Александр Достерин - Феникс

Рука толстого негодяя запрокинулась назад, картон смялся в его пальцах. Короткое движение и белый кусок молочной упаковки крутится в воздухе, словно сверло. В одно мгновение он достиг своей цели. С приглушённым хлопком, сопровождаемым склизким всплеском остатков молока, коробка влетела в спину Тихого чуть ниже шеи. Белые капли молока десятком бледных бусин разлетелись по округе, часть добралась даже до нашего стола. Маленькие ручейки сбегали по спине Тихого, а он сидел и не подавал виду, он просто взял вилку и продолжил есть свой завтрак.

Столовая залилась овациями, первыми начали визжать, разумеется, Льюис и Боб. Наш столик молчал. Пинтч поднял кулак вверх, поставил ногу на скамейку, которая скрипнула настолько противно, что я до сих пор помню этот ужасный звук, и кратко выкрикнул что-то наподобие бульдожьего лая. Столовая воскликнула и затопала ещё громче, после чего Пинтч и его шестёрки удовлетворённо направились к выходу.

Я посмотрел на Тихого, покрытого остатками молока. Он плакал, отвернувшись к стене, плакал и продолжал медленно пережёвывать пюре. Странно, что я не замечал этого раньше. Кто-то, уподобившись ушедшим придуркам, запустил в Тихого смятой бумажкой, но та едва ли его коснулась. Гогот не прекращался. Я был зол на всех, и чтобы не видеть эти жалкие, хохочущие над чужим горем лица, я встал и вышел из столовой.

Мне хотелось вернуться и подойти к Тихому. Но что мне ему сказать? Как поддержать? Вряд ли я смог бы ему помочь. И за это я себя ненавидел. Настроение скатилось, особенно после того, как я увидел, как Тихий поспешно вытирает слёзы тыльной стороной ладони. Я быстро шёл по коридору мимо шкафчиков, брови наплыли на глаза, пальцы с болезненным напряжением сжались в кулаки.

Кто-то вылил в один из шкафчиков тухлое яйцо, вонь стояла жуткая. Какой-то парень налетел на меня, или я на него… Не помню. Помню, как я нарочно дёрнул плечом, выливая свою злость на него. Мы окинули друг друга недовольным взглядом, он хотел что-то мне сказать, но вовремя заметил, что я не в духе, поэтому он лишь слегка причмокнул ртом – противно было до жути. Я решил: на сегодня хватит с меня этого гиблого места. Двери уже были недалеко, осталось сделать пару шагов. Но сделать их я не успел – на плечо легла тяжёлая, тёплая рука.

– Собрались домой, мистер Росс? – голос бархатный, мелодичный, я узнал его. Это был учитель физики. Вся злость мигом пропала, в секунду нахлынуло отчаяние. Рука всё ещё грела плечо, мне было, честно говоря, не по себе. Хотелось вырваться и убежать.

– Нет, мистер Андерсон. Просто посидеть в парке, перерыв ещё не… – меня перебил звонок. Сухие, тонкие губы мистера Андерсона расплылись в умиротворённой улыбке. Взгляд его был добрым.

– Неужели? – металлический треск и топот сотен ног приглушили его голос.

– Простите, я плохо распределил время, я думал…

– С другой стороны, там такая чудная погода, а Вам как раз нездоровится… – он подмигнул мне. Я удивлённо улыбнулся.

– Мне кажется, это каблуки директора цокают по коридору, – добавил он, понизив голос.

– Спасибо, мистер Андерсон!

Он ничего мне не ответил, только пару раз похлопал по плечу. Через десять минут я был уже далеко.

Родители на работе. Чтобы пройти незамеченным, в запасе до обеда у меня было примерно два часа, но я всё же не задержался в доме больше десяти минут. За это время я успел схватить «Раптор» и выпить стакан воды, казалось, жадные глотки слышали даже соседи. Мои ноги оживлённо затопали по бульвару в сторону «моего» леса.

С оружием в руках маршрут оказался непростым, особенно у небольшого оврага, куда я чуть не покатился кубарем. Однако это принесло мне даже больше удовольствия. Я громко выкрикивал боевые команды и сам же их выполнял, целился, стрелял по стволам деревьев, будоражил влажный воздух ударами пластикового приклада, в общем – был как никогда счастлив.

У «крепости» я расставил уцелевшие бутылки, сосуды игриво переливались изумрудным сиянием, отчего мне было просто разглядеть их из здания. Я перебегал от окна к окну, занимая позиции к бою, и сбивал бутылки одну за другой. Некоторые, не особо прочные, рассыпались от падения в мелкую малахитовую мозаику, попадая на камень или весьма крепкий корень. Я восхищённо вскрикивал. Так продолжалось долго, ещё дольше я тренировал строевой шаг и жесты командира, и, в конце концов, я заметил, как солнце бронзовым диском утонуло в рыжих стволах деревьев. Славный вышел денёк, если не считать утренний инцидент в школе. О нём я вспомнил, когда сидел на втором этаже «крепости» и палил из автомата по старой секвойе, приняв за центр мишени маленькое дупло, что чернело в четырёх метрах над землёй прямо в центре огромного, корявого ствола, почерневшего от прожитых лет.

С каждым звонким щелчком спускового механизма мне становилось всё обиднее за тех, кто стал жертвой этого болвана Пинтча, и за то, что я ничего не могу с этим поделать. Вот если бы нас было несколько… Отряд из мальчишек, с которыми мы могли бы поставить Пинтча и его прихвостней на место. Да. Я бы мог взять командование! Обучить их военному делу, разработать стратегию!

Я загорелся, – так бывает, когда ненависть тесно переплетается с сильным пристрастием. Одна короткая мысль – и ты её пленник, мгновенно и бесповоротно. Как много душ увядает из-за этого… В тот день мною было принято решение, которому удалось перевернуть мою жизнь с ног на голову.

– Вот так он тебя и отпустил? Бред какой-то! Этот Андерсон странный тип, но не настолько.

– Не хочешь, не верь, Майк.

Джек хлопнул в ладоши, так иногда делают, когда расстраиваются.

– И почему я не пошёл с тобой! Чувствую себя болваном…

– Да ты и так болван, Джек, – подхватил Майк.

– Это совсем не то, о чём я хотел с вами поговорить.

– Ты нашёл у своего отца журнал с голыми бабами? Наконец-то я увижу, ну, эти, эти самые…

Мы засмеялись, сквозь смех я подметил, что хоть догадка Джека и хороша, разговор должен был пойти совсем не о том.

– Значит, после уроков в парке? – закрепил Томми.

– Да, раз Джек наказан до пятницы, обсудим всё там.

– Договорились.

Тучи наплыли на город – такое явление могло держаться здесь неделями, а то и больше. Мы уже не замечали этот пласт густого и мрачного одеяла, что бурлило серыми переливами над нашими головами. Я сидел на скамейке вместе с Томми. Джек и Майк опаздывали. По слухам они пропадали в кабинете директора за очередной профилактической беседой, ибо Джек снова после физкультуры связал шнурки у одного из мальчишек своего класса, пока тот натягивал футболку, грохот пролетел аж до женской раздевалки. Майк был рядом, когда их поймал дежурный.

– Так что ты хотел нам сказать? – Томми начал разговор, не дожидаясь остальных.