Анна Гончарова - Загадка для авантюристов

– Оу, я заинтригована, – Айлин улыбнулась уголками губ от последней фразы, а затем поглядела в небо, наполовину затянутое сизыми облаками, и снова немного погрустнела. – В моем мире в тяжёлые времена на защиту Родины поднимался весь народ. Я могу тебя понять, но мне до сих пор становится не по себе от мысли, что я могла вас потерять. И я была в отчаянии от того, что ничего не должна была делать, – призналась девушка, робко переглянувшись с Шансом, и, когда он заинтересованно склонил голову набок, продолжила: – Мне ведь запрещено вмешиваться в дела вашего мира. Обычно я чувствую, когда дозволено или не дозволено что-либо менять; в этот раз не ощутила ничего…

– И ты не знаешь, что теперь думать, – догадался маг воды.

Повернувшись к подруге лицом, он сложил руки на ствол дерева и опустил на них голову. Шансу были понятны опасения и чувства Айлин относительно того, что могло и по-прежнему может случиться, однако ощущения, присущие ей как страннице, слабо были ему знакомы. Девушка была сбита с толку так же, как и в тот день, когда монстр отнял её силу, и неожиданно напугана возможностью выбора, который предстал перед ней в приграничной деревне.

Айлин кивнула и торжественно произнесла, не скрывая насмешки над самой собой:

– Кто я, что я, зачем я здесь?..

– Играет ли кто-то нашими судьбами или мы творим их сами, – поддержал Шанс, весело прищурившись, однако странница заметила, как в глубине его зрачков появилось что-то печальное. – Я стараюсь относиться к жизни философски.

Хруст, послышавшийся со стороны леса, не дал Айлин расспросить мага о его тайнах. Выпутавшись из кустов, на берег выбрался Равен и, отлепляя от себя колючки, направился к друзьям. Выражение его лица сообщало заранее – попутку найти не удалось.

– Говорят, что магия сама по себе красива, как произведение искусства, – вдруг задумчиво произнесла Айлин. – Может, я в подобном не разбираюсь, но то, что происходило сегодня в деревне, едва ли соответствовало этому описанию.

– Во время битвы маги стараются использовать заклинания, которые можно быстро пустить в ход. Вот если бы тебе довелось увидеть дуэль, где противники не стремятся уничтожить друг друга, да ещё и играют на публику, – мечтательно протянул Шанс, и взор его затуманился, как от крепкого вина, – ты бы глаз не смогла отвести. Такие битвы подобны танцу, с которым по красочности сравнится разве что салют.

Айлин попыталась представить, как яркие магические шары разных цветов принимают иную форму, как начинают парить и двигаться, не принося того разрушительного эффекта, что нужен в бою, как, быть может, даются в руки или проходят сквозь, не обжигая, не причиняя боли, и блаженно заулыбалась.

Бандит, подошедший к поваленному дереву, с недоумением уставился на витающих в облаках друзей, насмешливо скривился, хмыкнул, однако отвесить едкий комментарий не успел.

– Думаю, мы с Равеном могли бы тебе показать… – покосившись на друга, протянул Шанс, – дуэль.

Светловолосый парень резко переменился в лице, попятился назад и замахал руками:

– Не-не-не, даже не надейся, я в этом больше не участвую!

Айлин удивлённо поглядела на бандита, затем на мага воды и, просмеявшись, смогла только подивиться: «И когда успели?»

– Просто кое-кто всегда выходил из дуэли злым… и мокрым, – с доброй усмешкой пояснил Шанс и многозначительно кивнул в сторону Равена. Тот в ответ сложил руки на груди и, угрюмо проворчав что-то невнятное, отвернулся.

Айлин не претендовала на то, чтобы друзья устраивали ей подобное представление, однако Шанс, ничуть не задетый отказом бандита, задумчиво улыбнулся и, повернувшись к девушке, воодушевлённо сообщил:

– Знаешь, а я покажу тебе настоящую магию.

С этими словами парень поднялся, бросил взгляд в сторону реки и неспешно, можно сказать даже робко, двинулся ей навстречу. Попутно он скинул с себя куртку, закатал рукава рубашки по локоть и джинсы до колена, разулся и, когда наконец ступил в холодную воду, должен был лишь собраться с мыслями.

Равен, помявшись, словно чувствовал себя виноватым, присел на бревно рядом с Айлин. Шанс, обернувшись через плечо и убедившись, что на него смотрят, подмигнул друзьям:

– Надеюсь, вы помните, что главного не увидишь глазами?

Странница покивала в ответ и, расслабившись, доверилась внутреннему взору, чутью, которое помогало видеть потоки энергии, не доступные простому зрению. Равен без церемоний последовал её примеру.

Плавное движение руки, напоминающее затухающую волну, ознаменовало начало представления. Река замедлила своё течение, внимая просьбе мага, послушно усмирила воды, обратив их гладким зеркалом, и Шанс заулыбался, как мальчишка, получивший долгожданный подарок. Закрыв глаза, он доверился чувствам и, словно услышав мелодию, доступную только ему, пустился в пляс.

Вместе с ним ожила и стихия. Каждый жест парня находил отражение в том, что делала река: она вскипала, замирала, играла волнами, повторяла своими струйками потоки магии, которые исходили от Шанса. Сверкающие, переливающиеся живые нити, вихри всех оттенков от синего до голубого скользили над водой и, сливаясь с ней, порождали узоры, пускали брызги и фонтаны. Танец мага менялся, движения сглаживались, становились более чёткими и продуманными, и вместе с ними менялось поведение стихии. Лёгкий взмах кистью руки – над зеркальной гладью полетел насыщенно-голубой шар, а вслед за ним, сформировавшись из воды, побежал котёнок. С пальцев сорвались искры – и над рекой взметнулись птицы, чуть позже рассыпавшиеся на мириады брызг, которые солнце подсветило радугой. Каждую секунду река показывала что-то новое: резвых норовистых скакунов, поднимающихся на дыбы, соревнующихся друг с другом в скорости, грациозных дельфинов, высоко выпрыгивающих из воды, гордого тигра, крадущегося вдоль берега, стаю свободных волков, вскидывающих с журчащей песней морды к небу, цветы разной формы и размеров и бабочек, порхающих с одного на другой, узоры и завитки из листьев и стеблей, оплетённые магическими нитями. Равен и Айлин, порой забывая дышать, заворожённо смотрели на то, что показывал им маг в паре с рекой, и, не сговариваясь, думали об одном и том же: они бы отдали всё на свете, чтобы ещё раз увидеть друга таким счастливым. Сейчас, как никогда раньше, было видно – ему безумно не хватает единения с родной стихией.

Отступив на берег, Шанс оставил колдовство и утомлённо, но удовлетворённо вздохнул. Застыв перед рекой, он с улыбкой смотрел на то, как тают последние всполохи магии и их отражение, и чувствовал, что душу переполняет радость. Тогда, в завершение представления, поймав последние отголоски заклинания, вода неожиданно вспенилась и, высоким фонтаном взвившись над землёй, приняла форму гигантского змея.