Mel RedWolf - Проклятие Крылатых. Ход царицы

Лора же сидела вся пунцовая от своих же слов. Мысль о том, что у них с Каской может быть ребенок, да и вид покрасневшей воительницы лишь сильнее вгоняли её в краску. Конечно дурфе приходилось видеть то, как Рефаль обнимала Анор, но если рядом с детьми это было нежное объятие, то лишь однажды милосердной довелось увидеть совсем иное. Тогда она вся красная убежала от комнаты матерей, позабыв совсем о том, что несла книжку со сказками.

– М-мы справимся. Правда, ты уверена, что хочешь обряд пройти сегодня?

Несколько сбито отозвалась Каска, доедая пищу с постепенно проходящим румянцем. Он очень медленно отступал, будто считал, что его полноправное место на щеках воительницы. А ведь про то, чем заканчивается обряд никто не говорил, вот только на ум даже не приходило никому сообщить чем завершается, ведь для баргустов это было само собой разумеющейся традицией, а вот для дурф. Будет ли для дурф тем, что можно позволить себе?

Ноги легкой поступью вернули Аэль в расположение отряда, но внутри клокотала и переворачивалась смесь, что отравляла нутро. Казалось, хуже уже быть не может. Бил жар, терзала боль, словно нутро все разодрали северные кошки и также бил озноб, как после трех суток караула в зиму в тех лесах. Голова плыла и весь мир казался столь же нестабильным. Аэль не понимала куда идет. Зачем вообще куда-то двигаться теперь? Ветер подбрасывал рыжие локоны в лицо, туманя взор вместе с пеленой, что застилала глаза, но еще не прорвалась в слезы. Сотни тысяч воительниц копошились в лагере. Тренировались, чистили снаряжение, латали одежду. Аэль было тошно от собственного малодушия.

Царица… А готова разрыдаться, как маленький гут, которого забрали у хал. Как такая сделает жизнь дочерей Переменчивой лучше? Богиня просила вести клан, победить Аллен, но у нее хватало сил вынести приговор, сохранить уклад воительниц и ремесленниц в балансе. Может Аэль сделает только хуже, если будет вести дела? Ведь Скрытый Клинок не знает, как жить без войны, как прокормить целый город и клан в холодные зимы. Аэль ничего из этого не знала и не могла. Даже выдержать собственной кручины внутри. Через лагерь царица Воздуха, на удивление своей Левой Руки, дала деру в другую сторону от своего шатра. Илаэр редко видела подругу, бледной как смерть, но еще реже могла уловить Рыжего Беса в таком вот встревоженном состоянии. Левая Рука клана уже пошла за Аэль, но девушка снова пустилась в бег. Препятствием для Скрытого Клинка оказались лошади, встречные воительницы, а потом и понимание, что так Илаэр привлечет ненужное внимание еще больше прежнего. Воительница отстала, отправившись исполнять указания своей царицы.

До леса в таком темпе оказалось идти всего ничего. Густой запах хвои и елей, терпкость мха и прелой листвы ударили в нос по самому приходу. Ко всему примешался запах влажной коры и кустов, лесных трав. В кронах древ гулял своевольный ветер. Взгляд голубых глаз сиротливо коснулся высоких, казалось, недостижимых веток. В лесу шумели птицы, но не так близко. Животные, после былых битв, еще держались подальше от этой опушки и только их голоса сохраняли ощущение жизни леса.

Аэль прошла дальше в глубь деревьев, что дремали, погрузившись в сон, однако от них теперь исходило вполне ощутимо дыхание. Странно усмехнувшись, слишком горько, чем хотелось, баргустка тяжело вздохнула. Это место было знакомо долгими дежурствами, когда следовало сидеть неподвижно в вышине и ожидать врага. Тогда-то рыжеволосая всего лишь была воином Скрытых Клинков. Ириль отдавала приказ и его исполняли, как можно лучше, дабы не посрамить честь командира. Потом же Аэль сражалась здесь с яростью, что туманила взор.

Дочь Воздуха прошла по следам былой битвы. Кровь давно впиталась в землю, но казалось, сейчас вновь зашумит дождь, сверкнет молния и развернется сражение.

Место битвы само собой выделялось. Здесь были почерневшие стволы деревьев, у которых местами отсутствовала кора. Взгляд сиротливо цеплялся к ним, ведь эти деревья пострадали, но стойко стояли на своих местах. Были места и где отсутствовал слой валежника. Как же часто теперь это встречалось, как же часто сам взгляд выискивал подобное. Аэль тяжело вдохнула воздух и выпустила из легких.

Воспоминание битвы Дорэль и Огненной казалось свежо, как ночная прохлада. А ведь царица осталась в лагере, когда дурфа увела Воздушную по своим прихотям. Надо будет извиниться. Решила Аэль, невольно прикусив губу. Еще одна проблема, хотя итак славно скреблись на душе кошки. Брови подернулись от воспоминаний о темпе шагов, о том времени, когда Аэль слабо, но верила, что Ириль выжила. Холодок передернул плечи, прошел полностью через плечо. С какой же яростью Скрытый Клинок желала отомстить за смерть Ириль, как же гневно выпускала стрелы, пересиливая усталость, натягивая тетиву быстрее нужного. Как летели железные наконечники, но их сбивали с курса. К горлу подкатывал ком горечи смешанных слез. Воительница зажмурилась, опустив голову вниз.

– Дхарг! – Выкрикнула в сердцах девушка, ударив рукой ствол, вжавшись в него непокорным прямым лбом и беспокойным корпусом.

Плечи вжимались, шея болела. Брови дрожали, выдавая ту боль, которая терзала нутро, будто драли его плетями изнутри.

«Почему я еще здесь, Великая? Почему я не могу отправиться к Ириль?» – задала вопрос лишь мыслями баргустка.

Дорэль оставалось следить за отдаляющейся фигурой баргустки. Ей ясно указали на место, которое занимает она в сердце царицы. Ни малейшего шанса не отражалось в полных печали и раздражения глазах. Так почему же до этого Аэль была добра? Почему не отняла жизнь в мести за любимую? Она отказывалась принимать Дорэль. Её рана была свежа и причиной тому была сама дурфа. Ком злости на себя саму подступил к горлу, а с места тронулись через долгие несколько секунд. Этого времени было достаточно, чтобы упрекнуть себя в нетерпеливости, в неосмотрительности слов, что нанесли лишь большую рану.

Этого времени также было достаточно и для принятия решения. Дорэль метнулась за царицей. За ними явно кто-то шел, но отстал. Дурфа торопилась, не желая упустить нить, что вела к бескрылой. Она бежала так, словно от этого зависела её жизнь. Может так и было? В руке Аэль покоилась жизнь принцессы, в другой же был клинок, которым та могла обрубить все страдания. Легкие нещадно жгло от долгого бега, но темнокрылой удалось нагнать её, но она не спешила выходить, только перешла с бега на шаг, всё ещё следуя за баргусткой, скрываясь в тени раненных исполинских деревьев.

– Мы ведь тут впервые встретились, да?

Голос крылатой дрогнул, когда она решила выйти наперекор собственным сомнениям и боли, терзающей грудь. Улыбку накрыла печаль прошлого, а по спине пробежался холодок. Дух точно выбило из тела, отправив в тот самый день, когда было положено начало этой истории. Её же голос, отдающий приказы казался таким чужим, далеким. Дурфа видела ярость, что поселилась в глазах, ту, с которой она помчалась на Огненную.