Александра Мурзич - Свет в Храме

– Что, так посреди гор и останешься? Там ведь даже селений нет, одни скалы и кедры.

– А я слышал, живут там, неподалёку где-то, – Тёмные Силы, тебе-то что за дело, где я останусь? Ты проводник. Поведёшь – хорошо, не поведёшь – другого найду. Пожалуй, ещё лучше будет, если не поведёшь, а то с твоим любопытством в дороге намаешься.

– Не знаю, от кого ты это слышал, – продолжал меж тем Дар, – только «неподалёку» твоё в двух днях пути за Хребтом. Оно, конечно, не Северный лес из конца в конец шагами смерить, но без проводника заблудишься. Вот я и спрашиваю – дальше-то куда?

– Туда, – неохотно согласился Кени-Арнен. – В это самое «неподалёку».

Дар посмотрел на него с любопытством. То ли парень сам не знает, куда идёт, то ли…

– Может, ты просто назовёшь место, до которого добраться хочешь? А я уж сам решу, как тебя туда быстрее доставить. До гор и другие дороги есть. А Северный лес – ты вообще представляешь, что это такое?

Кени-Арнен наклонился через стол к собеседнику, уставившись в лучистые серые глаза тяжёлым взглядом. С таким в бой идти впору. Месть вершить.

– Если бы я представлял, что такое Северный лес, ты был бы мне не нужен. Я – путешественник. Нравится мне по свету бродить, понимаешь. И чем дольше, тем лучше. Я хочу дойти до Змеева Хребта. Именно тем путём, который назвал. Ты поведёшь меня или нет? О деньгах не волнуйся, заплачу, сколько положено.

– Успокойся, – не отводя взгляда, промолвил Дар. – Я поведу тебя.

Я поведу тебя, как скажешь. Через лес, так через лес. До Хребта, значит, до Хребта. В селение «неподалёку» – и туда тоже. Не из-за денег, хотя стоить такое путешествие будет прилично. Просто странный ты, парень. Не встречал я таких. А я люблю странности. Их разгадывать интересно. Ключики подбирать, как к старинным замкáм.

Путешественник уселся обратно. Свинцовая тяжесть исчезла из его взгляда, глаза приобрели нормальное выражение. Обычные такие глаза. Светло-карие. Волосы почти чёрные, чуть выше плеч. Лицо загорелое, как у любого дорожного человека. Твёрдая линия подбородка, плотно сомкнутые губы. Сильный человек. Волевой.

– Когда мы можем отправляться? – спросил он. Будто это не от него зависит. Ты нанимаешь, ты и условия ставишь.

– Тебе решать, – пожал плечами Дар. – Прямо сейчас, конечно, не получится. В такую дорогу худо-бедно, а собраться нужно. Но много времени это не займёт. Сегодня можем и выйти.

– Завтра. Завтра с утра. Люблю в дорогу с утра отправляться.

– Я тоже, – усмехнулся проводник. – За день как раз путём и соберёмся. А на ночь советую остановиться в этой гостинице. Она, может, не самая изысканная в городе, зато уютная.

– Верю, – хмыкнул Кени-Арнен, принюхиваясь к запахам из кухни.

– Еда что. В «Домашнем очаге» не хуже кормят. А вот комнатки здесь… Спишь, как младенец, – Дар снова широко улыбнулся. – Слушай, а ты больше ничего не считаешь нужным мне сказать?

– Что, например?

– Ну, например, как тебя зовут.

Да. Он так не любил собственное имя, что называть его зачастую попросту забывал. Даже, когда это было необходимо. А сейчас оно было необходимо – должен же человек, с которым ты собираешься пройти не одну версту, знать, как к тебе обращаться. Остаётся надеяться, что он не станет делать это слишком часто.

– Кéни… Áрнен, – с расстановкой повторил Дар.

– Да, именно так, с двумя ударениями, – поморщившись, подтвердил путешественник.

– Кени-Арнен. Ты не обижайся, но у твоих родителей своеобразное чувство юмора.

У моих родителей, Тёмные Силы, просто сногсшибательное чувство юмора! Но это не твоё дело.

