Роман Веков (Кукуев) - Три сестры мушкетера. Время поиска

Кошка ласкалась ко мне и громко мурчала, и это было единственным утешением в моих дурацких обстоятельствах. В открытое окно налетела куча комаров. Я поднялся с кровати, закрыл окно, с Кошкой на руках подошел к этому злосчастному эстампу, за которым, судя по всему, скрывался таинственный сейф с хозяйским богатством, и тупо уставился на висевший передо мною Кошкин портрет.

– Ну, и что теперь? – спросил я у Кошки, продолжавшей сидеть у меня на руках.

– Мррря! – деловито ответила она, и вдруг эстамп сам сдвинулся с места и открылся, как дверца.

За ним действительно оказался очень маленький сейф. Я заглянул в него и увидел стопку перевязанных ленточкой писем, небольшую пластиковую папку и стоявшую сверху еще одну кошачью фигурку. Я взял ее из сейфа и начал рассматривать. Неужели же она настолько бесценна, чтобы хранить ее в сейфе? – подумал я.

Но она действительно была необыкновенна. Столь удивительной работы я еще не видел: кошка, вырезанная из какого-то камня таким образом, что его узор образовывал как бы узор шерсти животного. Причем, он был очень мне знаком: белое тельце с белыми же лапками, кошковая спинка, шапочка и полосатый хвост. То есть это была еще одна, но только каменная, моя усатая приятельница!

И тут сейф закрылся. В ужасе я поставил каменную кошку на туалетный столик, а живую – машинально взял на руки. Она замурчала, и сейф так же неожиданно открылся вновь. Присутствие рядом кошки явно действовало на него магически.

Я опустил мурчащую кошку на пол – сейф закрылся. Я поднял ее, и сейф открылся, опустил – он закрылся опять.

– Э, уважаемый! – громко сказал кто-то.

Я обернулся.

Проем двери занимал крупный мужчина той самой фантастической «кавказской национальности» с очень настоящим и очень внушительным пистолетом в руках.

– Слушай, дорогой! – Его пистолет был насторен явно не дружески, но в голосе мужчины не чувствовалось особенной угрозы. – Я уже полчаса твои упражнения изучаю. Не в своем доме, между прочим, находишься…

Я промычал что-то в ответ и опустил Кошку на пол. Она подошла к джигиту и по-приятельски потерлась о его ноги. Я сел на пол и понял, что жить отныне я теперь всегда буду только в больнице имени Кащенко, если, конечно, вообще выберусь отсюда живым.

Джигит взял с туалетного столика статуэтку, потом с пола – сразу замурчавшую Кошку, и подошел с ней к сейфу, который послушно открылся. Он поставил статуэтку на место и наклонился с пистолетом надо мной. Кошка сказала:

– Мя! – потерлась о мою руку, посмотрела на меня, потом – на джигита и еще раз сказала: – Мя!

Сейф закрылся.

– Ну, раз ты так считаешь, – сказал джигит кошке, – я не буду его убивать. Вставай дорогой, все-все Саиду расскажешь.

Он убрал пистолет в карман.

В этот момент, единственный, впрочем, раз в жизни, я пожалел, что не женщина. Почему? Да потому, что женщина уже давно упала бы в обморок, и мысли о дальнейшей роли в ее жизни психбольницы женщину бы больше не беспокоили. А мне пришлось подняться с пола и на ватных ногах в полном, но несколько помутившемся сознании, отправиться вместе с Саидом в гостиную.

Там он усадил меня в кресло, налил коньяку и сел напротив. Кошка тоже села на отдельное кресло и стала внимательно наблюдать за тем, что происходило между нами.

– Ну, скажи, дорогой, что мне с тобой делать? – спросил Саид.

Меня тронуло его ласковое обхождение с потенциальным грабителем, но в моей бедной голове не было по этому поводу никаких мыслей.

– Я бы поел чего, – сказал я.

Саид захохотал. Кошка выгнулась и сказала:

– Фрр.

– Ну, ты даешь, дорогой, раз пограбить не удалось, так хоть поесть дайте?

– Я не грабить пришел. Я кошачьим товаром торгую.

– Каким-каким?

– Корм, домики, шампунь. – Я начал приходить в себя. – Там, на галерее моя сумка, можете сходить, посмотреть.

– Да, да, да. – Саид понимающе подмигнул мне. – Я пойду, а ты убежишь. Нет, не обманешь.

– Ну, давай, вместе сходим.

Я с тоской подумал, что придется вставать из удобного кресла, и вздохнул.

Саид оценивающе посмотрел на меня, достал откуда-то веревку и со словами:

– Ладно, сиди, уж, – начал приматывать меня к креслу.

– Да не убегу я.

– Сиди, – строго сказал Саид и отправился на галерею.

Кошка посмотрела на меня и одобряюще сказала:

– Мя.

Но мне было уже все равно. Вдруг я услышал, как к дому подъехала машина.

– Саид, – позвал я. – Кто-то приехал!

– Слышу, не глухой, – отозвался Саид.

С моей огромной сумкой он лихо спрыгнул с галереи. В руке у него снова был пистолет.

В гостиную вошел Петрович.

– Петрович! – крикнули мы с Саидом в один голос.

– Здорово, мужики, а это еще что? – Петрович с изумление посмотрел на обмотанные вокруг меня веревки.

– Грабителя поймал, дорогой! – с сияющим лицом отрапортавал Саид.

– Совсем спятил от усердия, это же мой постоялец, понял! Ты, Котофеич, не бэ, я тебя сейчас освобожу, понял?

Петрович принялся разматывать мои путы. Саид что-то бормотал, но Петровича при этом не останавливал.

– Петрович, – сказал я. – Как хорошо, что ты догадался приехать, ты, случайно, не на моей машине?

– А ты ключи оставил? Это Томка, понял, ехать мне велела, ехай, говорит, Петрович, Калерию проведай, а то мне что-то неспокойно.

– А хозяйки нет, – заявил Саид.

– Как нет? Где ж она? – Петрович даже забыл про свое «понял». – Они же вместе вчера с Клавкой приезжали. Где же Калерия? – насторожился Петрович.

– Не знаю, дорогой. – Саид развел руками. – Я сам только сегодня из Рыбова приехал.

– Ну, работничек, понял? – сказал Петрович. – Что тебе в Рыбове было делать, дом-то разве можно пустой бросать?

– А я не бросал. – Саид резво занял оборону. – Я на сутки отпросился. Ленку вчера в роддом отвез, а утром – в Рыбов.

– Что ты все про этот Рыбов твердишь, что там у тебя за дела? – начал сердиться Петрович.

– Там один мужик коня продает, я смотреть ездил.

– Конь-то тебе на что?

– Ты, пойми, дорогой, сын родится – конь нужен! – Саид даже взглянул на меня в поисках поддержки.

Петрович хлопнул себя по бокам и произнес:

– Ну, зачем дитю конь? Вырастет – машину купишь.

Саид согласно закивал:

– Куплю, когда вырастет, а маленькому обязательно живой конь нужен. Живой! – Саид показал руками живого коня.

– Купил?

– Нет, плохой очень. Я в другое место поеду, но куплю. Мне хозяйка сарай для коня обещала.

Петрович почесал кудрявую голову и спросил:

– А ты, Котофеич, что молчишь? Неужели, правда, грабить решил? Я к тебе со всей душой, а ты…

– Петрович, – обиженно сказал я. – Я тут такого натерпелся в твоих хваленых Дерзайцах, что лучше бы мне про них в жизни не слышать.