Георгий Юрков - Сержант Глюк

– Ага! – просветлел лицом Рафаэль, довольный тем, что его мысль понята.

– Раф, я всегда говорил, что ты – гений!

Гранит Романыч почувствовал себя совсем неуютно и вслух засомневался насчет Рафаэля:

– Так он робот, или кто?

На Гранит Романыча наваливалось томительное ожидание неизбегаемой угрозы.

– Но будет ли это надежно? Без чипа? – Леня искал слабое место в идее Рафаэля, не обращая внимания на Гранит Романыча.

– Часа два-три гарантия, а нам больше не нада, – ответил Рафаэль.

– Хорошо, убедил, – Леня перешел на деловой тон. – Заодно оформим как исследовательский эксперимент в полевых условиях и получим под это дополнительные ассигнования.

Рафаэль кивнул и приступил к корректировке программы.

В этот момент, с криком «Вперед, за мной!», в камеру вбежал Дериногин, с дубинкой и в каске. Вслед за ним в камеру вбежали четверо в бронежилетах, касках, вооруженные короткоствольными автоматами. Охватив взглядом картину и осознав, что захватывать плененного Гранит Романыча уже не нужно, Дериногин остановился в растерянности.

– Вы с очередным докладом, генерал? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Леня.

– Виноват, служба! – подтянулся Дериногин в привычную стойку смирно.

– Раньше я думал, – повернулся Леня к Рафаэлю, – что только полицейские-роботы старых моделей могут быть такими тупыми, но я ошибался. – Он снова повернулся к Дериногину. – За утерю личного оружия я могу вас уволить и отдать в руки комиссии ЦРУ! – Леня не мог простить Дериногину своего отсиживания в туалете.

– Виноват, господин Околевич! – предложенная Дериногину перспектива внушила ему состояние сильного страха.

Леня раздумывал, как бы получше использовать этого некстати подвернувшегося генерала. И стоит ли вообще его использовать? Слишком туп. Сделает что-нибудь не так, наломает дров, получим обратный результат. Судьба Дериногина снова повисла на волоске, и снова продемонстрировала древнюю мудрость о том, что дуракам иногда везет. Потому что Леня спросил его:

– А вы можете выявить наиболее вероятные места пребывания Константина Нечаева, внука нашего террориста?

– Так точно! – обрадовался Дериногин. – Я уже навел справки. Территориальный куратор КГБ Изяслав Хартман сообщил, что он курирует группу поднадзорных в известном клубе «Лучи цифр». В эту группу входит означенный Нечаев. Явка поднадзорных должна состояться сегодня. Значит, можем взять его там.

– Запомните, генерал, – Леня начал выходить из себя. – Брать вам никого не надо! Слушайте свою задачу!

– Есть!

– Срочно доставить нашего террориста, – Леня показал на Гранит Романыча, – в этот клуб!

– Есть! – и, как бы спохватившись, Дериногин опасливо спросил:

– Он уже разоружен?

– Нет. И не вздумайте трогать его оружие! В клубе будете осуществлять общий надзор за порядком, силами патрульных, группа захвата не нужна, захватывать будет некого, – Леня покосился на прибывшую с Дериногиным вооруженную группу, и вдруг взорвался клокочущим бешенством. – Все ясно?!!

– Так точно! – вытянулся Дериногин.

– А свое оружие, – снова спокойным голосом сказал Леня. – Получите у меня лично, после выполнения задания. – Носком ботинка Леня подтолкнул лежащий на полу пистолет в угол камеры.

– Разрешите выполнять? – Дериногин с тоской проводил взглядом свой пистолет, понимая, что теперь генеральская судьба находится целиком в руках Околевича. – Я забираю террориста? – он уже хотел дать команду своим подчиненным.

– Не торопитесь, – остановил его Леня. – Сначала мы… окажем ему медицинскую помощь.

– А что, моя не помогла? – удивился Дериногин.

Леня оставил его вопрос без ответа. Он взглядом спросил Рафаэля, готово ли у него? Рафаэль утвердительно кивнул и, по знаку Лени, набрал на клавиатуре команды. Держащие Гранит Романыча роботы подвели своего пленника к программатору. Они с силой впихнули его голову в проем программатора. Для этого им на помощь Рафаэль отрядил ещё двух роботов. После ввода дальнейших команд из программатора раздался негромкий рабочий посвист, полимерные подушечки обжали голову Гранит Романыча, и началась перепрошивка его мозга.

С заломленными назад руками, невнятно матерясь, морской волк конвульсивно задергался. Сознание Гранит Романыча расступилось. Последнее, что он ощутил, – как что-то непреодолимое и властное входит в его голову. Дальше последовал провал в неприятно мельтешащее сноподобное состояние. Или он сам, или кто-то вместо него, вел беседу ни о чем одновременно со многими. Какие-то картинки из его жизни то появлялись, то исчезали. Вспоминалось что-то давно забытое, о чем хотелось рассказать всем, чтобы получить сочувствие, но тут же забывалось. Настроение быстро менялось. Эта круговерть окончательно утомила гаснущее сознание Гранит Романыча, и он впал в забытье.

21

Поднадзорная группа куратора КГБ Изяслава Хартмана собиралась в клубе «Лучи цифр». Так было удобно всем, и творцам и куратору. Клуб представлял собой развлекательное заведение с претензией на роскошь и респектабельность. К этому обязывало и название заведения, созвучное имени и символу цивилизационного прогресса. Здесь отдыхали сливки общества. Скорее, не отдыхали, а забывались в шумном угаре, подхваченные ежевечерней концертной программой, живой музыкой и прочими увеселительными потугами клуба, создававшими во всех его залах блистательную атмосферу пира во время чумы, атмосферу призрачной дешевизны дорогого балагана.

В поднадзорной группе было всего три человека, Костян, Баджомба Мбебе и Арлетта. Совсем недавно в группе был ещё один человек, тридцатилетний микробиолог Юшков, специалист по микробам. С виду он был странноват. Худой, в одном и том же обвислом костюме неопределенно темного цвета. Наглухо застегнутый пиджак он надевал на голое тело. На голове у него произрастали жидкие патлёнки, стелящиеся по голове редким лоснящимся слоем. Длинный нос Юшкова тоже был лоснящимся, на нем Юшков носил очки с толстыми стеклами. Через очки его глаза выглядели увеличенными, огромными, безумно-озорными, и казалось, что его глаза видят собеседника насквозь.

На групповых посиделках в клубе, в ожидании куратора, Юшков немногословно рассказывал о своих уникальных авторских разработках. Они терялись в темных лабиринтах между физикой, математикой и генетикой. Никто ничего не понимал, но Юшков и не надеялся на понимание, он только мягко и добродушно улыбался. Главное, что он успел сообщить им незадолго до своего исчезновения, было то, что он очень боится поразительных результатов своей работы. Точнее, того, что результаты могут попасть в распоряжение Империи.