Роман Веков (Кукуев) - Три сестры мушкетера. Время поиска

– Для моих огольцов забава. Уж так шкодно кошка комбикорм свой грызет, прям, как в телевизоре.

Ко мне стали подходить и другие пассажиры. Одна коробка – вроде и недорого, а зато невидаль: корм для кошек, кто бы мог подумать? Соседи придут, а у меня она, как у буржуев, специальную жратву трескает, ни у кого нет, а у меня – вона что, размышляли они, как бы оправдываясь друг перед другом, и доставали деньги.

Я делал вид, что корм нужен мне самому, но вроде как люди хорошие, то и отказать неудобно. Дед с внучкой тихонько присели на заднее сидение. Девочка продолжала что-то шептать деду, а старик отрицательно качал головой.

На редких остановках входили и выходили пассажиры. Многие были знакомы друг с другом, и обладатели только что приобретенной диковинки показывали коробки друзьям, и те уже сразу спешили ко мне, протягивая деньги. А Кошка тем временем сидела на руках у девочки. Неожиданно в сумке оказалась всего одна пачка, и я сказал, что все, больше делиться ни с кем не могу, а то моя Кошка останется голодной.

Но тетка в пиджаке строго сказала:

– Не кобенься, парень, у тебя вторая сумка есть.

Несмотря на весь азарт и удачную торговлю, я понимал, что мне нельзя приехать в вожделенное Дерзайцево с пустыми руками, поэтому оставался непреклонен. Про себя же решил: я имею право позволить себе благотворительность и подарить последнюю коробку и мисочку дедовой внучке.

Но я боялся, что они выйдут, и я не успею их облагодетельствовать, а оставаться в памяти моих простодушных попутчиков жадным и несговорчивым человеком мне не хотелось. И я спросил девочку:

– А как зовут твою кошку?

Девочка хихикнула и спряталась за дедушку. Дедушка улыбнулся и прошамкал:

– У нас кот, Васечка.

Я протянул им последнюю пачку корма и желанную для девочки мисочку:

– Вот, передайте, пожалуйста, вашему Васечке от моей Кошки с наилучшими пожеланиями.

– А как ее зовут? – спросила девочка, возвращая мне кошку, но тут наш автобус резко затормозил.

На дороге, вернее поперек нее, стояла старая-престарая «Волга», а рядом с ней отчаянно ругались мужчина и девушка.

Водитель вылез разбираться, за ним вылезли и все пассажиры. Разборка закончилась тем, что мы дружно начали двигать «Волгу» на обочину. Толкал ее и я, правда, с кошкой на руках. Поэтому от машины я оказался далеко, а от ее хозяев – близко.

– Ну, что ты суетишься, – бубнил мужчина. – Ну, прикинь, куда она, старая дура, денется?

– А вдруг помрет? – зло сказала девушка.

– Да ничего с ней не будет, там же холодильник, пожрать-то найдет.

– Но без машины мы и к последнему парому не успеем, – проныла его спутница.

– А чего торопиться, горит что ли? – очень резонно заметил мужчина.

– У тебя вечно так: как виноват, так нипочем не признаешь…

– Я виноват?

– Не надо было свою колымагу так гнать, теперь ее уж и не починишь!

– Ладно, Клава, другую купим…

Неожиданно девушка потрогала меня за плечо:

– Молодой человек!

– Я обернулся.

– Это ваша кошка?

Я знал, что не моя, но ведь все, кто ехал со мной в автобусе, были уверены, что это было не так.

– Ну! – решительно сказал я.

– А почему у нее здесь буквы «К.Т.»? – язвительно спросила девушка, нахально схватив Кошку за ошейник.

– Потому что я – Константин Тимофеевич!

Я дал понять, что дальнейший разговор исключен, на нас уже заинтересованно оглядывались все пассажиры. Девушка сникла.

– Простите, – сказала она.

Я с обиженным видом гладил кошку, а они с ее спутником продолжили свой разговор, но уже гораздо тише.

– Ну, что? – спросил мужчина.

– Это ее кошка…

– Клево, Клава!

Мужчина явно повеселел. Шофер и пассажиры уже перекурили после перемещения на руках транспортного средства с проезжей части на обочину, и стали забираться в автобус. Подобранная на дороге парочка, не боясь покушения на свою «Волгу», тоже залезла вместе с нами. Они уселись на заднее сидение, и, поглядывая то на меня, то на мои товары, продолжали шептаться.

Я же, в свою очередь, полагаю, что могу продолжить историю Петровича. Ведь, если я приеду в это Дерзайцево раньше, чем все расскажу, то вам будет непонятно, почему Петрович перестал охранять народную собственность, а обзавелся своей.

Итак, вернемся к нашим омоновцам. После их ухода тетушка очень удивилась самому наличию Петровича, поскольку она знала, что в Дерзайцах раньше негры не водились. Хозяин же сказал ей, что это – телемастер, человек он не дерзайцевский, а городской, и вообще, можно сказать, неизвестно откуда здесь взявшийся, поскольку японские телевизоры просто-напросто не ломаются.

Затем все опять расселись на диване, и Петрович подумал, что Саид там в конце концов задохнется. Но тут тетушка всплеснула руками и заявила, что, конечно, телевизор – это очень по-европейски, но ведь раньше люди как-то без него обходились, читали друг другу стихи, как тот милый молодой человек, или музицировали, и, если племянник ей позволит, то она с удовольствием сыграла бы что-нибудь подходящее на их фамильном рояле.

На слове «рояль» Петрович снова насторожился. А хозяин сказал:

– Давайте-ка, тетушка, поедем прямо на дачу…

– А, что, рояль там? – наивно поинтересовалась она.

– Знаете, – вздохнул хозяин, – мне бы не хотелось говорить на эту тему при посторонних.

– Да это же наши дерзайцевские крестьянки! А телевизионного мастера мы можем попросить пойти на балкон посмотреть, дождь не собирается ли?

– В самом деле…

Хозяин выразительно посмотрел на Петровича, и тот послушно пошел в указанном направлении.

– Так что же произошло с роялем? – упрямо поинтересовалась тетушка.

– Я, видите ли, не так давно женился. И мы с женой его продали, – признался наконец профессор.

– Кому?

– Да Стаське Малосольцову. Хотя, какой он теперь Стаська. Станиславу Николаевичу. Учились мы вместе.

– Но это же вещь конца восемнадцатого века! И к тому же редкой красоты. Она украсит любой интерьер!

Тетушка явно огорчилась.

– Вы, тетушка, жили в Швейцарии, а мы – в коммуналке, и у нас был такой интерьер, что рояль стоял у стенки боком!

– Боже мой! А что еще стояло в этой квартире боком? Тут, кажется, достаточно места.

– Да не в этой, а в старой, эту-то мы и приобрели благодаря роялю!

– Я не понимаю, – виновато сказала тетушка. – А где же тогда живет Станислав Николаевич?

– Станислав Николаевич живет в своем доме. Он очень преуспел и поэтому купил у меня рояль!

– А почему же ты не преуспел? Мне казалось, что, раз ты профессор, то очень даже преуспел…

– Потому что я жил в такой тесноте, что даже кошку не мог завести, а не то, что жену, и поэтому занимался наукой. А Станислав Николаевич женился на первом курсе, родил тройню и занимался протезированием. Теперь трое его сыновей тоже занимаются тем же самым.