Александр Еричев - Книга проклятого меча

– ДЕВОЧКА МОЯ, сейчас ты станешь женщиной. Как, романтично, ммм?

Неожиданно с шумом кто-то выбежал из леса. Это был Селрод. На его голове недоставало шлема, а нагрудник был перерублен посередине, и из дыры сочилась кровь. Селрод разинул рот, чтобы что-то крикнуть, но не успел, так как из его живота внезапно появилось острие меча, тут же исчезнувшее.

Селрод рухнул, а на его месте появился мужчина среднего роста с ухмылкой на лице.

– Шейпли, ты в порядке? – словно не замечая огромного воина, Дхорн свободным шагом направился к девушке.

– Стой, червь!!! – взревел здоровяк и выхватил свой меч. Мускулы перекатывались в угрожающем танце. Нельзя было сказать, что Дхорн не выделялся мускулатурой, но по сравнению с этим человеком он казался ребенком.

Дхорн и не собирался останавливаться, тем более, когда его называют червем. Сделав три шага к противнику, он описал в воздухе дугу, отражая обрушившийся на него сверху меч уже подскочившего к нему врага. Громила отпрыгнул назад и рубанул сбоку, намереваясь успеть разрубить противника, но тот легко ушел от удара и принял боевую стойку, выжидая. Шейпли показалось, будто Дхорн наслаждается происходящим.

Между тем, громила оценивающе поглядел на своего врага.

– Черт, шел за тобой от Тода, а ты всех моих ребят прикончил, даже не дав мне потешиться с девчонкой, бродяга.

– Если ты будешь и дальше разговаривать, а не драться, то я потеряю всякий интерес к дальнейшему бою и попросту прирежу тебя, – ни один мускул не дрожал на его лице, которое излучало спокойную уверенность, что явно бесило громилу. Тот, перехватив поудобнее свой меч, ринулся в атаку, нанося стремительные и грациозные удары, что было весьма удивительно, если учесть его габариты.

Дхорн отбивался без особого труда, вовремя уворачиваясь от особенно сильных ударов и парируя прочие. Выждав, пока здоровяк покажет весь репертуар своих приемов, он перешел в наступление. Ему хватило всего трех ударов, чтобы сначала молниеносным движением лишить противника оружия, а затем двумя другими разрубить его на четыре части. Казалось, плоть и кости были не тверже снега для клинка в его руке.

Бой был окончен.

Девушка вновь почувствовала боль во всем теле и не смогла удержать свое сознание, которое поплыло в черноту, всё дальше и дальше от нее, от того громилы, от ухмыляющегося Дхорна, спрашивающего что-то у нее с ноткой гнева. Прошептав еле слышно «спасибо», она потеряла сознание.

«Глупая девка! Надо было потащить себя куда-то! А если бы я и впрямь спал?!» – он не прекращал бранить ее про себя, бережно укутывая девушку в свой плащ и беря ее на руки. Он донес ее до своей стоянки и аккуратно уложил у костра. «Теперь я еще и блузку ей штопать буду, ну-ну, хорошо хоть, у меня есть чем…» Он оторвал от своей рубахи небольшой лоскут и смочил его водой из своего же бурдюка. Приложив компресс ко лбу Шейпли, он решил ее оставить в покое, ведь бедняжка пережила шок как-никак.

Дхорн отошел и оглядел себя в свете костра. Чужая кровь впиталась в его одежду. «Как и другая до этого, но вот лицо стоит помыть, приятель, как и руки, разве нет?!» Он ухмыльнулся. Хорошо, что неподалеку был ручей, который он заметил, еще собирая хворост на костер.

Вернувшись с ручья, он проверил состояние девушки и пощупал ее пульс. Она спала крепким сном.

Он сел напротив спящей спиной к костру и принялся смотреть на нее. Она была еще так молода, а жизнь уже ведет ее дорогой смерти. «Пусть, она сама избрала свой путь, нечего ее жалеть. Думай лучше о своем собственном, ведь он куда интереснее, не так ли?!» – он вздохнул. Как он ненавидел сам себя за мысленные беседы с разумом. Да, девушка избрала опасный путь, но она это сделала из-за него, так как его путь послужил ей развилкой. А его путь усеян трупами. По краям этого пути стоят души всех тех многих, кто был убит его мечом. Души, которые никогда не будут упокоены, которые остаток своей вечности будут проводить, питая кристалл на его шее. Как он был бы рад расстаться с камнем, но он знал, что в таком случае его ждет. Он снова вздрогнул и размял затекшую шею круговым движением головы.

Там, в пещере Чародея, он сделал свой выбор, а камень помог ему выбраться живым. Можно сказать, он продал душу кристаллу за могущество меча, который в итоге стал серпом для сбора урожая, а не орудием избавления мира от невзгод, как он наивно намеревался его использовать изначально. Все россказни о проклятье оказались наполовину менее страшны, нежели все было на самом деле. Когда Темный Чародей решил сразиться с созданным им же Зеленым Кристаллом Разума, он погиб, но освободил все души, томившиеся в том, лишив камень былого могущества. Тогда камень попытался впитать душу Чародея, но тот перед своей гибелью наложил на него проклятье, призванное не только не дать кристаллу завладеть его душой, но и сделать его душу своего рода стражем, охраняющим кристалл от всякого живого существа. Таким образом, волшебный камень оказался в некой темнице, огражденный могучей магией и заброшенный вместе со столицей империи Шардра в непролазные льды Фризенхайра, куда ни один смертный из Единого мира ни за что бы не добрался. Как оказалось, таковой умелец нашелся…

Шейпли тихонько вскрикнула во сне и слегка перевернулась на бок. Дхорн вновь обратил на нее свой взгляд и постарался не думать о былом.

Куда ведет его камень? Неужто и вправду есть способ убежать от Темного, идущего за ним? Сам Дхорн в этом сомневался, но отдавать свою душу он был не намерен. Он не боялся смерти, но страх потерять душу был для него силен, так как это было чем-то намного выше всего того, что он знал и что видел.

Камень не владел его душой, так как не мог этого. Проклятие камня стало для искателя приключений гарантией защиты, ибо его душой распоряжалась воля Чародея и ничья другая.

Проведя в измышлениях разного рода еще несколько часов, он и сам не заметил, как впал в дрему, быстро перешедшую в сон. Не спать совсем было невозможно. Но всякий раз, засыпая, он давал наводку своему призрачному преследователю. Дхорн, конечно же, не мог этого знать, но все-таки о том догадывался.

Ночь уже доживала свои последние часы, готовясь дать место новому дню. Вокруг шептали деревья, потревоженные поднявшимся ветерком. Если бы не пять изувеченных тел чуть поодаль от привала спящих мирным сном путешественников, то картина была бы весьма умиротворяющей. Но, жаль, спокойствие теперь надолго оставило этих двоих. Впереди у них еще больше тревог и волнений. Во всяком случае, у одного из них. Или, если быть точным, у одной…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.