ни было, хотим тебе только добра, – Лиам попытался приобнять подругу, но она юрко увернулась.

– Вот и не лезьте не в свое дело. Может, у нас с Гарваном настоящая любовь? – уже мягче сказала разозленная брюнетка.

– И вообще, какого демиурга, мы тут стоим? Жара на улице неимоверная! Пойдемте лучше внутрь, – быстро развернувшись на каблуках, она решительно направилась к храму. По дороге бесцеремонно расталкивая кучкующихся горожан локтями.

Мандрит Корнел сегодня был красноречив как никогда. Витиеватые словесные узоры разрастались до невиданных масштабов. Даже церемониальное окуривание дымчатой мятой (произраставшей только возле капищ шедимов с живым огнем) не приободряло общий настрой прихожан.

Спустя час, кто-то стал нервно покашливать, кто-то переминался со стороны в сторону, пытаясь найти удобную позицию для затекших ног. А некоторые даже мирно посапывали, провалившись в менее скучное царство сновидений. Я же во время службы любила рассматривать прозрачный восьмиконечный сводчатый купол. Единственное украшение храма, но и самое ценное. Луминарий купола прикрывал невиданных размеров кристалл апейрона (ну уж шахтерский городок мог себе позволить такую роскошь, хотя подобным великолепием мог похвастаться еще всего лишь один храм Изначальных и тот находился в столице – Аттакаме), преломляя падающие лучи солнца так, что радужный свет заполнял пространство всего храма. К тому же подобное убранство служило и довольно прагматичным целям, а именно давало живительную прохладу, которой в знойную погоду еще нужно было поискать.

– …и как высечено вечно-пылающими буквами на скрижалях в Храме Изначальных, – мандрит благоговейно вознес руки к небу, где пробившийся сквозь кристалл солнечный луч разлился золотистыми искорками, придал особенный, магический окрас словам храмовника, – Демиурги создали священным, кристальным звуком, рожденным от изначальной Тишины, этот мир. Вскоре разочаровавшись в своем творении, покинули его, потопив всю землю в горестных слезах. Бросили, как нерадивое дитя. После их ухода, землю объял праведный огонь, а после – остужали столетние ветра. В результате в недрах земли образовался Апейрон – первоэлемент, вобравший силы четырёх стихий. Квинтэссенция магии. Перворожденные дети демиургов – Оры, могли управлять этим элементом. Могли создавать из него все что угодно: как живое, так и не живое творение. Могли использовать как для поддержания жизни, так и для ее разрушения. Но их жадность и алчность возобладали над разумом и всеобщим равенством детей божьих. Безжизненная почва не давала пропитания, а залежи апейрона единолично захватили Оры. Другие расы умирали от голода и болезней.

Так продолжалось пока избранные Изначальные сыны и дочери Красной, Белой и Черной Пустыни не объединили свои силы для борьбы с этой нечистью. Святой Триумвират огласил священную войну с бездушными Орами. Именно благодаря их доблести и смелости мы сейчас дышим, имеем кров над головой и не голодаем. Да будет вечно святой Триумвират! – торжественно-звеняще, наконец-то, завершил проповедь Корнел. Мне кажется, даже в храме послышался тихий, коллективный вздох облегчения.

История нашего мира у меня всегда вызывала необъяснимый страх. Она была кровавой и беспощадной. Даже сейчас к возможным потомкам Ор относились как к низшему классу. Это я прочувствовала на собственной шкуре. Как и все жители нашего городка. Все эти земли вплоть до крайних границ Зеркальной Пустыни когда-то принадлежали детям Демиургов. И местных жителей априори оценивали, как носителей гнилой крови. Прошло тысячи лет, а так ничего и не изменилось. Об этой странице нашей истории было известно немного. Это была запрещенная тема, открытая только для правящих Триб. Но кое-какие редкие книги и заметки в газетах проливали свет на темные страницы нашей истории.

Окропив всех пылью апейрона, клирик отпустил нас восвояси.

– Мандрит сегодня выступил на славу, – восхищенно залепетала Имани на выходе из храма.

Я же, не разделяя воодушевления подруги, лишь буркнула под нос:

– Угу… – слово вполне определяющее мое отношение к религии и к мандриту в частности.

– Выживший из ума старикан чуть меня не усыпил, – вклиниваясь между мной и Имани, констатировал Лиам.

– Не только тебя, – я кивнула на зевающих возле паперти шахтеров и, пытаясь спрятаться за спиной друга, хихикнула.

– Не буду спорить, – тоже едва сдерживая смех согласился Лиам, -И так, думы, как насчет пройтись к тетушке Айи и немного подсластить жизнь после этих моральных экзекуций? – предложил друг.

Вот же искуситель! Знает, что перед сладостями, приправленными особой кулинарной магией тетушки Айи, невозможно устоять.

– Уж прости, дорогой, но меня ждет Гарван, – сладко промурлыкала Имани и кокетливо чмокнула Лиама в щечку.

– Да, мне тоже пора. Я обещала встретиться с отцом на шахте, —пришлось так же отказаться. И между прочим, я уже почти опаздывала. Проповедь мандрита Корнела сегодня не к месту затянулась.

– Не забудьте, что завтра на рассвете нас ждет увлекательная ловля фенека! – уже уходя напомнил Лиам и послал нам обеим воздушные поцелуи.

Муравейник. Большой, шумный, муравейник. Мой взгляд сосредоточено перемещался меж каменных глыб выискивая лицо отца. Покрытые приличным слоем пыли и грязи, работники слажено передавали из рук в руки куски руды. Затем, складировали в деревянные тачки и подвозили к дробильному устройству. Я всегда боялась этой махины, похожей на пасть чудища из призрачных земель.

Отец был смотровым бригады, (своего рода помощником надзирателя на этом участке) и часто перед сном, вместо сказок рассказывал истории о волшебном апейроне, о его добыче и красоте. В его байках все было так легко и просто. Но реальность работы на копях была далеко не сказочной, если не сказать наоборот.