Хайнц Конзалик - Смерть и любовь в Гонконге

Тем временем между доктором Меркером и Мэем опять произошел крупный спор. Янг, не отходившая в те дни от Меркера ни на шаг, молча сидела на табурете у стены, опять напоминая китайскую фарфоровую куклу, воплощение красоты и таинственности Азии.

Сначала доктор Мей рассказал о событиях последних нескольких суток. И в общих чертах о том, чем занимался на берегу три недели подряд. Меркер был свидетелем некоторых из этих событий, кое-что мысленно представлял себе, но то, что он узнал о заведении мадам Ио и об эпизоде на пароме Кун Лундзы, заставило его содрогнуться. Когда же он услышал, какую роль играл в этой истории Джеймс Маклиндли, то окончательно вышел из себя.

– Джеймс?! Не может быть, никогда не поверю! – воскликнул он, вскочив со стула со сжатыми кулаками. – Он миллиардер! И деньги для него все равно что пыль! Зачем ему абсолютная власть? Ведь это же маниакальный бред!

– Да, он в каком-то смысле безумен, – спокойно ответил доктор Мэй. – Деньги плюс неограниченная власть над людьми – вот о чем он мечтал. Ему и без того никто ни в чем не перечил. Одна Янг ему отказала.

– Все это плод твоей фантазии! Возьму и пойду к нему завтра с Тинем…

– Слишком поздно.

– В каком смысле?

– Джеймс мертв. Его разорвали собственные тигры, – сказал Мэй.

– Боже мой! А доктор Ван Андзы?

– Напоролся на нож…

– Мэй!

– Главный химик напился серной кислоты.

Доктор Меркер, направившийся было к двери, оцепенел.

– Мэй, что ты за человек?.. – едва шевеля губами, проговорил он.

Доктор Мэй поднял вверх обе руки.

– Я только рассказываю, что и как случилось. Сам я никаких таких приказов не отдавал. Это сообщество бесправных высказалось в защиту своих прав.

– Убийство остается убийством!

– По существующим и действующим законам – да! Но у нас в Яу Ма-теи живут по законам предков. Я тебе уже не раз говорил. По законам столь же древним, как и наша история.

– И в таком жестоком мире я должен отныне жить? – Доктор Меркер перевел взгляд на Янг. Она сидела у стены, словно окаменев. – Этого не будет, это невозможно!

– Ты кого лечишь? Больных? Или законы?

– Я лечу людей, которые убивают, повинуясь бесчеловечным законам! – вскричал доктор Меркер.

– Какое дело костному туберкулезу или гранулеме в легких до законов? Я тебе уже говорил: ты больше не доктор Меркер из Гамбурга, а Вэй Кантех. И эта твоя джонка, твоя плавучая больница, долгие годы будет надеждой сотен и тысяч больных. Здесь, на этой джонке, у тебя и твоей жены Янг родятся дети. Они вырастут, играя на палубе и плавая в море, станут подлинными детьми водного народа. Может быть, один из твоих сыновей тоже выучится на врача. Тогда на закате жизни ты сможешь сказать: я спас тысячи жизней, тысячи жизней спасет мой сын – значит, я прожил хорошую жизнь…

– А что… что будет с Чинь Хаочжи? – спросил доктор Меркер.

– Он предстанет перед судом.

– Перед вашим судом?

– Да. Перед единственно справедливым.

– Фарс какой-то!

– Хочешь побывать там? Я тебя отведу.

– Нет. Но поехать я поеду – на сушу! – Доктор Меркер снял белый халат и швырнул его в угол комнаты. – Пойду к Тинь Дзедуну! Пусть он знает, что я к этому непричастен.

– Он это и так знает. И тем не менее ищет тебя: хочет выжать из тебя имена убийц.

– Иными словами – я тоже замешан в деле? Вы превратили меня в соучастника преступления?

