Александр Гущин - Сокровища Каялы

Начал я вскрывать пакет с красивым, но кривым полумесяцем. Пакет Сильвера, как помнит глупая читательница; как помнит умный, любезный и любопытный читатель, пакет судового врача, капитана и кока был с маркировкой полумесяца. С помощью самодельного экстрактора извлекал на несколько десятков сантиметров доску с торца и отпиливал её украденной в Бревесе удивительно бесшумной бензопилой немецкой фирмы Stihl. В первую же ночь добрался до внутренней упаковки загадочного пакета вифлеемских контрабандистов. Обнаружил, что внутри находится завёрнутый в мягкую чёрную, с кровавым подбоем ткань, громадный ящик полированного дерева, окованный чеканным, серым железом. Ящик был похож на ковчег-сундук хранения святынь Господа нашего Иисуса Христа. На торце ящика-ковчега блестела серебреная бляха с гербом КГБ. Сиял отвесно поставленный меч в овальном боевом щите, увенчанном полумесяцем. Позже понял: это не герб КГБ! Это был символ вифлеемской мафии! Под гербом серебряными буквами было отчеканено по-английски:

J. Fl.

Затем шла неразборчивая арабская вязь в виде шлюпочного узла. В верхней части торца сундука я обнаружил табличку с изображением мраморного камня, в котором было настоящее кольцо из меди.

Маркировка благородных сундуков-ковчегов в трёх других шестнадцати кубовых пакетах была такая же. Отличались символы. Рукоятки мечей увенчивались серпом и молотом, звездой Давида, или свастикой. В первую ночь я выдвинул только один тяжеленный ящик-ковчег. С трудом, с помощью лома и фомки, по сантиметру вытащил его на метр. Дальше мешало ограниченное пространство. Сверху тревожного, странного ящика оказалась дверца на золотой рояльной петле. Дрожа от нетерпения, отворил. Открылось взору стекло окна в непонятное пространство загадочного и страшноватого помещения. Под стеклом в темноте гипнотически мигали два зелёных интригующих исследователя огонька. Сняв с каски фонарик, взобравшись повыше, двумя фонарями посветил внутрь. Распахнув как можно шире дверцу, наклонился, ожидая увидеть пачки денег. Доллары, доллары, зелёные доллары будоражили моё воображение! Вместо зелени тет-а-тет узрил бледное, ровнодушно-спокойное лицо покойника! Глаза мертвеца открылись! Засветились глаза зелёной, мёртвой злобой вампира Дракулы! В свете фонарей мертвец пошевелился и перевёл хищный взгляд от меня в сторону! Я похолодел от ужаса.

К такому повороту событий был не готов. Дрожь пронзила тело, пройдя от поднявшихся дыбом волос на голове до кончиков пальцев на ногах. Ещё помнил, как четыре года назад сам выбирался из могилы! На меня в упор, открытыми, внимательными, оценивающими, равнодушно-спокойными глазами смотрел скалившийся покойник – граф Дракула! Ковчег Иисуса Христа был гробом, домовиной варнака! Зубы вампира ударились ряд о ряд! В судороге задёргалась нижняя губа. Дракула приподнял голову!

Фонари выпали из моих похолодевших рук. Электросветильники с лязганьем упали вниз и погасли. Наступила кромешная тьма. Зелёные глаза задвигались. Показалось: ветер прошёл по внутренностям трюма! Послышался шум, как бы от множества летящих крыл. Я потерял равновесие и рухнул в сундук мертвеца! Стекло окна гроба разбилось. Мои руки очутились в гробу! Пальцы левой руки угодили в рот покойника! Челюсти графа Дракулы сомкнулись! Я чувствовал: клыки вурдалака вонзаются в пальцы! Тёплая кровь обагрила конечность. Кровь потекла в рот упыря! Варнак зачавкал, как мне показалось, заухал от удовольствия. Волосы мои на голове стояли дыбом, каска слетела. Глаза мои выкатились, рот широко открылся, язык стал сухой и ватный. Я пытался кричать. Услышав хриплое карканье откуда-то из гроба, с трудом сообразил: это был мой, собственный голос! В темноте в чёрном тумане показались смутные призраки каких-то ещё более страшных существ! Не помню, как вытащил руку из пасти покойника, ударяя его правой, свободной рукой по светящимся в темноте гипнотическим глазам. Не помню, как в кромешной тьме нашёл отверстие горловины тоннеля. Не помню, как очутился в своей каюте. После восьми склянок на мостике в четыре часа утра на ходовой вахте, пришёл в себя. Кровоточащую руку обмотал носовым платком.

