Михаил Лекс - Волшебники. Начало. Книга 2. Роман-сказка о будущем и прошлом нашей планеты

– И что? – спросил Новак.

– Ну вот, он и поехал, – сказал Саливан. – Любовь, сэр, – очень сильное чувство.

Глава восьмая

– И что? – спросил Новак.

– Что, что? – спросил Саливан.

– Дальше-то что было? – спросил Новак. – Ну поехал он в Первый Союз, а дальше-то что?

– А дальше, мистер Новак, он там всех очень и очень напугал, – сказал Саливан.

– Напугал? – удивился Новак. – Кого он мог напугать? В Первом-то Союзе? Что-то мне слабо верится, что в Первом Союзе можно кого-то и чем-то напугать.

– Напугал – это, конечно, громко сказано, но шуму наделал много, – сказал Саливан. – Это надо было видеть.

– Представляю, – сказал Новак. – Однако, я всё никак в толк не возьму: как это всё мимо меня-то прошло? Это что же получается? Получается, что пока Мортону разыгрывали похороны, он под шумок удрал в Первый Союз? Так, что ли?

– Не совсем так. Но… примерно так, мистер Новак, – сказал Саливан.

– Слушай, Патрик, а ты откуда это всё знаешь? – спросил Новак. – Неужели ты один из тех, кому Мортон доверился?

– Нет, мистер Новак, Мортон из молодых никому не доверял, – сказал Саливан. – Я случайно подслушал его разговор с моим отцом. Выяснилось, что Мортон уже давно плюнул на своё учение.

– Он сам так сказал? – спросил Новак.

– Сам. Головой ручаюсь, – сказал Новак. – Он с отцом моим всегда в хороших отношениях был, ну и разоткровенничался, по-стариковски. Говорит, мол, устал от всей этой лабуды, что создал. Отец-то мой его и спроси, о чём дескать ты печалишься, основатель мощнейшей церкви? Ну Мортон и признался тогда, что всё им созданное – не более чем плод его больной фантазии. Ой, он столько тогда про себя гадостей наговорил… Вспоминать неохота.

– А надо вспомнить, Патрик, надо, – сказал Новак. – Потому как всё это очень и очень важно.

– Здесь вот что ещё важно знать, мистер Новак, – сказал Саливан. – Он же не просто в Первый Союз умотал, но и внешность сменил, и имя, и фамилию. В общем – поменял всё.

– А где же он служит-то? – спросил Новак.

– Вот не в жизнь не догадаетесь, мистер Новак, – сказал Саливан.

– Я… и не догадаюсь? – спросил Новак. – А ну как, если и догадаюсь? И что тогда?

– Да не в жизнь не догадаетесь, – повторил Саливан.

– А вдруг? – спрашивал Новак. – Вот, что ставишь, коли с первой попытки догадаюсь?

– Вот, коли с трёх даже попыток догадаетесь, то… Можете забирать мою квартиру, – сказал Саливан.

– Какую из тринадцати? – спросил Новак.

– Любую берите, коли с трёх попыток догадаетесь, – сказал Саливан.

– А если с одной попытки угадаю? – спросил Новак.

– Вам что, мало одной квартиры? – спросил Саливан. – Вы хотите, чтобы я увеличил ставку? Хотите, чтобы поставил все квартиры? Может, Вам жить негде? Так Вы скажите, я Вам и так их подарю.

– В Санкт-Петербурге есть наши церкви? – спросил Новак.

– Есть одна, – отвечал Саливан.

– Вот там он и работает, – сказал Новак. – Дворником. Угадал?

– Угадали, – сказал Саливан. – Хотя… Я сейчас подумал, подумал и решил, что это было несложно. Вы правы, он действительно припёрся в Санкт-Петербургскую церковь экзистенсиологии. Его, естественно, там никто не узнаёт, поскольку он до этого сделал пластическую операцию. Сходил на лекцию, купил свои же книжки и его взяли дворником.

