Олег Колмаков - Домой, в Советский Союз!

Это даже ни шутка, а какое-то кощунство, пригоршня соли на открытую рану.

Допускаю, что Вовка имел в виду нечто иное. Возможно созвучную аббревиатуру некой компании по распространению каких-нибудь там бесполезных вещей. К примеру, Супер Современная Сковорода Российская или Революционная. Отсюда и СССР…

Эх, чёрт. Я вновь думаю совсем не о том, о чём мне следует сейчас думать. Быть может, данные размышления – это не что иное, как своеобразная внутренняя защита моего разума. Защита от того, чтоб я случайно не сошёл с ума, ломая голову над одним единственным вопросом: идти ли мне сегодня, двадцать седьмого июня, на очередную встречу одноклассников?

Нет, не пойду. Чего я там не видел?.. Ладно, если б я нынче отправился на какой-то юбилей… Двадцать или тридцать со дня нашего выпуска, как это было в прошлом году…

Тогда как сегодня, ничего примечательного. Обычное мероприятие, с небольшим количеством участником, которое наверняка выльется в обычную, ничем не примечательную пьянка.

Пару недель назад, я действительно получил приглашение на очередную, тридцать первую годовщину нашего выпуска. Пусть и ответил я на то приглашение согласием и даже успел внести первоначальный взнос на предстоящее торжество – это ещё вовсе ничего не значило. Я имею полное право вовсе никуда не ходить. Быть может, у меня внезапно появились срочные и неотложные дела, авария, катастрофа, серьёзное ДТП… Со мной могло приключиться всё что угодно.

Попробуем представить, что может произойти на предстоящей тусовке, если я её тупо проигнорирую. Моё отсутствие могут попросту не заметить… Либо вскользь вспомнив, подметить: дескать, жаль, что с нами сегодня нет Юрки Михайлова… Впрочем, могут вспомнить и с совершенно иными акцентами. Кто-то обмолвиться о моём увольнении. И понеслось… Смешки, хихиканья, приколы и как итог, моя персона превратиться в центральную тему для обсасывания в течение всей нынешней вечеринки…

Если ж я буду присутствовать на том сабантуе, этого уж точно не произойдёт. Мужики побояться, бабы постесняются… – ещё раз, глянув на часы, я решительно встал с кресла. – …Да, чего тут думать. Свой былой лоск я вовсе не успел растерять. От меня всё ещё веет разумным риском, уверенностью и непокорностью. Мой BMW премиум класса, по-прежнему в гараже… Как не крути, а я ещё многим сумею утереть нос. Стоит лишь немного приврать, о чём-то умолчать, кое-что сгладить или приукрасить… Короче, прорвёмся. И не из таких переделок выбирались…»

– Вилена, я уезжаю! Вернусь ближе к полуночи… – обращаясь к супруге, я выкрикнул уже из прихожей.

Обычно я называю её Леной. Так же к ней обращается большинство её подруг и наших общих знакомых. Однако когда ситуация требует некоего официоза, я предпочитаю называть жену полным именем.

Вилена. Да-да, именно это имя значиться в её паспорте. Производное от Владимир Ильич Ленин. Повторюсь, отец Виленки был весьма известным партийным функционером сталинской закалки, участником и ветераном Великой Отечественной… Невзирая на то, что моя супруга родилась во времена Брежнева, тем не менее, своими юношескими революционными идеалами, Борис Ефимович так и не поступился. Его старший сын, мой шурин, был назван Владиленом (всё от того же Владимира Ильича Ленина), а младшая дочь, соответственно, Виленой.

Именно с протекции тестя, того самого Бориса Ефимовича я, секретарь комитета комсомола крупного предприятия, после развала Советского Союза и попал в нефтяной бизнес.

Отец Вилены чуть-чуть не дотянул до своего девяностолетия. Как вы, наверное, и сами успели догадаться, после его смерти (приключившейся около года назад) я и потерял всякое покровительство, свою былую непотопляемость, о которой ранее уже успел упомянуть.

Что же касаемо супруги, то она была младше меня на четыре года. В детстве и юности мы жили с ней в одном дворе и учились в одной и той же школе. Она прекрасно знает всех моих школьных друзей и бывших одноклассников, которые когда-то казались Вилене едва ли не дядями и тётями. В отличие от меня, супруга никогда не была сторонницей встреч с былыми школьными друзьями, считая подобные посиделки лишь дополнительным акцентированием своего нынешнего возраста, что могло весьма вредно сказаться на женской психике.

При этом моя суженная вовсе не препятствовала уже моим аналогичным встречам. Быть может, данный либерализм был связан с тем, что Виленка вовсе не видела среди моих бывших одноклассниц более и менее конкурентоспособных ей барышень. Ну, а в сегодняшнем школьном мероприятии, кроме всего прочего, Вилены видела для меня, ещё и прекрасную возможность немного отвлечься от навалившихся проблем, отчасти сменить обстановку и, чем чёрт не шутит, найти хоть что-то способное вернуть меня к жизни, вывести из растянувшейся на несколько месяцев депрессии.

В целом, мне было грех жаловаться на свою судьбу. По крайней мере, с супругой я точно угадал. У моей Лены был вполне покладистый и вовсе не скандальный характер. Возможно, по этой самой причине мы и прожили с ней более двадцати лет, душа в душу.

Поверили?

А зря. Я соврал. Соврал, что называется: по привычке. Если у бюджетников или там пенсионеров принято плакаться по поводу нищеты, низких зарплат и пенсий, то у менеджеров среднего звена (коим я до последнего времени являлся) и уж тем более у менеджеров нефтяного сектора, напротив, принято пускать пыль в глаза. Данная привычка из профессиональной сферы, постепенно переходит и в бытовую плоскость, становиться даже не привычкой, а образом мышления, и отчасти образом жизни. Когда что-то приврать считается едва ли не нормой, сравнимой с утренней чашечкой кофе.

Когда, отвечая на вопрос «где ты работаешь?», кто-то отвечает в Газпроме или Сибнефти, это уже круто. И вовсе не важно, что работает он в нефтяном бизнесе обычным слесарем или мастером, получая на пару тысяч больше, чем тот же самый слесарь в иной сфере; что миллионные зарплаты получают здесь лишь топ-менеджеры и владельцы компаний. Одно лишь слово «Газпром» или «Сибнефть» отчасти завораживает, говорит о некоей стабильности, уверенности в будущем. Данную легенду необходимо поддерживать, чем-то подкреплять, дескать, всё у меня на мази, как на работе, так и в личной жизни, ведь я работаю ни где-нибудь, а в нефтяном бизнесе.

Вот и о наших семейных отношениях я обмолвился мимоходом, отчасти выдав желаемое за действительное.

На самом деле, наша совместная жизнь ничем не отличалась от тысяч российских семейных пар. Существует такое понятие, как «ровные отношения». Именно такие отношения, без каких-либо всплесков, безумных эмоций или взаимных претензий на протяжении последнего времени установились между мной и Виленой. Как меня, так и супругу подобное положение вещей вполне устраивало. В последние лет пять, наш брак и вовсе перерос в некую привычку, тогда как интим в строго нормированный, подчас и вовсе не в обязательный ритуал. Однако данное обстоятельство вовсе не могло поколебать многолетний статус нашей семейной пары, как образцово-показательной.