– Ладно, – хлопнул ладонью по столу проводник. – Раз так, нечего рассиживаться. Ты, я понимаю, верхом?

– Конечно.

– Тогда пойдём, посмотрим твою коняшку.

Коняшку! Кени-Арнен фыркнул. Да видел бы ты моего жеребца! И вообще, любую хорсенскую лошадь именовать «коняшкой» – это, знаете ли…

Конь стоял привязанный во внешнем дворе гостиницы. Красавец вороной с отливающими синевой гривой и хвостом и с белой звёздочкой во лбу. Не совсем чистых кровей – так разве это беда? Зато быстрый, сильный и выносливый. При виде его Дар рассмеялся.

– Как бы нам их в дороге ненароком не перепутать. Мой конь ну точь-в-точь такой же.

Это ещё не значит, что их можно будет перепутать, злорадно подумал Кени-Арнен. Чтобы я Непокорного за кого-то другого принял? Это ты, видать, своего коня не любишь и не знаешь.

Дар тем временем, потрепав вороного по крутой шее, придирчиво осмотрел его со всех сторон.

– Это хорошо, что он у тебя не чистокровный скакун. Им в горах тяжело. Как его зовут?

– Непокорный.

– Оно и видно. Ишь, как косится. Что, скажи, лезут тут всякие чужаки, да? – усмехнулся проводник. – Ладно, ладно, не сердись, – примирительно похлопав вороного, Дар повернулся к его хозяину. – Добрый конь! А к седлу кое-что добавить надо.

– Что? – заинтересовался Кени-Арнен.

– Пойдём, покажу.

Дар направился к имевшейся при гостинице конюшне. Там из аккуратно сложенных сёдел он выбрал одно, на котором кроме стремян и подпруги болталось ещё несколько ремней.

– Вот. Это горное седло. Видишь, здесь нагрудник есть и шлея 2 2 Автору известно, что зачастую к шлее лошадей приходится специально приучать, но такие тонкости опущены, дабы не усложнять сюжет. . Очень удобно, когда идти приходится то вверх, то вниз. Советую обзавестись такими штуками. На местном рынке рядом с конными рядами быстро найдёшь.

Кени-Арнен осмотрел дополнительное снаряжение и кивнул. В настоящих горах он ни разу не был, поэтому знающего человека склонен был послушать. Пусть даже этот знающий человек мимоходом назвал его Непокорного «коняшкой». Когда называл, он же его ещё не видел. Да и звучало оно, если по чести, не презрительно. Скорее, ласково.

Феррайн – удивительно разношёрстная страна. И где это можно узреть со всей полнотой, как не на рынке? Каждая из трёх провинций – Северная, Южная и Западная, – будь она отдельной страной, испытывала бы недостаток либо в хлебе, либо в тканях, либо ещё в чём-нибудь. Но объединённые в одно большое государство, они процветали. Здесь, на сейданском рынке продавали мёд и деревянную утварь с Севера, лён и пеньку с Юга, кедровое масло и шерстяные ткани с Запада; глиняную посуду разных цветов – изделия гончаров Севера, и Юга; топоры, плуги, иглы и прочий железный инструмент из кузниц горного Запада. Наступит осень, горцы привезут тонкое руно, а южане – пшеницу нового урожая. Зимой придет черёд пушнины из северных лесов. И это лишь поистине необходимое. А помимо того – сколько всякого добра разложили в лавках и на лотках купцы, зазывая честных покупателей! Пряники и баранки, кружева и вышивка, детские забавы, музыкальные инструменты, украшения. И не только свои купцы здесь торгуют, гостей полным-полно. С богатым государством отчего же дела не иметь? И местный торговый люд охотно ездит в сопредельные страны. Крепкие низкорослые лошадки западной горной породы, например, славятся далеко за пределами Феррайна своей неприхотливостью и выносливостью. Конечно, по скорости и стати с благородными скакунами из Хорсена им не равняться – так ведь и незачем. Вон они, хорсенцы, стоят в одном ряду с горными… м-да, коняшками, лучше и не скажешь. И притом со всем уважением. Выбирай, наездник. Для чего лошадь нужна – такую и бери. Тут рядом тебе и сбрую предложат, и седло. Опять же какое требуется.