Андрей Умин - Искусство падения

Я написал что-то вроде скомканного приветствия, деликатно представился другом ее двоюродного брата и рассказал, что случилось в общих чертах, не нагнетая обстановку кипящими во мне эмоциями. Сообщение еще долго висело непрочитанным, одиноко смотря на меня со светящегося в темноте экрана мобильного телефона. Я снова вернулся из красочных летних воспоминаний в леденящее душу утро. Лежащий кругом снег крупных городских улиц не светился ярким светом надежды в удачном конце истории, как вокруг моего дома на окраине, до которого не доезжали посыпочные машины с реагентами и песком. Все вокруг томилось в угрюмом сером пейзаже, похожем на фотофильтр старого нуар-фильма, и даже включенные всю ночь фонари не могли наполнить окружающее пространство светом. Без ностальгических иллюзий, связанных с присутствием в этом месте Матвея, Белая башня казалась унылым столбом-переростком, тонущим в мертвенных испарениях уходящей на глазах ночи. На окружающей лужайке для пикников лежал размешанный с грязью перестарелый снег. Серые прямоугольники окружающих однотипных хрущевок создавали ощущение бесконечности жизни именно в этом ее заурядном и угнетающем виде. Один лишь экран телефона светился, как сердце Данко, оставаясь для меня единственной возможностью продолжить поиски.

Потом оказалось, что Ирина была в сети пять минут назад, видимо, посмотрев пришедшие за ночь сообщения, после чего отправилась заниматься своими утренними делами. Я беспомощно ждал ее возвращения. Мимо пронеслись несколько первых такси, знаменующих начало жизни нового дня. При новом взгляде на телефон я встретился глазами с девушкой, пока виртуально. Она без особого энтузиазма ответила, предложив позвонить Матвею на сотовый. Что ж, никто не говорил, что будет легко. Понимая, что терять нечего, я принялся настойчиво объяснять необходимость заглянуть к нему в гости. Потеряв несколько драгоценных утренних минут, Ирина, возможно, из вежливости предложила встретиться через час у нее на работе, прислала адрес и исчезла из сети. Такое глупое утро с глупыми поисками и перепиской могло бы раствориться в насыщенной истории жизни, не оставив следа, но интуиция мне подсказывала, что это начало какой-то большой и долгой дороги. Словно всю жизнь прожив в коконе, я почувствовал, как внезапно в спине прорезаются крылья, а тело тянется к нитям судьбы. Только бы они не оказались нитями паутины.

Находясь в замешательстве от рождающегося внутри дуализма привычного тела и совершенно новой вылупляющейся души, я поехал по медленно светлеющим улицам города, небо над которыми по всем законам нуара уже меняло свой окрас с черного на серый. В нашей стране безмолвный художник Бог не всегда берет цветную палитру.

По дороге я взял в круглосуточном KFC кофе и сэндвичи с мясом, которые мне тут же вручили в толстом утепленном картоне прямо через открытое водительское окно. Любое знакомство, особенно деловое, следует начинать горячим напитком и сытной едой. К тому же я совсем забыл подкрепиться, и неизвестно, какие события ждали меня впереди. Улыбчивая кассирша мастерски отточенными словами пожелала хорошего дня, смотря сквозь меня в какую-то беспробудную пустоту жизни серыми заспанными глазами. Я подобно джойсовскому Улиссу продолжил свою короткую одиссею, богатую на крошечные бессмысленные события, которых в любой самый будничный день можно найти превеликое множество, стоит лишь присмотреться к вещам повнимательнее, углубляясь в них, как в бесконечно повторяющиеся при увеличении фигуры множества Мандельброта. Опасаясь застрять в безостановочной дихотомии одного конкретного утра, я пытался выбраться из стягивающего меня страха за себя и Матвея, но все пространство вокруг, как и время, будто сужалось и не давало выйти за его пределы, чтобы спокойно посмотреть на ситуацию со стороны. Стараясь не нагнетать панику в своей голове, я пытался дышать медленно и расслабленно. Это дало плоды, и нервное напряжение стало медленно уходить, позволяя гораздо спокойнее продолжить свой путь.

Отражаясь светом приборной панели в лобовом стекле автомобиля, я ехал к месту работы Ирины – цеху в складском районе Екатеринбурга, вдалеке от спальных районов и магазинов. Заводская улица кишела мрачными черными фурами, полнилась синими выхлопными газами и серым стоячим смогом, который ветер ленился по утрам разгонять. Я проехал через длинный коридор пара из канализации и дыма от круглосуточно работающих производственных зданий, изредка освещаемых яркими фонарями, но свет этот не внушал ничего хорошего, делая темноту за своими границами еще более мрачной и пугающей. Зрачки, привыкающие к белому, не видели почти ничего в остальных местах. Небо затягивала дымка тумана, смешанного с тягучими, словно прилипшими к городу, облаками. Я проехал самый насыщенный предприятиями район и на его окраине, ближе к окончательной серой пустоте загородного пространства, на одной из последних имевших название и отображавшихся в навигаторе улиц, я увидел аккуратный, маленький свежеокрашенный синий цех, укрывшийся в череде одинаковых безжизненных зданий, которые всегда обрамляют собой естественные границы любого крупного города. Официально очерченная стоянка возле здания была заполнена еще теплыми, не покрывшимися инеем автомобилями прибывших на работу сотрудников, но я с легкостью припарковался на пустой, почти никому не нужной окраинной дороге. Длинная фура, с трудом завернувшая сюда с прилегающей трассы, остановилась задом у входа в цех, и несколько грузчиков резво стали забирать из нее тонны замороженных овощей своими автоматическими погрузчиками. В восемь часов утра город, как единый слаженный организм, наполнялся работой каждой из составлявших его миллионов живых, взаимосвязанных друг с другом клеток. Не заглушая двигатель, я вылез из теплого салона автомобиля, держа в руках два пластиковых стакана свежего кофе. Ирина уже шла ко мне, показавшись со стороны кабины длинной и неуклюжей фуры. На ней были короткие зимние сапоги, темно-синие джинсы, плотная белая куртка с пуховым воротником и серая шапка поверх черных волос. Лицо было гладким, без явных морщин, но ничем особо не привлекательным – обычное, проходное лицо, которое с трудом можно запомнить. Взгляд ее был недоверчивым, а движения аккуратными, она видела меня в первый раз.

Одновременно с личным знакомством в офлайне я предложил девушке кофе, и мы на морозе выпили первый и последний в нашей жизни общий напиток. Сесть в машину погреться она уклончиво отказалась, ссылаясь на работу и множество дел.

– У нас с утра сейчас самый аврал, – сказала она хриплым прокуренным голосом, как у подростка с окраины любого города. – Не уверена, что это хорошая идея. Мы с Матвеем совсем не общаемся с тех пор, как я вернулась из Омска.