Александр Черенов - Мумия Ильича. Книга первая

Но по причине этого «компота» весело в зале было недолго: отчётный доклад начал вовсю соответствовать себе. И МНС заскучал. И не он один: вскоре компанию ему дружно составлял весь зал. Разница заключалась лишь в мимикрии. МНС был честнее, а старшие товарищи – опытнее. Но скучали они ничуть не хуже. Особенно заметно это становилось тогда, когда Председатель взывал к Марксу и Ленину. «Старшие товарищи» были больше практиками, чем теоретиками. Нет, не по части решительных действий на баррикадах: борьба с антинародным режимом давно уже приняла новые формы. Теперь отъём награбленного у народа производился исключительно Председателем – и исключительно в стенах Администрации Президента. Оживиться делегатам ещё только предстояло. Тогда, когда Председатель начнёт докладывать об итогах борьбы с Главой Администрации за увеличение бюджета партии и её отдельных, наиболее видных членов.

Скучающий взгляд МНС скользил по головам «соратников». Ему слепило глаза. Не от блестящих умов: от лысин. Пейзаж из «светлых голов» не бодрил. Его не оживляли даже отдельные факты растительности на отдельных головах. «Героическое поколение» явно не спешило передавать эстафету.

– Страна подошла к краю гибели! – в очередной раз похоронил режим Председатель. – Увеличение объёма в физических показателях – лукавство антинародного режима! Спад производства достигнут повсеместно. Сейчас я вкратце ознакомлю вас с отдельными цифрами…

Аудитория тут же ушла в подполье: знакомство предстояло не краткое и не с отдельными цифрами. «Убиение» цифрой являлось одним из «коньков» Председателя. И эту процедуру он исполнял как магический ритуал – без пропусков и сокращений. Удивляло только одно: кого вразумлял этими цифрами глава партии? Кого убеждал? В зале не было не только ни одного гостя от антинародного режима – за исключением «товарищей с Лубянки» – но даже ни одного представителя средств массовой информации. А свои знали эти цифры, если не как «Отче наш», то как «Вставай, проклятьем заклеймённый…». И знание это никак не способствовало наступлению «революции эволюционным путём».

Нет, цифры были хорошие, правильные. Они «отражали» и «демонстрировали». Но ни на положение власти, ни на положение ПКР они никак не влияли. Не только в настоящем, но и в обозримой перспективе. А в необозримую и заглядывать не стоило. По причине её необозримости. Не впечатляли эти цифры и массы – в те редкие случаи, когда они фрагментами доходили до них. И дело – не только в «пропускной способности»: масса стала иной. Она поднялась на новый уровень, опустившись, ниже некуда. Её теперь больше интересовало место сборной в рейтинге ФИФА, чем своё место в жизни. Потому что масса была дитятей… нет: продуктом демократии.

Квалификация масс стала ещё одним «общим местом» в речах Председателя. Он клеймил их «пиплом хавающим», «маргиналами», «полускотами», «быдлом» и «даунами». И не всегда эти определения использовались «подпольно», среди «своих». Часть их шла в эфир «в оригинальной упаковке».

Завсегдатай трибун и экранов, Председатель не изливал душу. Он предлагал дополнительное объяснение – а заодно и оправдание. Ссылка на «некондиционность» масс прямо указывала на «стрелочника». Ведь «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». А, если утопающий не хочет, чтобы его спасали, то… хвала спасателям. Даже в тех случаях, когда они никого не спасают. За что хвала? Ну, хотя бы за то, что они готовы спасти – да, вот, объект не готов «к сотрудничеству».

Это, объясняло, если не всё, то многое. Например, то, что «а воз и ныне там» – несмотря на магические заклинания и очередное «загнивание капитализма». Классическое отсутствие революционной ситуации: низы не готовы! А это, в свою очередь, означало то, что первейшей задачей ПКР является доведение масс до готовности. То есть, занятие работой будничной, кропотливой, рассчитанной на долгие-долгие годы. «А за это время или ишак подохнет, или шах умрёт!» Последнюю фразу Председатель тактично лишь подразумевал. Но, пусть она не шла в эфир, все, кому нужно, понимали всё… как нужно.

Минут через сорок Председатель закончил «краткий экскурс в цифирь» – и перешёл к освещению вопроса решительной борьбы с режимом в стенах Государственной Думы. «Отсутствующим присутствующим» было с гордостью объявлено о том, что фракция ПКР бескомпромиссно голосовала против всех предлагаемых режимом законопроектов. То, что это не повлияло на их принятие, опускалось, не удостоившись даже ремарки. Факт непримиримости был налицо – а это главное.

Ещё более «непримиримой» оказалась борьба партийного руководства во главе с Председателем в стенах Администрации Президента. Как только докладчик упомянул об этом факте, «мёртвый час» в Кремлёвском Дворце съездов – «выбили у режима» – кончился. Затаив дыхание, аудитория исполнилась надежды. Результаты, действительно, впечатляли. Народу – в лице Бюро ЦК – удалось вернуть несколько десятков элитных квартир в Москве и Петербурге, столько же представительских лимузинов и мест в престижных вузах столицы для детей трудящихся. Список трудящихся не давался – но в этом и не было необходимости: партия, как та страна, знала своих героев в лицо… из телевизора.

Особенно вдохновила «цвет партии» информация о том, что в бюджет ПКР были возвращены украденные у народа миллионы народных рублей. Если с квартирами, лимузинами и местами в вузах всё было ясно, то последняя информация давала шанс на более «широкое толкование» бюджета партии.

Однако Председатель не вполне соответствовал ожиданиям партийцев, заявив о том, что депутаты Государственной Думы

в решительных боях отстояли своё человеческое право на достойную оплату труда по борьбе с антинародным плательщиком. Всем им были повышено денежное содержание и улучшены жилищные условия. Поскольку не все делегаты были депутатами, им оставалось лишь надеяться на то, что не будут обнесены дополнительным рублём и их заслуги в борьбе с режимом.

– Это ли не показатель наших достижений в борьбе за лучшую жизнь? – целил в «виртуального» критика Председатель. – Если уж и это не показатель, то я могу сказать критикам только одно: «Заелись вы, товарищи!» Потому что политика – это искусство возможного! Мы вырвали у режима всё, что могли… кроме власти.

Последние слова Председателя были не в микрофон. Хотя он мог и не соблюдать конспирацию. Как минимум, по двум причинам. Первая: народ в зале был «своим», понимающим. И он понимал, что власть не вырвали лишь потому, что… и не вырывали. Не было в этом такой, уж, экстренной необходимости. «В борьбе обретём мы право своё». Вот и обретали. Правда, эсеровский лозунг «слегка» модернизировали с учётом современных требований. Чем больше борьбы – тем больше права. В овеществлённой форме. Куда спешить: империализм всё равно «обречён»… исторически…