Мария Тарасова - День, когда мы увидели Бога

Вдалеке, если, не сворачивая, идти по центральной улице, виднелись три единственных полноценных дома, высоких, в десять этажей. Они были разрисованы цветами и животными целиком, так что впервые побывав здесь казалось, что вы посетили квартал художников. В принципе, это так и было, умевшие рисовать люди ценились здесь очень высоко, наравне с искуснейшими убийцами и женщинами. Цвета, яркие, насыщенные, были визитной карточкой города, по цветам же и определяли статус человека.

– Эй, парень, не хочешь «пыльцы»? Хорошая, сам видел, как чистили! После такой точно улет будет!

Толстый мужик, потрясывая брылями, точно у собаки, вышел из-за разноцветного навеса и подошел к двум людям, стоящим спиной у другой лавочки, на боковине которой значился недвусмысленный рисунок красно-белой пилюли и положил руку на плечо мальчишки.

– Эй, парень, что молчишь? Язык проглотил? – не унимался тот, пока, наконец, вместо юноши не повернулся другой, более высокий человек.

– Тебе сразу кишки выпустить или сам поймешь, что пора отвалить? – сказал мужчина, постукивая пальцем по кобуре.

Мужик отступил и, почтительно улыбнувшись, вернулся за свой грязный прилавок, продолжив беседу оттуда:

– Да так бы сразу и сказал, что он с тобой. Я-то что? А вы, господин, не хотите ли…

– Нет! – оборвал его мужчина и торговец мгновенно переключился на других, выискивая себе новую жертву.

Воздух провонял здесь неизвестными химикатами и то и дело двоим приходилось прикладывать к лицу влажные тряпки, чтобы не травить и без того настрадавшиеся легкие. Повернувшись обратно к прилавку с медикаментами, у которого они стояли, мужчина осторожно положил на гладкую поверхность мешок из лодки и, развязав тесемку, вынул все, что было под свет лампы, которую держал в своей исхудалой руке помощник фармацевта. Это был молодой парень в белом накрахмаленном халате, так резко отличавшемся своей чистотой и опрятностью от прочих людей на этой улице, со светлыми волосами, аккуратно убранными назад и в очках тонкой оправы. Всем своим видом он напоминал земского врача прошлого столетия и потому внушал некоторую степень доверия.

– Хороший улов, господин Вернесский, я рад, что наконец кто-то дошел и до госпиталя Св. Марии. Признаться, когда вы приняли этот заказ, я думал, что уже не увижу вас и вашего помощника, все-таки Правительственная Зона… Быть может, помимо установленной платы, вы захотите почистить и залатать вашу одежду? Абсолютно бесплатно.

– Я буду рад, но деньги вперед, – настоял мужчина, и торговец, кивнув, протянул руку в пригласительном жесте куда-то вверх по улице.

– Тогда прошу вас пройти в палатку Хозяйки, это был ее заказ.

Хозяйкой «Шапито» была полная высокая женщина со складками на пухлых руках. Ее темные волнистые волосы всегда были распущены и в них то и дело появлялись перья самых редких птиц – последний писк моды. «Палатка», в которой жила эта особа, таковой совершенно не являлась и была похожа скорее на гигантский крытый павильон, который, впрочем, мог быстро собраться, о чем говорили поддерживающие конструкции. Жилище это находилось в самом престижном из районов города, именуемом «Двор чудес», на манер французских общин уличных попрошаек и проституток. Здесь было больше всего людей и потому двоим приходилось лавировать среди толпы, чтобы не потерять из виду белый халат фармацевта. Наконец, они подошли ко входу в павильон. При свете красных ламп он казался ярко рыжим, точно лисий мех, хотя днем был скорее лимонный, с черным цветочным узором.

– А вот и мои герои! – приветствовала их женщина, выйдя на порог в дорогом шелковом халате, отороченном песцом, что совершенно не соответствовало июньской ночи. Она держала в руке тонкую сигарету и то и дело затягивалась ею, затем опомнилась и, отойдя вглубь, пригласила гостей внутрь.

– Мы пришли за деньгами, миледи, – начал было мужчина и тут же закашлялся от едкого дыма, заполнившего все помещение.

– Мне всегда так нравится, как вы общаетесь, господин Вернесский, вы напоминаете мне о былых днях, и ваш костюм, боже, такой замечательный комплект! Мы непременно сдадим его в чистку, вот увидите, завтра он будет как новенький! И ваша рубашка, юный Филипп, тоже будет свежее, чем из магазина!

– Спасибо, так что на счет денег?

Женщина улыбнулась и, тяжело плюхнувшись в резное кресло, стоявшее прямо посередине помещения, щелкнула пальцами. Из-за ширмы в углу комнаты вышел молодой человек и с почтением принес пачку денег и темный кожаный мешок.

– Вы что предпочитаете брать, валюту или золото?

– Золото. Оно универсально.

– Вы все больше мне нравитесь, я тоже люблю золото. Быть может, вы останетесь после сделки здесь? Вам все равно некуда идти, ведь так? К тому же, чтобы костюм почистили, вам придется раздеться. Я дам вам халат, обещаю! – хохотнула женщина и, привстав, ловким движением открыла комод, откуда вытянула два золотых халата с такой же оторочкой.

– Вон там ширма, как видите. Берите вещи и марш переодеваться!

Двое путников, вздохнув, поняли бессмысленность отпора и покорно приняли новую одежду. Пока они раздевались, женщина, что-то напевая, звенела бокалами, но, не выдержав, принялась расспрашивать их:

– И как вы все-таки сумели пробраться в госпиталь? Знаю, знаю, у мастеров свои секреты, но не попасться усиленному дозору – просто невообразимо! Я преклоняюсь перед вашим мастерством, ну и красотой. Признаться, под моим началом много людей, но таких приятных собеседников единицы. Я вам очень симпатизирую.

– Благодарю, а что на счет секретов, то мы просто очень осторожны.

– Так не бывает! Осторожный, это когда ты берешь с собой шестнадцать единиц вооружения и дюжину людей, а вы гуляете преспокойно с одним единственным дореволюционным пистолетом на двоих! Нет, откуда вы черпаете информацию?

Мужчина, уже переодевшись, вышел из-за ширмы и, сконфуженно улыбнувшись, принял из рук Хозяйки бокал. В павильоне они остались одни, не считая слуги и Филиппа, который все еще возился с пряжками снаряжения где-то в дальнем углу комнаты. Свет постепенно затухал и вскоре комната погрузилась в хищный розовый полумрак.

– У нас самые достоверные источники! – наконец ответил он и сел, развалившись, на бархатный диван, взяв с золотого подноса пару виноградин.

– Я поражаюсь вам. Знаете, ведь эти лекарства нужны моей дочери, и я благодарна, что кто-то смог их достать, а тем более вы. Быть может, я могу что-нибудь достать вам, о чем вы уже давно думаете, скажем, самых дорогих девушек? Или хорошую винтовку в поход? А может книги? Вы ведь образованный человек и понимаете, что томик Достоевского нынче – годовое жалование солдата правительственных сил. Что поделать, бунт против Бога это в первую очередь бунт против культуры и знаний. Как жаль Государственную библиотеку! Впрочем, у меня есть пара экземпляров оттуда. Скажем, если вы еще раз вернетесь в Святую Марию, я могу вам отдать в качестве оплаты…