Роман Веков (Кукуев) - Три сестры мушкетера. Время поиска

– Ладно, ладно, – сказал я. – Дальше-то что было? Как же это вы Саида по дороге-то не встретили? А ты, Петрович, тоже, хорош гусь, обещал тетке кошку найти, а сам со мной прохлаждался.

Петрович очень удивился тому, что и он оказывается виноват. Это очень ободрило Клавку, и она продолжила:

– Саид, должно быть, с другой стороны, через Павлово ехал, а мы к Девницам выбирались. Там в автобус и сели, и я сразу у вас на руках кошку узнала, а вы мне наврали про нее. – В голосе Клавки послышалось ехидство.

– Ну, ты Клавка теперь всех ворами сделать готова, – изрек во благо установления истины Петрович. – Это я ему кошку Калерии отвезти велел, понял?

Я же нашел нужным уточнить у Клавки, когда именно они сошлись с Генкой в том мнении, что нужно брать сейф?

– Тогда и сошлись, пока машину толкали, когда же еще?

Клавка невозмутимо пожала плечами, будто, так и полагается: толкая машину, договариваться об ограблении хозяек.

Петрович опять попытался повести свою воспитательную работу, но я решил сам восстановить ход событий:

– Дальше все просто. Когда я вышел помогать толкать машину, то Клавка узнала кошку, и они с Генкой решили поехать со мной. Мой товар подтвердил их уверенность в том, что я направляюсь в кошачий рай. Теперь они могли утащить у Калерии что угодно, ведь подозрение в краже в пустом доме естественно падет на постороннего, тем более, торговца такими сомнительными товарами.

– Какой вы умный! – восхищенно сказала Клавка. – Прямо как мой Генасик!

– Еще бы, – согласился я. – А потом очень удачно оказался на месте и вернувшийся Саид.

Моими дедуктивными способностями уже восхищались оба – и Генкина возлюбленная, и сам Петрович. Но тут я задал еще один вопрос:

– Мне не очень понятно, любезная Клава, почему ты сначала говорила, что все музейщики уехали в Москву, а потом ты так здорово излагаешь, какое впечатление они произвели на Калерию Тимофеевну. Мне не очень верится, что вы с Генкой не договорились обо всем раньше, еще до того, как сломалась машина.

Клавка попыталась вроде бы невозмутимо и даже изящно закурить, но опять расплакалась, бросила сигарету и «раскололась». Так вот, в неуспехе этого, столь замечательно разработанного умным Генасиком плана, оказался виноват все тот же необязательный Петрович – он вовремя не привез ключевую кошку, а устраивать взлом в чистеньком домике Калерии они ни за что не стали бы, если бы…

Петрович набрал полную грудь воздуха, собираясь в очередной раз напомнить Клавке о ее подлости и неблагодарности, но я успел его опередить и спросил:

– Почему же там, в доме, вы не шарахнули меня чем-нибудь, не связали, а убежали в окно?

– Все равно уже ничего б не удалось. Я в окно саидову машину увидала, – простодушно сообщила Клавка. – Он бы в момент явился на шум. А так получается, что мы не задаром в доме околачивались, мы вора выследили. Кто же знал, что вы Петровичу дружок?

– Ну и дрянь же ты, Клавка, понял, – сплюнул Петрович.

– Поняла… – опять поправил его я.

Мы сидели прямо на песке и курили. Кошка ходила вокруг нас постепенно увеличивающимися кругами и принюхивалась. Временами она поворачивала к нам мордочку и говорила свое «мя». Потом вдруг замерла и вся вытянулась по направлению к реке.

– Мышь чует, – покровительственно сказал Петрович.

– Сами вы мышь! – фыркнула Клавка. Она поняла, что мы не собираемся ее обижать, и поэтому здорово повеселела. – Послушайте, моторка!

Петрович шустро вскочил и принялся размахивать руками у самой кромки воды, будто ловил такси на дороге.

Моторка причалила к нам.

– Здорово, Петрович, – сказал сидевший в ней мужик.

Это, в общем-то, меня нисколько не удивило, а лишь оказалось подтверждением того, что Петровича в самом деле знает весь район.

– Куда собрались? – спросил мужик.

– В Мышеславль, понял. Подбросишь?

– Всех?

– Всех.

– И кошку?

– И кошку.

– Лодка не потянет, перегруз получится. Видишь, сколько я тут рыбы наловил. А бросать жалко.

– Кошка рыбу съест, – вдруг сказала Клава.

– Всю? – испугался мужик.

– Сколько сможет, а нам легче будет. И рыба зря не пропадет.

– Полезайте с кошкой, – распорядился хозяин лодки.

Ему так понравилась клавина шутка, что он повторил ее раз десять. Мы забрались в лодку, и она осела чуть не до самой воды. Кошка сначала не хотела уходить с моих рук, но потом ее звериная сущность взяла свое. Некоторые рыбы были еще живы, и кошка, брезгливо отряхивая мокрые лапы, пошла немного поохотиться. Рыбак оказался очень добродушным и смешливым. Он веселил всех рассуждениями о том, что среди такого количества добычи ей – то же самое, как ему – в бочке с пивом. Пожалуй, этот кусок моего путешествия оказался самым приятным.

Мышеславль встретил нас так ласково и кротко, будто бы ждал с самого своего основания. Я искренне удивился тому, что город действительно называется Мышеславль. Я-то думал, что это какое-то местное его прозвище, а оказалось, что таким было его натуральное географическое название и очень даже старинное, раз на гербе, развешанном на всех выдающихся местах, помещался маленький, симпатичный, но очень вредный, как считается, для человека, а особенно для некоторых пугливых женщин, грызун.

Наш новый знакомый сообщил, что этого города могло бы и не быть, если бы мы приехали сюда с какой-нибудь кошкой несколькими веками пораньше. По его мнению, кошка бы съела мышку, и она не смогла бы что-то там перегрызть у нападавших врагов, и Мышеславль бы тогда пал. Шутка повторялась автором также неоднократно. Я подумал, что в таком случае, Рим следовало бы назвать Гусеславлем.

Так, мило болтая, мы подошли к местному музею. Пленница несомненно находилась там, но теперь мы никак не могли отделаться от нашего рыбака, уже увивавшегося за бессознательно подававшей ему надежды Клавкой, еще четверть часа назад рыдавшей о своем ненаглядном Генасике.

Ситуацию спас Петрович, с невинным видом попросив у рыбака взаймы на бутылку:

– Погреться, понял? – обосновал он свою потребность здравоохранительной причиной. – Одубели мы на твоем челне.

Рыбак растворился на городских просторах, как мираж.

Петрович несколько раз подергал музейную дверь, закрытую на большой висячий замок, потом рванул ее сильнее, и замок вылетел вместе с ушком накладки.

– Прошу! – пригласил он всех нас внутрь столь небрежно хранимого местного прошлого.

Калерию Тимофеевну мы нашли аккуратно спящей на двух сдвинутых директорских креслах. После путешествия в лодке кошка довольно прилично попахивала рыбой, и я с огромным облегчением выпустил ее к хозяйке. Животное с громким мявом кинулось к ней, начало лизать лицо, тереться и трогать лапкой, как будто проверяя, все ли у нее на месте.