Андрей Умин - Искусство падения

Она, видимо, там училась или что-то вроде того. Такой незначительный факт показался мне не заслуживающим пристального внимания. Я продолжал настаивать, что маленький родственный визит не создаст никаких проблем. Для убедительности я покрутил в руке запасной ключ от квартиры Матвея, который он так любезно оставил.

– Не знаю вообще, я тебя первый раз вижу, – не унималась Ирина. – И с братом мы вообще не ладим, мы как чужие друг другу. Два инородных предмета на едином генеалогическом древе.

Так или иначе, как следует давить на совесть я мог, к тому же мог вызвать изрядную долю жалости, так что девушка перестала прямо отказывать.

– Ладно, может, я смогу выделить время, но тогда мне понадобится помощь, чтобы развезти до обеда всю нашу еду.

Ирина работала в компании, занимающейся кейтерингом – готовкой и доставкой еды, в основном в крупные и малые офисы на постоянной основе по договорам. С восьми до одиннадцати часов каждого буднего дня они жарили и варили десятки блюд на промышленной кухне – наборы из супов, гарниров, десертов, диетических комплектов, вегетарианских, постных, всех прочих, а потом доставляли проголодавшемуся офисному планктону. Работа невесть какая, но Ирина говорила о ней с придыханием и уважением к собственному труду, чувствуя гордость и собственную важность. Потом отведенное на перекур время закончилось, и она побежала обратно в контору – синее окрашенное здание, в котором уже кипела работа над разгруженными из фуры овощами.

Первое утро нового месяца окончательно вступило в свои права над городом, разогнало черно-белый нуар, привнесло новый оттенок мартовской желтой сепии, будто совершив скачок из тридцатых годов 20-го века в пятидесятые. Началась оттепель. Под прямыми лучами солнца иней на машине таял и стекал тонкими змейками, а грязный, пролежавший с ноября снег на улице заблестел непонятно откуда взявшимися белыми огоньками – это растаявшие снежинки по-иному преломляли свет. Все это было похоже на обложку альбома Dark Side of the Moon. Я взял отгул и хотел съездить домой принять душ или поработать со статьями, но, отпив половину кофейной кружки, едва успел поставить ее в держатель для напитков у подлокотника и медленно, но неотвратимо сладко уснул.

То была внезапно нахлынувшая дремота, во время которой чувствуешь и воспринимаешь почти все происходящее, но никакого интереса к нему не проявляешь. Я замечал, как засыпаю, и одновременно с этим полностью лишился сознания. Время перестало идти куда бы то ни было – скорее, я мог идти по нему в любом направлении, назад или вперед, пребывая одновременно в каждой точке трехчасового пространства, на которое закрылись глаза. Нервное напряжение просто вырубило тело, я был везде и нигде. Затем, как говорится, ко мне постучали.

Дернувшись, как при ударе током, я подскочил на водительском кресле, ударившись одним из пальцев о руль. Слева, за дверным стеклом, я отражался неизвестным лицом с женскими чертами и даже косметикой. Проморгавшись, я признал в нем Ирину, самую обычную и непримечательную внешность которой не запомнил при первой встрече. Она сдержанно улыбалась и махала рукой, постукивая костяшкой указательного пальца по моему стеклу. Ответным жестом я пригласил ее садиться со стороны пассажира. Удивительно, но даже насмотревшись на фотографии девушки в соцсетях перед знакомством, я так и не смог запомнить ее. Загадочная и во многом ценная внешность, за которую многое отдадут спецслужбы любой страны, использующие незаметных шпионов. Талант может появиться откуда не ждешь.

– Поможешь мне загрузить всю эту еду? – открыв правую дверь, спросила Ирина. – За два часа это надо доставить в несколько точек.

Ее маленькая машинка оказалась припаркованной прямо перед моей, а рядом стояла большая тележка со сложенными утепленными коробками для еды.

– После обеда мне надо вернуться на работу и фасовать заказы для корпоратива, – продолжила она, – так что даже не знаю, как нам успеть к твоему другу… И моему брату.

Понимая, что выхода нет, и смотря в ее ожидавшие одного-единственного ответа глаза, я галантно предложил отвезти заказы вместе – на моем более быстром и вместительном автомобиле – и помочь ей поднять в офисы тяжелые коробки, сэкономив тем самым необходимое время. Она одобрительно кивнула, довольная тем, что смогла использовать меня с выгодой, еще ничем не помогая.

Коробки оказались тяжелыми и при первом касании холодными, но, когда в попытке удержать большой вес я сжимал руки сильнее, плотно прижимая внутренние свертки фольги, начинал чувствоваться нестерпимый жар, из-за которого едва не уронил первую упаковку. Потом смог приноровиться и погрузил оставшиеся три штуки в багажник. Время теперь снова бежало, не давая остановиться или вернуться назад, поэтому девушка быстро села на пассажирское кресло, подгоняя меня хриплым прокуренным голосом. А я стоял возле своего автомобиля на окраине Екатеринбурга, наконец покинув пределы кокона окружавшего меня страха и посмотрев на ситуацию со стороны. Возле каких-то производственных зданий я проспал все утро в машине, в которой теперь сидит незнакомая ранее девушка, а в багажнике лежит результат трехчасовой работы целой компании, который я теперь должен вместе с ней доставлять. Зачем все эти глупости? Ради чего? Конечно, ради Матвея, но можно ли было сделать иначе? Увы, самый верный способ устроить то или иное дело мы никогда не узнаем. Обречены действовать наугад, стараясь, чтобы среди ошибок не было повторения уже совершенных.

– Ну ты едешь, Максим? – спросила Ирина, и я поехал.

Она сидела в машине немного скованно, и вся ее открытость общения и дружеские подталкивания заключались лишь в необходимости быстро и качественно выполнить свою работу. Девушка наслаждалась ею, даже находясь рядом с незнакомцем, помогавшим без особого энтузиазма. Она в любом случае была рада, что странная встреча и совместная поездка, на которую согласится не каждая девушка, поможет выполнить свои обязанности чуть быстрее. Этот стимул чувствовался в ней всю дорогу. Я удивлялся.

Мы вывернули на Московскую и поехали на север к бизнес-центру «Аврора», где должны были разгрузиться к полудню. Широкая дорога без пешеходных переходов позволяла разгоняться, взвывая двигателем; зимняя резина шоркала по реагенту, стуча его ошметками по кузову автомобиля. Звуковое представление длилось десяток секунд, затем приходилось тормозить перед каждым светофором, вставая в короткую пробку желающих побыстрее разобраться со своими будничными делами. Мы ехали наскоками, как кавалеристы, от одной точки к другой. Ирина оставалась неразговорчивой и, чтобы разбавить тяжесть молчания, мне приходилось переключаться между радиостанциями, лавируя между рекламой и болтовней ведущих. Под музыку сидеть с незнакомым человеком в машине было легче, и мы могли оставаться погруженными каждый в свои мысли.