Лара Росса - Странница

– А как величать вас, милейший?

– Варно. К вашим услугам, сударь, – и подал лапу.

– Да у вас талант! Я обязательно должен послушать, как вы музицируете!

Варно скромно опустил глаза, и лишь слегка подёргивающийся кончик хвоста выдавал его удовольствие от услышанного.

Последним Фаэрлум обменялся рукопожатием с Даивой:

– А вы?

– Даива. Воспитанник леди Интьялэ.

– Воспитанник?! – гость сощурил глаза, удивлённо приподняв бровь.

– Так уж вышло.

– Да, разумеется, – он ещё раз обвёл всех взглядом. – Прошу меня простить, но мне необходимо переговорить с хозяйкой дома, – и стремительным шагом покинул кабинет.

В комнате вновь повисла неловкая тишина и, не сговариваясь, компания начала наводить в ней порядок. Когда же, наконец, каждая вещь обрела своё исконное место, с нижнего этажа донеслись раздражённые голоса и послышался громкий стук входной двери.

Варно выглянул из кабинета:

– Как вы думаете, – он оглянулся, – стоит спуститься сейчас или дать ей остыть?

– Думаю, не имеет значения, – Даива покинул кабинет и сбежал вниз по лестнице.

– Пойдём? – Ниэль протянула руку Варно.

Кот с нескрываемой радостью посмотрел на неё своими влажно-янтарными глазами и вложил лапу в ладонь девушки. Отметив про себя, какая у него мягкая и шелковистая шерсть, она едва сдержала порыв погладить его. Спустившись вниз, они застали лишь Даиву, задумчиво глядевшего в огонь.

– А где все?

– Гость ушёл. Интьялэ сказала, что мы можем занимать любые комнаты, и тоже ушла. А Хаса помчался выбирать себе помещение получше. Собственно, предлагаю последовать его примеру и хорошенько выспаться.

Не дожидаясь ответа, Даива покинул комнату. Ниэль, поёживаясь, подошла к камину. Варно нерешительно тронул её за плечо:

– Ты чего-то боишься?

– Я?! – первым её порывом было возмутиться, но она как-то сразу сникла и кивнула. – Да, мне страшно. Я боюсь спать. Мне кажется, что если я усну, то могу не проснуться снова. Глупо, наверное.

– Нет. Не глупо. Хочешь: вместе найдём для тебя комнату, и я буду играть всю ночь, чтобы тебе не было страшно и одиноко?

Ниэль благодарно обняла его:

– Спасибо тебе.

Они отправились вслед за Даивой, и вскоре мгла окутала дом, погружая его в ночные грёзы под тихую мелодию, нежно льющуюся из-за двери комнаты под самой крышей.

Утро обещало быть ярким и солнечным. Во всяком случае, свет Фаэррин – голубой утренней звезды – поблёк под лучами подымающегося солнца Лилалураны, окрашивая мир в нежно-лиловые цвета. Огромное, красно-оранжевое светило едва обозначилось на горизонте, как всё пернатое царство, будто по команде, вмиг пробудилось и погрузило окрестности в мелодичный птичий перезвон.

Интьялэ давно не спала. Она смотрела на до боли знакомый пейзаж, бывший свидетелем всех её радостей и горестей. Только сейчас она поняла, как истосковалась по своему дому, раскидистому клёну за окном, щебечущей птице, живущей здесь, кажется вечно и, даже по этой подушке, расшитой заботливыми руками её бабушки. Слёзы навернулись на глаза: столько лет прошло, но события двадцатилетней давности ранили, заставляя страдать, как и в тот злополучный день…

– Фаэрлум! У меня получилось! Фаэрлум! Да где же ты?! – она бегала по коридорам школы, заглядывая в пока ещё пустые классы, пытаясь отыскать его.

Ей не терпелось поделиться с ним радостью: наконец, у неё получилась весьма устойчивая пространственно-временная структура, не исчезающая после нанесения последнего штриха, как это происходило раньше. Он был единственным, с кем она могла разделить свою радость, после ухода бабушки в миры Айрахонов. Правда, последнее время они часто ссорились: ей было пусто и одиноко в огромном вмиг опустевшем доме, а Фаэрлум пропадал все дни, а порою и ночи напролёт в своём детище – Истаралкаре – школе магов, идею создания которой он вынашивал уже очень давно. Да, она понимала, как это важно для него, но с некоторых пор ей казалось, что она превратилась в невидимку: так мало он замечал её. И, да – это он научил её многому из того, что она умела. Но сейчас ей было тяжело и, казалось, что он должен был бы это понять и уделить ей чуточку больше внимания, ведь она – важнее школы. Так, по крайней мере, она думала. И сейчас она, зажав в кулак всю свою гордость, мчалась к нему, окрылённая успехом, чтобы разделить эту радость, невзирая на все обиды.

Наконец, до её слуха донёсся какой-то звук из-за ближайшей двери. Она распахнула её и остолбенела. Двое стояли обнявшись: её Фаэрлум и незнакомая девушка. Он что-то шептал ей на ухо, а она лишь крепче прижималась к нему. В голове взорвалась молния, и она сама не помнила, как голубоватый сгусток оказался в руке и полетел в их сторону. Фаэрлум в последний момент успел парировать его и отшвырнуть в окно.

Дальше всё было, как во сне: она бежала по улицам Гариндалара, не видя и не слыша ничего. Опомнилась только, когда над ней сомкнулись громадные ветки развесистых деревьев Фэртаура – леса заклятий. Она углубилась в чащу, сквозь которую, чем дальше, тем сложнее было продираться, но продолжала упорно идти вперёд, расцарапывая в кровь руки и слушая звуки рвущейся о ветки ткани её одежд. Время не чувствовалось. Лишь по тому, как гигантское красно-рыжее солнце сменилось не менее огромной светло-лиловой луной, она поняла, что бежала целый день.

Совершенно обессиленная, она вышла на поляну с мерцающими огоньками. Бабушка рассказывала о ней: это была поляна отчаяния. Её находили те, кто окончательно утратили веру и надежду. Те, чьи сердца разваливались на кусочки. Те, в чьих душах поселилось отчаяние. Поляна не лечила: просто открывала путь к бегству от боли.

Она вышла в освещённый луной центр и опустилась, обессиленная, в траву, прошептав:

– Унеси меня туда, где он никогда меня не отыщет.

Так она оказалась в Тэйпо-Вана – конфедерации миров-одиночек…

Послышался стук в дверь. Вставать не хотелось. Совсем. К тому же, она прекрасно знала, кто пришёл. Вставать не хотелось тем более. Стук повторился и, судя по последовавшей за ним тишине, открывать дверь никто не торопился. Интьялэ, нехотя покинула постель и, набросив на плечи воздушный пеньюар, искусно расшитый фэртаурис Альшентаура, спустилась вниз. Решительно повернув дверную ручку, она стремительным движением распахнула дверь.

В руках Фаэрлум держал горшок с цветком малезии – её любимым цветком.

– Я не забыл, – не дожидаясь приглашения, он вошёл в дом, на ходу протягивая хозяйке растение.

– И что я должна ответить? – уставившись на подарок, Интьялэ пыталась сообразить, какой линии поведения ей лучше всего придерживаться. – Я тронута?! Или, может быть, польщена?!