Татьяна Диско - Такси в преисподнюю

– Ага, а насчёт девчонки в ванне ты и не отрицаешь! Что ж, тоже правильно: всё равно я по запаху чую маленькую мисс Портман 2 2 речь о парфюме линии «Miss Dior», лицом которой стала Натали Портман. , как не отнекивайся.

– Если быть точным, в ванне у меня собака. Сама посмотри, если не веришь.

Нано стрельнул глазами в мою сторону, и тут я представила, как озабоченная изменой Питта Анджелина выскочит сейчас из укрытия, бросится ко мне сломя голову и слопает меня из ненависти вместе с ошейником! И я бы даже испугалась, если бы к этому моменту в мою голову уже не закрались подозрения по поводу личности ревнивицы. А всё браслет на девичьем запястье, блестящий да бренчащий в полумраке.

– Анджела?! – закричала я с какой-то неистовой радостью, рвущейся у меня из груди.

– Только не эта психованная… – простонал за моей спиной Лис.

В тот же момент девушка выступила вперёд. Это и вправду оказалась моя подруга, но, в отличие от меня, она совсем не выглядела счастливой. Изумлённой – не то слово!

– Соня?! – Анджела окончательно растерялась, когда я бросилась к ней на шею. – Ты парфюм сменила что ли?

– Вы знакомы? Славно. Ну так я оставлю вас посплетничать, – вставил реплику Нано и, пользуясь моментом, ретировался на кухню.

– Не представляю, что ты здесь делаешь, но чертовски рада тебя видеть! – честно призналась я.

– И я рада…

– Подожди! – Опомнившись, я со всей серьёзностью посмотрела Анджеле в глаза. – А что ты здесь делаешь?

– Я же уже говорила… Нет, это ты подожди! – Подруга моя наконец-то стала приходить в себя после лёгкого шока. – Как ты сама здесь оказалась? Ты умерла?.. Соня, так ты что, всё-таки покончила с собой?!

– Я… Ну, почти… Что? Что значит «всё-таки»?!

Мы так и не успели понять друг друга: из кухни до нас докатился отчаянный крик.

Нано стоял перед раскрытым холодильником, приложив к носу замороженный кусок мяса. Он в ужасе посмотрел на возникшую в дверях Анджелу, и та почему-то сразу приняла виноватый вид.

– Что это?! То есть я знаю, что это, но откуда оно здесь?! Признавайся: это Ари тебе притащил? Он был здесь, да?

Я осторожно заглянула в холодильник поверх Фруктового плеча: уже виденный сегодня мною перстень, обрамляющий распухший мёртвый палец, блеснул оттуда, заставив меня в очередной раз согнуться пополам. Неудачная была идея: я ударилась лбом о стену и стекла на пол бесформенной лужицей.

– Признайся: ты любишь его? – не обращая на меня никакого внимания, продолжил выяснять отношения Нано.

Хоть бы холодильник закрыл, отморозок.

Анджела тоже хороша – нашла время:

– Я люблю вас обоих. Разве это плохо? Вы оба такие классные.

– Так не бывает!

– Бывает! Стефани Майер одобряет!

– У-у-у, блондинка! – как бы выругался Нано и на мои попытки намекнуть голубкам по поводу идущего из холодильника трупного аромата со всей силы захлопнул дверцу.

– Сам такой! – отозвалась Анджела.

– Ладно, – выдохнул Фрукт, явно стараясь вернуть своей нервной системе былое равновесие. – Простой тест на отношения. Предположим, мы втроём застряли на необитаемом острове: без еды, без воды, без каких-либо условий к существованию. Кого ты съешь, чтобы выжить?

– Соню.

– ЧТО?! – встрепенулась я, готовясь вот-вот потерять сознание.

– Прости, Соня.

– Под третьим я имел в виду не её, – прояснил ситуацию Нано.

– А, ты про собаку у тебя в ванной? Тогда ещё проще…

– НЕТ! Ты знаешь, что я говорю об Ари!.. Ну, так кто останется в живых?

Хитрюга Анджела выдержала короткую паузу, многозначительно посмотрела на Фрукта, как будто до последнего колеблясь в своём выборе, а потом отняла его руку от лица и коснулась губами замёрзшего носа.

– Тогда всё совсем-совсем просто. Останешься ты.

Картина, признаться, получилась умилительная. Только Нано умудрился всё испортить одной короткой фразой и кирпичным выражением лица.

– Я тебе не верю.

Резко меняясь в лице, Анджела оттолкнула парня, и тот едва не грохнулся, споткнувшись о моё тело.

– Да ну тебя, Фрукт! Пошли от него, Соня…

И только теперь сумасшедшая парочка отвлеклась от собственных разборок и вспомнила обо мне. А я, пока меня хватали, выравнивали, тащили в ванную комнату, приводили в чувства, с удивлением отмечала сквозь окутавшую разум дымку, как всё-таки слаженно получается работать у этих двоих.

Лис с готовностью уступил мне пролёжанное на мокрых шмотках место.

– Анджела, ты видишь, кто здесь со мной? – полетел с моих губ невменяемый бред, вызванный недостатком сил. – А это мой верный пёс Лисёныш, который не бросил меня в тяжёлую минуту. Нет-нет, лучше зови его Лисом! Так круче.

Я дотянулась до собачьей морды и нежно её потрепала.

– Не пёс… – в который раз возразил Лисёныш, но я настояла на своём, продолжая мямлить всякую бессмыслицу, как тот больной под сильным, но всё-таки местным наркозом. Собственно, в данный момент я чувствовала себя никем иным, как жертвой анестезиолога.

– Нет, пока ты выглядишь, как собака, ты и есть моя собака, и я буду нести за тебя ответственность, как за маленького ребёнка!..

– О как! – усмехнулся Лис. – Ну, спасибо, принцесса.

И тут я заплакала…

Кажется, это был не очень хороший знак, потому как Нано с Анджелой засуетились ещё больше.

Лис не мог им помочь в приготовлении горячего кофе и подходящей для меня пищи, в перетаскивании одеял из спальни с целью укрыть ими всю меня, оставив на поверхности только голову, поэтому он сидел поблизости, забравшись в раковину, обтирался полотенцем и держал меня в тонусе своими байками.

– Всё будет хорошо, принцесса. Сказать, откуда мне это известно? За последние пару часов ты дважды пересеклась со Смертью, но всё ещё остаёшься живой.

– В этом я уже не уверена, – раздался из-под тонны одеял мой мышиный писк.

– Точно-точно! Ты живая. А иначе варилась бы сейчас в котелке, а не валялась в этом «роскошном джакузи», и развлекал бы тебя не говорящий пёс, а козёл, передвигающийся на задних ножках.

– Ты это мне про ад толкуешь? Так он, выходит, существует?

– Ну, а куда ж без него? Зато я тебя вот чем порадую: рай существует тоже. Правда, за прошедшую вечность разница между ними почти что пропала… Хочешь, расскажу?

И вот, пока я отпаривалась, Лис, положив на лапы голову, объяснил мне, что в основании жизни лежит идея реинкарнации: люди рождаются, умирают, их души переносятся к истокам своего существования, а потом снова возвращаются в материальный мир. Прежде такие создания как статисты вели учёт добрых и не очень поступков, совершаемых всеми душами во время своей земной жизни. На основе этих данных души отправлялись в рай либо в ад, там получали по заслугам пряником либо кнутом, после чего возвращались на землю в такой материальной форме, какую заслужили за свой предыдущий опыт.