Олег Колмаков - Домой, в Советский Союз!

– Не поверишь. Совершенно случайно проходил мимо… – меж тем ответил я Фофану в той же шутливой форме, в которой он собственно ко мне и обратился. – …И вдруг услышал твой писклявый голосок.

– Юрка! Пару месяцев назад, я случайно услышал новость о том, что тебя, якобы, попёрли из «Роснефти»… – теперь уже Феофалов не упустил шанса ответить мне колкостью.

«Ну, вот… – с грустью подумалось мне. – …Не успел я ступить на школьный двор, как всё и началось».

– Игорёк, а ты не верь злым языкам. Меня вовсе не попёрли. Это я сам оттуда ушёл, громко хлопнув за собой дверью.

– Не трынди… – рассмеялся в ответ Фофан. – …Из «Сибнефти», «Роснефти» и «Газпрома», просто так не уходят. Уж лет двадцать, как я кручусь в нефтегазовых сферах, потому мне доподлинно известно то, о чём я сейчас говорю.

Вот так (едва ли, не обухом по голове) и началась наша официальная часть, которую (если вы помните) я непременно старался избежать. Тем не менее, нынешняя официальная часть вышла не такой уж скучной и однообразной, как это было прежде. Причиной вышеозначенных перемен отчасти стал кризис, вызванный западными санкциями и прочими ограничениями, наложенными на нашу страну. При этом, как позже выяснилось, под «раздачу» экономического коллапса попал вовсе не я один. Тот же Женька Малюта, владелец некогда крутого ресторана, сегодня был не особо немногословен. Кто-то шепнул, дескать, у Женькиного бизнеса не самые лучшие времена. Бывает так, что сам Малюта вынужден помогать на кухне, лично чистит картошку и таскает грязную посуду.

Впрочем, не всё здесь стоит списывать на кризис или западные санкции. К примеру, Илья Мельник, большую часть своей жизни отработавший врачом на машине «Скорой помощи». Его абсолютно мирная профессия вовсе не имеет какого-либо отношения к крупным колебаниям мировых экономик, курсу рубля по отношению к доллара и тому подобному. Тем не менее, он так же, как и многие из нас находился нынче в несколько неоднозначном положении. Дело в том, что пару недель назад Илью избил пациент, в квартиру которого он примчался по срочному вызову. Тот самый «пациент», вызвавший «неотложку» оказался наркоман. Он испытывал тяжёлую «ломку», потому и требовал от медиков дозы наркосодержащего препарата. Теперь наш Илья всерьёз подумывает об уходе из «Скорой».

Или его супруга, Мельник Ирина, так же наша одноклассница, по девичеству Власова. До последнего времени Иринка работала директором обычной общеобразовательной школы. В эту самую школу, в своё время ходил и мой сын Андрей. Хорошая была школа, по крайней мере, мне она очень нравилась.

Почему «была»? Да, потому, что некоему деятелю из городского отдела образования вдруг пришла в голову идея по объединению нескольких общеобразовательных учреждений в нечто общее. Так с лёгкого росчерка пера были объединены Речное и Медицинское училище; Финансовый институт и Академия физической культуры. По тому же самому принципу, школу моего сына поглотила более крупная соседняя гимназия. Причём, если поначалу Ирине было обещано место завуча во вновь образованном альянсе, то по окончанию этого самого слияния, она и вовсе попала под сокращение.

Вот и подумайте: причём здесь кризис?

Тут, хочешь, не хочешь, а невольно начинаешь вспоминать «булгаковскую разруху», которая ни где-нибудь, а в наших собственных головах.

Оглядывая присутствующих, я вдруг обнаружил, что после долгого перерыва в основную группу моих школьных друзей вновь влилась парочка наших бывших одноклассников.

Лёва Попович прибыл из Германии. Когда-то Лёва обучился в медицинском институте на стоматолога. Однако ни одного зуба вылечить ему так и не пришлось. Потому как он удачно вступил в брак с богатой немецкой фрау и тотчас покинул пределы России. Одним словом: альфонс. Не видел я его лет двадцать. Ну, а теперь Лёву, похоже, послали на… Его малую родину.

Примерно та же история приключилась и со Светкой Ивановой, погнавшейся за дорогим женихом в Израиль. После чего Света перебралась в Европу. Она и там пыталась найти для себя более-менее выгодную партию. Ну, и параллельно, Светка, якобы, успевала заниматься в тех краях древнейшей профессией.

Обо всём вышеизложенном я узнал за первые пару часов нашей текущей встречи. Пока мы определялись с местом проведения неофициальной части нашего торжества; пока добирались до отдалённого от цивилизации берега реки; пока обустраивали место; пока разводили костёр, пока произносили первые тосты под холодные закуски – за всё это время я успел пообщаться практически с каждым из своих школьных друзей.

Впрочем, между разжиганием огня и первым произнесённым тостом был один, весьма примечательный момент, на котором мне бы хотелось остановиться более подробно.

Дело в том, что собирая по округе сухую древесину для будущего костра, я разговорился с Васей Бессоновым, в прошлом кадровым офицером, а ныне военным пенсионером.

– Юрка, ты б только знал, как в молодости я ненавидел родительскую дачу… – в процессе общения вдруг признался мне Василий. – …Для меня это была самая настоящая каторга. Вспоминая те времена, в моей памяти непременно всплывают бесконечные пространства, которые мне предстояло прополоть или перепахать штыковой лопатой; какие-то дикие горы навоза, машины песка, прицепы опилок… Всё это необходимо было смешать с той самой перепаханной землёй.

И вот, прошло каких-то тридцать лет, и мне в наследство достался всё тот же дачный участок… Эх, с каким же благоговением и упоением я нынче за ним ухаживаю. Я готов пропадать на своей даче с утра и до ночи, трястись над каждым кустиком, над каждой ягодкой, над каждым листочком… Наверное, мы, Юрка, уже становимся стариками. Увы, но наше время постепенно уходит в небытие.

– Васёк, время тут вовсе не причём. Да, и фазенда ваша мне всегда нравилась… – усмехнулся я. – …Просто каждому возрасту свойственны свои интересы. Помнишь, как мы однажды притащили на ту твою дачу двух распущенных девиц, подцепленных в электричке?.. Как ты переживал о том, что на дачу могут внезапно нагрянуть родители. Однако всякие страхи и переживания просто меркли на фоне предстоящего интима… Ловко ж они нас тогда прокатили. Выпив всё спиртное, те заразы тупо сбежали, оставив нас ни с чем.

Ну, а теперь, Вася. О каком-либо случайном, спонтанном сексе ты наверняка и вовсе не задумываешься. Да, и потребностей в иных занятиях, увлечениях или устремлениях, свойственных более молодому организму, у тебя так же нет. Потому и потянуло тебя к земле.

– Юра, ты бы не спешил записывать меня в бесперспективные импотенты. С этим делом у меня, слава Богу, всё ещё ого-го!.. Уж тех распутных малолеток я бы со своей дачи сейчас не упустил. А впрочем, отчасти ты прав… Свободного времени у меня нынче, действительно, вагон и маленькая тележка – задумчиво почесав свой затылок, Бессонов продолжил. – …Потому, наверное, я и подписался в прошлом году на экскурсию Ярошевского.