– Что с вами, чиф?

– удивлённо спросил второй штурман Дубовский, у которого я принимал ходовую вахту,

– Вы чем-то напуганы? У вас зубы стучат! И волосы дыбом, как от электрического разряда. Что у вас с рукой?

– Ли-ли-лихорадит, ли-лихорадка. Зно-знобит. Про-пройдёт,

– отвечал я, заикаясь,

– Мертвецы вифлеемские приснились. Руку, руку, это я поскользнулся, упал. Потерял сознание, очнулся… Руку порезал, когда…, когда электробритвой брился! Всё в порядке секонд! Иди Александр спать!

Удивлённый Дубовский удалился восвояси, бормоча,

– На этом пароходе, на этой «Каяле» все какие-то мёртвые и поломанные!

Закрыв за Дубовским дверь штурманской рубки, шагнул через комингс на крыло мостика. На мостике я был один. Правил авторулевой. Рулевых-матросов, вперёдсмотрящих в океане на капитанском мостике нет. Оглядел океан. Чистый горизонт успокаивал. «Каяла» бесшумно разрезала длинные, пологие волны мёртвой зыби. Прекрасная погода дышала свежестью новизны капризного штормового февраля. События развивались в северном полушарии за месяц до начала весны 1995 года. Теплоход приближался к тихим конским, к спокойным лошадиным широтам. Я медленно приходил в нормальное состояние.

В следующую ночь вооружённый серебреным крестом, тесаком и осиновым колом прополз по тоннелю и снова был в тёмном закрытом, забитым доскопакетами, четвёртом трюме. Вооружённый крестом старпом вновь оказался у гроба варнака, у таинственного сундука мертвеца! Вампира отпугивает животворящий крест! От ужаса сил не было. Я действовал, как безвольный самоубийца. Серебряный крестик, увесистый осиновый кол помогли вернуть бодрость, рассеять страхи. Страшный покойник, вампир и упырь граф Дракула оказался безобидной восковой фигурой с острыми фарфоровыми зубами. Вернее, фигуры не было. Восковой была лишь голова. Голова была как настоящая. С открывающимися фарфоровыми глазами, покрытыми светящимся фосфором! Руку я располосовал битым стеклом окна гроба. Остальные ужасные картины – фантазия моего трусливого воображения! У головы, в гробу под красным покрывалом, вместо тела покойника, лежали бумажные деньги! Желтели золотые слитки! Пакеты с кокаином, с героином исполняли роль наполнителей. Гроб забит был доверху! Прозрачные пакеты с белым наркотиком мешали сдвигаться, греметь ценному металлу. Меня больше интересовала зелёная бумага, чем белый порошок. Я обнаружил вожделенные американские доллары в различных пачках, в разной упаковке и разного достоинства. Насчитал сорок девять «лимонов» зелёных. Сорок девять миллионов долларов Соединённых штатов Америки будоражили мой ум! Наличные взбодрили. Я ощутил необычайный прилив сил. Настроение резко повысилось. С наличными не страшен и Сатана! При помощи приспособлений, с участием морской кочерёжки – обгалдера, счастливый старпом освободил сундук мертвеца. В ногах отсутствующего покойника находился небольшой кувшин. Сосуд напомнил старый советский фильм о старике Хоттабыче. Сосуд я заметил, подцепил, вытащил длинным и удобным обгалдером. В кувшине Хоттабыча оказался крохотный древний коллекционный арабский светильник старинной работы. На светильнике была выгравирована надпись на арабском языке.