– Мысленно ты был к нему причастен. – Что в лоб, что по лбу! Янг! – Он повернулся к ней – она сидела в той же позе. – Поедешь со мной?

– Куда? – она едва заметно шевельнула губами.

– В Германию.

– Есть там больные, для которых врач все равно что жизнь? – спросил Мэй.

– Хватает! Без дела не останусь! – закричал доктор Меркер. – И убийц мне лечить не придется!

– Тогда иди, Вэй Кантех. – Доктор Мэй сплел руки на толстом животе.

– Едешь ты или нет? – громко спросил доктор Меркер. Янг покачала головой:

– Мое место здесь, Фриц.

– Советую тебе тайком пробраться в Макао и улететь уже оттуда, – спокойно проговорил доктор Мэй. – Тинь наверняка взял под контроль гонконговский аэропорт. Я попрошу Кун Лундзы, чтобы он довез тебя до Макао и передал там в надежные руки. У него много хитростей в запасе.

– Вот и прекрасно! Я не создан для того, чтобы дышать здешним воздухом, – не слишком-то вежливо сказал доктор Меркер.

Он захлопнул за собой дверь, бурей промчался мимо ожидавших его пациентов. Янг смотрела на доктора Мэя полузакрытыми глазами.

– А теперь что, досточтимый отец? – спросила она.

– Ничего. Он вернется.

– Не уверена.

– Если любит тебя, вернется. А если пойдет на пароме Куна в Макао, он не стоит твоей слезинки. Тогда он тебя не заслужил.

– Он думает иначе, чем мы, Мэй, он не может не думать как европеец. Это разные миры…

– Ты и он – один мир. И если он этого не чувствует, значит, он тебя никогда не любил. Или любил, но не тебя, Янг, а твое тело. А это недорого стоит.

– До моей любви тебе дела нет?

– Поехала бы ты с ним в Гамбург?

– Да.

– Я так и знал. – Доктор Мэй помотал головой. – Но мы не должны говорить ему об этом. Ему суждено быть здесь, среди беднейших из бедных – в нем их спасение! Он их доктор с джонки, их мост на небеса. Давай наберемся терпения. Он вернется.

Но доктор Меркер не вернулся к ним ни днем, ни ночью. Пациентами занимались доктор Мэй с Янг. В трюм они не спускались. Ни чтобы переброситься словечком с доктором Меркером, ни чтобы принести ему поесть.

Несколько раз Янг делала такую попытку, но всякий раз Мэй ее пресекал.

– Не надо! – говорил он. – Он должен вернуться по собственной воле.

Он проголодался…

– Любое животное выползет из своей норы, когда проголодается. Выйдет и он.

– Он хочет пить…

– …и найдет свой источник. Научись ждать, Янг.

– Но ведь он прав, Мэй!

– Нет! Он Вэй Кантех. И должен уметь чувствовать и думать как Вэй Кантех. Повторяю, Янг, наберемся терпения.

Свидетелей того, что происходило тем временем на джонке Кун Лундзы, было немного. Суд, состоявший из представителей всех слоев населения Яу Ма-теи, рассматривал дело во всех подробностях, дотошно. Целых девять часов допрашивали плачущего и взывающего к милосердию Чинь Хаочжи. Он не поднимался с колен, молил о пощаде, обещал взамен все мыслимые и немыслимые блага. Солнце закатилось за горизонт, и, как это обычно бывает на море, быстро темнело, когда суд признал Чиня полностью виновным и приговорил к смерти.

На катере его вывезли еще дальше в море, к стоявшей там наготове джонке.

Чинь из последних сил пытался сопротивляться и выл, как волк. Заведя руки назад, его привязали к телу ракеты РС-1212, как бы распяв на ней. Ждали наступления полной темноты. Чинь понимал, что с каждой минутой жизнь его отлетает. Около одиннадцати часов – ночь уже полностью вошла в свои права – он помолился и закрыл глаза. Голос он сорвал, так что даже кричать не мог…