– Дворником, говоришь, – сказал Новак. – Это интересно. Достигнуть таких высот и… Под конец жизни спятить, всё бросить, изменить внешность и устроиться дворником в собственную церковь.

– А мне кажется, в этом что-то есть, – сказал Саливан. – Вот только после этого его поступка я действительно поверил, что наша технология что-то даёт людям.

– Что ты мелешь? – спросил Новак. – Действительно, видите ли, он поверил. А Мортону надо было меньше водки пить и за бабами бегать. В общем так, Саливан, дело серьёзное. Я ещё толком не во всём разобрался и никакого решения пока вынести по этому делу не могу. Мне необходимо подумать. Ты вот что… Ты, пожалуй, сейчас иди к себе и займись там чем-нибудь. Я часа два думать буду. И вот ещё что. Ты не собираешься в Первый Союз?

– Так нет больше Первого Союза, мистер Новак, – сказал Саливан. – Вы, скорее всего, имели в виду Санкт-Петербург?

– А в Санкт Петербург не собираешься? – спросил Новак.

– Я Вам хотел предложить туда съездить, мистер Новак, – сказал Саливан.

– Хорошо. Иди. Я подумаю, – сказал Новак. – Да, чуть не забыл, ты мне фотографию Мортона принеси.

– Фотографию? – удивился Саливан.

– Новую, новую, Патрик, – сказал Новак.

– Всё ясно, мистер Новак, – сказал Саливан. – Сразу как-то не дошло. Уж извините.

– А как говоришь его теперь зовут? – спросил Новак.

– Львом Николаевичем его зовут теперь, – сказал Саливан.

– А фамилия его какая? – спросил Новак.

– Толстой его теперь фамилия, – сказал Саливан.

– Толстой? – спросил Новак. – Лев Николаевич? Запомню. Ну ты ступай. Через два часа я жду тебя. Фото не забудь Льва Николаевича… Толстого.

Глава девятая

– Постой, – остановил Саливана Новак, – а кто у нас сейчас уборщиком работает, вместо Великого Ко?

– Да работает здесь одна баба, – сказал Саливан. – А что?

– Ты это, – сказал Новак, – ты бабу-то эту мне позови-ка… Прямо сейчас и позови.

– Зачем Вам она, мистер Новак? – спросил Саливан. – Скучная она какая-то и старая.

– Я, Саливан, зову её не для того, чтобы веселиться, – сказал Новак.

– Не за этим? – спросил Саливан. – Странно. А зачем же тогда Вы её зовёте? Не за тем же, чтобы она у Вас здесь сейчас уборкой занялась?

– Вот всё тебе знать надо, Патрик, – сказал Новак. – Вот до чего ты любопытный. Ну какое, спрашивается, тебе до этого дело? Ну, не всё ли тебе равно, зачем я зову к себе уборщицу?

– Я Вам вот что скажу на это, мистер Новак, – сказал Саливан. – Человек – существо странное и малопонятное. Человек не всегда способен понять и объяснить свои желания и свои поступки.

– Короче, Саливан, – попросил Новак.

– Просто мне очень интересно, зачем Вы зовёте к себе уборщицу, и всё, и другого объяснения у меня нет.

– Зачем, зачем… думать я буду с ней, вот зачем, – сказал Новак. – Мне сейчас необходимо о многом подумать, а для этого мне необходим кто-то, с кем бы это можно было сделать.

– Так подумайте со мной, – сказал Саливан. – Зачем же звать уборщицу?

– С тобой? Как же, с тобой разве можно спокойно подумать! – с досадой произнёс Новак. – У тебя же на всё есть готовый ответ. Нет, брат Саливан, с кем угодно, но только не с тобой. Вот уборщица – другое дело. Тем более, что ты сам сказал, будто бы она скучная и некрасивая.

– Я не говорил «некрасивая», – сказал Саливан, – я сказал, что она старая. А это, согласитесь, вещи разные.

– Пошёл вон отсюда, – крикнул на Саливана Новак. – И уборщицу позови.