Вадим Силантьев - На самом Дальнем Западе

Разгорячённые картёжники начали шумно спорить и хозяин салуна (он же бармен) поспешил унять ссору:

– Господа, вы много кричите. Давайте успокоимся. Рон Андерсонг вскочил с места. Его лицо перекосила злоба:

– Мистер, по моему, за выпивку я вам плачу сполна! Какие претензии?

– Рональд Андерсонг, в этом заведение собираются почтенные граждане, а ваш шум мешает им спокойно отдыхать. – крупный бармен говорил твёрдо.– Я прошу вас не устраивать скандала!?!

– Кто устраивает скандал? —порядком подвыпивший молодой капитан злобно щурился.– Мы находимся в кабаке где каждый отдыхает, за свои деньги, как ЕМУ хочется.

– Вы ошибаетесь, мистер. В этом заведение другие порядки. Здесь не принято устраивать склоки! —за спиной хозяина появился его телохранитель-вышибала.-Настоятельно прошу соблюдать установленные правила?!.

Приятели Андерсонга тоже стали подниматься со своих мест. Вот этого Флойд Гилмор и опасался – назревала драка. Доктору очень не хотелось быть свидетелем беспорядков чинимых наглыми виджилянтами, но долг порядочного человека заставлял прийти на помощь хозяину салуна. Возможно, выпитый алкоголь подталкивал Гилмора ввязаться в конфликт. Ему казалось, если он смолчит и уйдёт в сторону – это будет выглядеть трусостью. А трусом док быть не желал. Страсти накалялись. «Чёрт, нужно мне было заходить сюда!?.»

– Рон, заканчивай бузить. —между спорящими возникла поджарая фигура газетчика.– В этом кабачке, действительно, не принято шуметь. Да ты и сам об этом знаешь. Остынь, сынок?

– Ну, тебя я сюда, вовсе, не звал! —молодой капитан оборотился к Веспу.– Не лезь в чужие дела, писака!

– Остынь, сынок? —газетчик не отступал.

– Ладно, Рон, давай дальше играть. —из-за стола поднялся Хирам Гуд.– Надеюсь, весь сыр-бор не из-за твоего проигрыша.

– Ха! Кто сказал, что я проигрываю? —тон Андерсонга стал несколько мягче.– Играть, играть. Ну, давай сыгранём.

Капитан виджилянтов опустился на свой стул.

_______________________________________

*Вести о ходе Гражданской Войны доходили до Калифорнии медленно. К тому времени мятежники южане одержали ещё две весьма крупные победы над правительственными войсками.

1

Путь от деревни Синие Копья до горы Ваганупа занимает пять дней. Община муджаупы Гризли двинулась на летнюю большую охоту почти всем составом. В селение осталось лишь два немощных старика, пять древних старух, беременная скво, которая должна разродиться в ближайшие часы и один охотник – муж роженицы. Индеец будет заботиться о супруге, новорожденном и стариках. Оставшимся заготовили, для пропитания, небольшую корзину желудёвой муки, немного сушёных ягод и вяленной рыбы. Мясо добудет молодой охотник, а свежие коренья и ягоды соберут сами старухи и старцы… Остальные семьдесят три яха, вытянувшись в длинную цепочку, шагают к местам летнего промысла.

Перед походом состоялся мужской совет. Было решено, что продвигаться к Ваганупа клан будет соблюдая предосторожности – впереди идёт разведка, замыкают колонну опытные воины Бурибу и Чужак Гром.

Община Синие Копья двигалась не спеша. Поклажи у яхов много: грудные младенцы в плетёных мешках за спинами матерей, вместительные корзины для мяса – их несут даже дети, шкуры для постелей и покрышек шалашей, правда, сии в основном тянут на волокушах собаки. Тюки, мешочки, футляры.

Воины почти все налегке, в мускулистых руках только оружие. Нельзя мужчинам обвешиваться иным грузом – в любое мгновение может появится сильный и жестокий враг. Бледнолицые – это смертельно опасно.

Племя движется к намеченной цели. Тропа давно проложена (их несколько троп к Ваганупа, но выбрана самая скрытная). Она начинается от старого индейского указателя: специально коленообразно изогнутого дерева. Когда-то, десятки лет назад, молодой платан выгнули и зафиксировали предки милл-криков. Так он и рос. Изгиб, ныне могучего дерева, указывает направление движения. Подобных индейских указателей, в те далёкие годы, было тысячи по всей Северной Америке. Оригинальные дорожные знаки аборигенов показывали направление движения по удобным тропам и дорогам к местам хорошей охоты либо рыбалки и тому подобное. Сотни индейских дорожных указателей сохранилось и до наших дней… Эта лесная дорожка почти заросла, туземцы попутно приводят её в порядок: убирают стволы поваленных деревьев, перебрасывают через горные потоки новые мосты, откатывают прочь, сорвавшиеся с крутых склонов, большие камни. Племя движется к заповедным охотничьим угодьям. «Боги наших отцов, пошлите общине богатую добычу?!! Мы, простые из людей, молим ВАС об удачной охоте!?!». В часы полуденного зноя синие копья располагаются на отдых. «Зачем идти медленно, изнывая от жары. Спадёт зной, двигаться вперёд станет много легче и веселей.»

– 2-

Последний полуденный привал, вечером община выйдет к Поляне Встреч. Яхи расположились под сенью леса. Америды перекусывают лепёшками и вяленой рыбой, кто-то разнообразит обед ягодами, собранными по дороге. Где-то сзади заварковала пара голубей; мирный звук птичьих голосов успокаивает. В лесной тени почти не жарко. Воздух сладко пахнет сухой травой и увядшей зеленью. Пению птиц вторят сверчки.

Покончив с пищей, индейцы начали приводить себя в порядок. Вождь Т-ен-на одел роскошный головной убор из орлиных перьев (который хранился в специальном футляре), накинул на широкие плечи плащ из меха американского льва. Руки, покрытые татуировкой, украсил плетёными браслетами.

Шаман облачился в накидку из чёрных перьев ворона, повесил на грудь поющие бусы и множество прочих ожерельев. На голове плетёная шляпа-тюбетейка так же украшенная чёрными перьями.. Чужак Гром достал из корзины широкополую шляпу салту, в ней тоже перо. В руках у великого воина двуствольное ружьё. Подле отца нарядная Красивое Лицо с винтовкой наперевес. На шее воительницы ожерелье из огромных когтей, убитого ею, гризли.

Слышащий Камни нарисовал на груди знак солнца. На шее музыкальное ожерелье. На татуированных руках и ногах браслеты украшенные пучками перьев. Длинные волосы собраны в хвост и перетянуты меховой лентой.

Бурибу повязал голову искусно сплетенной повязкой; раскрасил лицо белым и зелёным – цвета мира и свободы.

Женщины клана прихорашиваются ещё тщательней: яркие шапочки, красивые головные повязки, новые меховые ленты, праздничные бусы, праздничные юбки, лучезарные улыбки. Детей они так же принарядили, умыв и расчесав им вихры. На многих скво ожерелья с подвесками выточенными из перламутровых раковин (сделанные весьма искусно и даже изящно; подобные индейские украшения пользовались популярностью и у белых «то бишь цивилизованных» калифорниек).