Глеб Сорочко - Цитадель

– За три недели! Это невозможно! А если не успеем?!

– Тогда двое из вас будут уволены, а у остальных из зарплаты будет изъято двадцать процентов за этот месяц… Что ж, на улице весна, каждый день длиннее предыдущего. В общем, работайте.

Сию же минуту мы принялись за работу. Я сразу отправил одного из наших в магазин за кофе – судя по всему, мы будем работать допоздна. Этим же днем я узнал, как попасть в двигательное подразделение за чертежами двигателя, о котором речь была выше. Здесь мне выдали чертежи и макет в масштабе один к шести. Эти предметы в коробках были доставлены в наше подразделение. Разложив все на столе, мы начали ознакомление с наработками наших коллег, а днем позже меня пригласили на финальные испытания двигателя. Опираясь на фотоматериалы, сделанные на тестах, мы продолжили изучение.

– …А это, в таком случае, турбина, все сходится!

– Да уж, хорошая вещь. Но больше всего мне интересно, что сделали с теми конструкторами, которые этот двигатель загубили?! – сквозь зубы с явным недовольством пробормотал Яр.

В окна бил апрельский свет солнца, подсвечивавший пыль, пролетавшую мимо окон, уходящих вдаль. Кругом был шум работы: где-то шуршали листы бумаги, стучали карандаши, кто-то рвал неправильно сделанный чертеж, поскрипывали кульманы, хлопали двери, раздавались щелчки клавиатуры и степлеров. В какой-то момент мы начали понимать, что не успеваем, а потому доходило до того, что ночевали прямо здесь.

– Кофе тут не идет ни в какое сравнение с тем, что заваривал Боря, – как-то подметил коллега, успевший с ним поработать.

– А кстати, как он? – спросил я.

– Уже открыл собственную кофейню. Как и хотел. Самое интересное – это то, что столы он сделал из списанных кульманов, которые скупил после закрытия прошлой фирмы.

– А я, пока добирался сюда на метро, вычитал, что некоторые районы государств Центральной Европы, подвергшиеся самым массовым ракетным атакам, потеряли все свои производственные базы, ресурсы, в связи с чем были признаны не пригодными к восстановлению и были отделены. В свою очередь, эти регионы объединились в новое государство. Называется оно UDC, полное название – Union of the Destroyed Countries, что в переводе «Союз Уничтоженных Стран», но у нас все его называют СУС. Забавно! Теперь ему помогает вся Европа – финансами, рабочей силой, машинами, военной техникой…

– Хорошо, что страны, принявшие участие в этом конфликте, не применили ядерное оружие… Но о политике мы можем поговорить потом, скажем, в кафе у Бориса. У нас еще куча дел, а осталось всего два дня…

– Как работа? – обратился я ко всем.

– Осталось переработать систему подачи топлива.

– Все люки и крышки моторного отделения.

– А еще надо передать все чертежи на завод для постройки прототипа. Господа, мы не успеем. Давайте так… – разворачивая главный чертеж танка, говорил я, – смотрите на корпус. Видите, что лобовая деталь под наклоном и как бы закруглена? Точно такой же делаем люк моторного отсека. Эдакий капот, как у машины. Открыл – там двигатель, баки, вентиляция и все остальное.

– То есть в профиль корпус будет похож на эллипсоид, сплющенный сверху под установку башни?

– Если очень отдаленно, то да. Естественно, это временно. К серийному производству все сделаем по-нормальному. С люками и крышками. А пока, что готово, собрать и отдать мне. Сегодня же передам заводу.

У коллег в «ПМК» я разузнал, кто сотрудничает с нашей компанией. Меня направили на Кировский завод. Туда, где был изготовлен первый прототип. Там директор сообщил, что техника будет построена в течение пяти дней. Передав документацию, продолжил работать.

По истечении двух дней к нам пожаловал генеральный инженер. Все полагали, что сейчас будет выговор, однако, к всеобщему удивлению, срок сдачи проекта продлили до конца мая.

– У нас появилось дополнительное время, сию же секунду начинаем перерабатывать крышу моторного отделения. Я все придумал. В профиль корма остается такой же дугообразной. Соответственно, крыша моторного отсека останется такой же формы, то есть чуть закруглена. Рассмотрим деталь сверху: по центру – люк для доступа к двигателю. На этом люке расположим крепления для запасного катка. Слева и справа от «главного люка» – решетки системы охлаждения. Слева и справа от них два глушителя и выходящие из них выхлопные трубы. Над глушителями – горловины топливных баков. На правом борту сзади будет фиксатор для орудия для походного положения. То есть башня будет разворачиваться на пять часов, чтобы закрепить пушку. Именно с правой стороны, чтобы уберечь его от движущихся машин во встречную сторону, если танк будет двигаться по автомагистрали. Ну, а на оставшемся месте снизу сделаем крепления для шанцевого инструмента.

– В какую сторону будет открываться «главный люк»?

– Откидываться вправо. Есть еще вопросы? Нету вопросов. Тогда вы знаете, что делать!

Как и обещал директор завода, техника была готова через пять дней. Уведомление об этом пришло на почту. На следующий день на завод для осмотра прибыли главный инженер, я, оставшиеся два испытателя и пара человек из генштаба. На улице уже был июнь.

– Итак, «Объект 783 Поздний». Учитывая проблемы провалившего испытания «Объекта 783 Раннего» полгода назад, мы спроектировали, а завод изготовил вот этот аппарат. В отличие от предшественника, этот не имеет острых углов корпуса. Он получил закругленный корпус и башню, напоминающую сегмент шара. Также появились экраны, защищающие часть опорных катков, также была полностью изменена подвеска – с торсионной на активную. Такая подвеска позволит сохранить асфальтовое покрытие при движении по нему. Кстати, о подвижности: трансмиссия и двигатель также были заменены. Впрочем, как и орудие. Калибр пушки стал больше – сто тридцать миллиметров.

– От завода хотелось бы добавить, что танк полностью укомплектован и готов проходить испытания.

Этим вечером вся наша конструкторская компания впервые посетила кофейню Бориса, открытую на Невском проспекте. Заведение было небольшим. Интерьер был адаптирован под конструкторское бюро. На стенах висели неудачные чертежи и плакаты. Там мы обсудили происходящее в мире. СУС начал набирать военную мощь и предъявлять территориальные претензии своим соседям, обосновывая это тем, что это будет компенсацией за урон, полученный во время конфликта. Узнав это, я задался вопросом: «Почему СУС имеет какое-либо право делать какие-то заявления по отношению к своим соседям?» Этот вопрос остался при мне. Разошлись мы поздно вечером, отметив открытие. Последующие три дня у нас был небольшой отпуск.

По прошествии этого срока мы с Ярославом прибыли на полигон. На этот раз здесь были все: министр обороны, генштаб, маршал армии, главный инженер и пресса – куда ж без нее?..