Александр Черенов - Мумия Ильича. Книга первая

Вторая причина: «вырвали у режима всё, кроме…» – это программа минимум. И она была выполнена. За что же – мимо микрофона? Тут впору – на скрижали! Эта часть доклада Председателя настолько вдохновила товарищей на борьбу, что они начали один за другим восходить… нет, не эшафот: на трибуну. И уже с неё они дружно клеймили режим позором и разными нехорошими словами, заодно клянясь в верности курсу Председателя – «единственно ленинскому из всех курсов».

Потом был перерыв и хороший буфет «от антинародного режима». На третье «подавался» Мавзолей: по ритуалу требовалось поклясться в верности непосредственно у гроба Ильича. На сытый желудок чего ж не поклясться?! Шествие возглавлял Председатель. На Красной площади его уже поджидали фотографы и операторы различных телеканалов. Ради этого Председатель был вынужден в очередной раз потребовать от Главы Администрации «соблюдения демократии». И «антинародный режим» вновь «отступил»… под натиском «несгибаемого борца».

«По должности» МНС обязан был участвовать в ритуале. Нет, до возложения венка он ещё «не дорос». «Не дорос» он и до первых рядов, почему и был определён в гущу. Но он и не возражал: меньше треска – как камерного, так и языкового.

Как и все «возлагатели», Председатель совсем не обязательно поправил и без того прямую ленточку с трогательной надписью «Великому Ленину – от учеников», после чего красиво поскорбел в сторонке. В разных ракурсах – для разных телеканалов. МНС увидел ленту – и не смог скрыть «уважительного» хмыка. Председатель наступал на горло собственной песне: слово «ученик» полагалось использовать в единственном числе. Но глава партии мужественно «поделился лаврами».

Процессия вошла в Мавзолей. Здесь съёмка по заведённому обычаю не производилась – и Председатель мог дать волю себе, подлинному.

– Вот, Ильич, и опять встретились, – без зазрения сфамильярничал он. – Хочу тебя обрадовать: достигаем.

«Кто и чего?»

МНС не сомневался в том, что и сам Ленин задал бы Председателю этот вопрос. И это не было бы бестактностью: вопрос был бы всего лишь на тему дня. Даже – на её злобу.

– Конечно, многого ты не мог предусмотреть.

Ухмыльнувшись, Председатель «снисходительно похлопал вождя по плечу».

– Но на этот случай есть мы – твои ученики. Так, что, как говорится, «не извольте сумлеваться»: всё сделаем в лучшем виде. Не сразу, конечно – но ведь и Москва не сразу строилась. А пока, как видишь, обживаемся… то есть, вжимаемся, врабатываемся…

«Срастаемся» – дополнил от себя МНС. Возможно, телепатия всё же существует, потому, что Председатель как-то разом «оборвал серенаду» – и поискал глазами МНС. А когда нашёл его – вместе с ними – то уже не возобновлял контакта с Ильичом. Вероятно, «ознакомился с пожеланиями трудящихся». Там же – в глазах МНС. Как бы там ни было, а встречу с вождём тут же свернули – и все дружно потянулись к выходу.

Проходя мимо бюста Сталина, МНС покачал головой и укоризненно кивнул бюсту на Председателя. К его огорчению, «этот» Сталин не мог прореагировать на «сигнал» – тем более, надлежащим образом. Поэтому МНС не оставалось ничего другого, как посверлить взглядом затылок Председателя – и последовать на второй акт. Антракт заканчивался…

– Ты даже перед Лениным не мог удержаться!

Председатель гневно сверкнул на МНС давно уже не сверкающим глазом.

– В каждый горшок тебе, понимаешь, плюнуть надо! Или тебе не нравятся наши достижения?

– Ваши достижения?

МНС не поскупился ни на голос, ни на лицо.

– Не нравятся.

– Отчего же?

– Оттого, что они – Ваши.

Председатель неожиданно смутился – и даже побагровел. Краснеть он был давно не в состоянии по причине тучности и прогрессирующей эмфиземы лёгких.

– Ну, так… это… хм… поправимо.

– Вы меня не так поняли, – не улыбнулся МНС.

– Ах, вот, ты о чём…

Помидорный окрас Председателя стал бурачным. Председатель был, хоть и столовник Кремля, но не дурак. Поэтому с МНС он мог разговаривать в формате министров из сказки Шварца: «ку…» или «у…».

– Не дождёшься! Я вас всех переживу! И, потом: там…

Он закатил глаза к потолку.

– … есть только я. Ни с кем другим власть не станет и разговаривать.

– Ну, это – смотря, на какие темы, – мило улыбнулся МНС. – Если на те же, что и Вы – станет!

Намёк был… вовсе не намёк. Председатель побагровел бы дополнительно – да свободных «площадей» не осталось.

– Да, я – не Иосиф Виссарионыч!

Председатель задохнулся то ли от эмфиземы, то ли от чувств.

– Я не хочу быть похороненным в штопаном кителе. И, в отличие от него, я не могу не думать о своих детях.

– Ну, ещё бы!

– Что ты хочешь этим сказать? – ещё раз задохнулся Председатель.

– Только то, что о них Вы и думаете! И очень успешно, насколько я знаю. Вы «надумали» уже, миллионов, этак…

– Хватит!

Иных доводов, кроме кулаком – об стол, у Председателя уже не было.

– Говори прямо: что тебе нужно?

– Ну, того, что мне нужно, я от Вас вряд ли получу, – вновь «остался в рамках» МНС.

– Тогда бери по минимуму.

И Председатель «не полез в бутылку».

– Давай будем реалистами – и снизим планку требований.

– «Требований»? – выгнул бровь МНС. – Так оно у меня одно.

Визави побледнел – но тут же выкатил… живот вместо груди.

– Дудки!

– Тогда жизнь продолжается.

– Это – которая не на жизнь, а на смерть?

– Она самая.

– Значит, консенсус исключён?

Краска уже отлила от лица Председателя. Он, таки, возлагал определённые надежды на этот разговор – и, вот, на тебе: не возлегли. Поэтому сейчас за мимику отрабатывали склеротические прожилки на лице.

– Ну, почему же «исключён»…

В руке МНС «замаячила тара с бальзамом».

– Нет, он возможен… на условиях консенсуса… С Вашей стороны. Полного и безоговорочного.

– На!

Председатель подработал тексту ещё и соответствующим жестом. Тем, за который даже футбольные судьи показывают красную карточку.

– Я понятен?

– А я?

И МНС провёл ребром ладони по горлу. Председатель «мужественно» схватился рукой за сердце.

– Чего ты добиваешься? Скажи – и я сделаю всё… что смогу!

– Уйдите – и мы всё сделаем сами!

МНС был беспощаден. Но, как оказалось – только в первой части. А за ней уже следовала и вторая.

– «А за это, друг мой пьяный, говорил он Епифану…» Помните у Высоцкого?

– И что за это? – оживился Председатель. Практицизм не отказывал ему даже в самые драматичные минуты – а разговор явно сворачивал на знакомую дорожку.

МНС рассмеялся.

– Неужели забыли? «Будут деньги, дом в Чикаго, много женщин и машин».

– А, если без шуток?

– Ну, если без шуток, то мы гарантируем Вам «тайну вклада». Вы, надеюсь, понимаете, о чём я?