Мария Тарасова - День, когда мы увидели Бога

© Мария Владимировна Тарасова, 2021

ISBN 978-5-0055-0413-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На холме стояло двое: высокий и худощавый человек лет тридцати, несколько щеголеватый, в изрядно потрепанном, но дорогом темно-синем костюме, состоявшем из жилета и брюк, местами запачканных машинным маслом и копотью, и юноша со светлыми курчавыми волосами. Одет он был менее прилично, чем его старший спутник, однако, как и тот, держал спину ровно, и на его розовых щеках пылала еще не испорченная детская любознательность.

А там, внизу, среди пожухлой травы, обломков машин и старых боевых орудий, лежали другие. Десятки тел распростерлись перед ними, обугленные, изуродованные, страшно скрюченные, придавленными листами настолько проржавевшего под дождями металла, что, чуть задев, можно было бы разбить их, точно яичную скорлупу.

– Пойдем отсюда, – сказал мужчина, – скоро полетят самолеты.

– А я ведь здесь когда-то жил. Дай еще чуть-чуть времени, пожалуйста! – ответил ему паренек, указывая на темную гряду домов вдалеке. Они были черными, такими же, как земля под ногами, с темными глазницами пустых окон. Вдруг, в одном проеме показался свет от фонаря, но тут же погас.

– Плохое место, плохое, – затараторил в ответ его спутник, достав из кармана жилета часы на тонкой цепочке, – без пятнадцати девять.

Развернувшись на пятках, мужчина стал спускаться с холма, прочь от животрепещущего пейзажа, раскинувшегося там, за спиной, и юноша с явной неохотой последовал за ним, украдкой утирая лицо грязными руками.

Небо над ними было высокое, летнее, и среди розовевших облаков, испещренных красными и золотыми лучами солнца, появились первые серебристые точки самолетов, оставляя за собой длинный рваный шлейф.

В одиннадцать часов десять минут они уже сидели на грубых ящиках в товарном вагоне старого трясущегося поезда и ели пресные крекеры, запивая их чистой водой из бутылок, вытащенных из контейнера под ногами. Подвернув штанины, юноша сидел и беспечно болтал ногами, не достававшими до пола, а тем временем мужчина все поглядывал на циферблат своих часов и едва заметно шевелил губами, производя в своей голове какие-то расчеты. Наконец он убрал часы, прошелся кругом и посмотрел в щель между дверью и стеной.

– Свет, пожалуйста.

Юноша кивнул и протянул ему шахтерский фонарь.

– Мы скоро приедем, будь наготове.

– Я всегда наготове, ты знаешь.

После короткой перемолвки оба прижались к холодной стене вагона и стали жадно вслушиваться в стук колес. Вскоре поезд начал тормозить, поскрипывая и охая, и тогда, еще на ходу, мужчина рывком открыл дверь. Просветив зеленое море темной травы внизу, двое легко спрыгнули, покатившись кубарем.

– Стоять! Кому говорю стоять! Несносные паразиты, крысы!

Это кричал начальник охраны поезда, заметив, как удаляются вглубь две тени, но стрелять не решился и, перекрестившись, забежал обратно по металлическим ступеням внутрь, похлопав товарища по плечу, мол, не надо тратить на них время. А тем временем тени все удалялись и удалялись, изредка освещая себе путь фонарем, раздвигая руками длинные колосья общественных полей, прокрадываясь среди спящих деревенских домов, переступая через корни деревьев в сосновом бору, лежащем за последней сеткой рабица, оплетенной колючей проволокой.

В тишине леса, среди мириад звезд, томно сияющих где-то наверху, в глубокой синеве неба, беглецы сели прямо на землю и, немного отдохнув, впрочем, не зажигая фонаря, чтобы не выдать себя, снова пошли вперед, однако бодрость их с каждым часом все сильнее падала, пока, наконец, они, изможденные, не дошли до сияющей при тусклом свете луны реки. Вернее, речушки. Эта речушка была узкой и мелкой, но воды было достаточно, чтобы не цеплять дном старой лодки, в которую уселись путники, песочных барханов и старых покрышек, врытых в илистое дно.

Ночь была хорошая, свежая, далеко в воздухе разносился звук стрекочущих кузнечиков, вокруг витали мошки и назойливые комары, норовившие сесть на лицо или шею. Мальчишка, сняв высокие черные ботинки и спустив носки, окунул отекшие ноги в холодную июньскую воду, еще не успевшую до конца прогреться и выдохнул, откинувшись на холщовый мешок, лежавший в лодке. На мешке была белая надпись: «Госпиталь Св. Марии».

– Так хорошо, спокойно. Окуни ноги в воду, полегчает! – посоветовал юноша, на что мужчина согласно кивнул и, сняв обувь, погрузил красные ступни в воду.

– Девятнадцать километров.

– Что?

– Мы прошли девятнадцать километров, но это того стоило.

– Не знаю. Я только убедился в том, что ничего не поменялось с тех пор, как я там был последний раз.

– Поменялось, еще как. Помнишь свет в окне? – спросил мужчина, снимая с себя жилет и закатывая рукава рубашки. – Это мародеры. А где есть мародеры, там нет полиции. Неделю-другую переждем, и можем туда идти. Самолеты теперь летают к востоку, так что огня можно не бояться. Вот и будет нам жилье посноснее, тем более, что ты знаешь местность.

– Так ничего не останется через неделю! – завозмущался юноша, но тут же взял себя в руки и, запустив мокрую пятерню в волосы, пригладил их, остужая голову.

– Дом не унесут, а остальное нам и не надо, с собой привезем.

– Ты прав.

Еще через час лодка ударилась кормой о корягу, обвязанную красной лентой. Оглядевшись по сторонам, мужчина подхватил мешок и два раза моргнул фонарем в воздух, разрывая ярким лучом застоявшуюся темноту. Вскоре им ответили таким же сигналом. Тогда двое перелезли через борт и пошли, не оглядываясь, вдоль темной бетонной стены, шурша мокрой травой под ногами. Спустя пару минут они вышли к металлическим воротам, исписанным непонятными лозунгами, перед которыми стояли противотанковые ржавые ежи и красно-белые бетонные блоки, испещренные глубокими выбоинами пуль. Сверху в лица им светил яркий строительный прожектор, и чей-то громкий голос спросил куда они идут. Ни слова не произнеся, мужчина вынул красную карточку из кармана и поднял ее высоко над головой.

– Проходи, брат! – крикнули сверху и двери начали медленно открываться.

Это было жаркое майское утро, на календарях значилась среда и все шло своим чередом. На улицах коптили воздух машины всех цветов и размеров, пожилые дамы гуляли со своими собачками или выбирали цветы на местном рынке, школьники спешили на уроки, студенты-медики готовились к экзаменам и весь город был шумен, хаотичен и как всегда прекрасен в своем хитросплетении камня, стекла и металла, впрочем, добродушно разбавленных парками и зелеными аллеями, прятавших под свою сень вечно занятых клерков.