Александр Кушаков - Химера

Но озвучивать сии нотации пока не решился, потому как нужен был ему сейчас дядька.

– В общем, Палыч, объясняю наспех, подробности потом. В магазин ты, конечно, сгоняй, но потом возвращайся ко мне. У нас на фабрике авария, работы сегодня нет, но появиться для отметки надо. Видишь ляльку?

– Ты где таких с утра подбираешь? – усмехнулся тот.

– Да заблудилась она, не на той остановке сошла… Потом, потом объясню. Сейчас я её временно пристрою, пусть хоть согреется да обсушится, а ты приди и присмотри за ней, пока я бегаю. Идёт?

Палыч, недолго подумав, пожал плечами.

– Да подойду, конечно. Присмотрю.

Затем добавил, поглядывая на девчонку:

– Только знаешь, Слав. Я, конечно, тебе не указ, но ты бы поосторожней с этими… случайными. Твоя доброта тебе-же когда-нибудь боком выйдет. Время сейчас дурное, люди ненадёжные.

Повернулся и поспешил своей дорогой. Что ж, и так бывает: только что Славка готов был обрушить гнев на коварного родственника, а тот сам его взялся жизни учить.

Дома он сразу отправил Лилию в ванную, а сам на кухне принялся сочинять немудрёную трапезу. Шумела за стенкой вода, Славка занят был кулинарными манипуляциями с сардельками, майонезом и пресными магазинными помидорами, и мысли его вертелись вокруг извечного. Набраться наглости и зайти к ней в гости? Где-то в журнальном столике презерватив завалялся… У неё же вся одежда мокрая, может, девка комплексами не страдает и выйдет оттуда прямо голышом…

Наивный! Едва он предположил такое шикарное развитие событий, как её растрёпанная голова показалась из-за двери.

– Слав, не найдёшь какой-нибудь халат?

Он сорвался с места.

– Извини, не сообразил. Сейчас что-нито организую.

Порывшись в платяном шкафу, он обнаружил на крайней левой вешалке шёлковый голубой халат, оставшийся в память о матери. Пожалуй, для Лилии будет великоват, но другого всё равно нет. Подойдя к двери ванной, деликатно поскрёбся.

– Повесь на ручку.

Без вариантов, остаётся ретироваться на кухню к собственной стряпне.

Искоса Славка наблюдал, как она выходит, смотрит на себя в зеркало, шарит по столику в поисках расчёски, начинает приводить в порядок мокрые непослушные кудряшки. Не выдержал, приблизился к ней, осторожно обнял за плечи и тут-же ощутил, как она напряглась. О кей, повременим ручонки распускать, девчонка и впрямь не в себе, не отошла ещё.

– Я там что-то съестное сварганил, пойдём, ты наверное голодна.

– Пойдём, – отозвалась она послушно, – только мне шмотки надо куда-нибудь развесить, они же все мокрые.

– Да повесь вон хотя бы на дверь.

За столом они наконец вновь оказались лицом к лицу и какое-то время ничего не говорили, ковыряясь каждый в своей тарелке.

– Ну рассказывай, прекрасная незнакомка, – прервал молчание Славка, – как это так интересно у тебя получилось – заблудиться в посёлке площадью два гектара и дюжиной улиц? Может, на тебя отморозки какие напали? Ну там – по голове дали, сумку отобрали…

Его вопрос перебила соловьиная трель звонка, Славка выскочил к входной двери, открыл Палычу, спровадил того в дальнюю комнату и вернулся к гостье.

– Пойдём, Лиль, в залу, там пока расположишься.

Они продолжали обмениваться ничего не значащими фразами, Лилия бродила по комнате, оглядывала обстановку, задержалась у фотографии родителей, но вопросов пока не задавала. Вышли на балкон, он вновь попытался её расшевелить, и наконец незнакомка заговорила.

– Бить не били, но кто-то гнался. Я почему-то помню только то, что было перед грозой, да и то смутно, обрывки какие-то. Железнодорожная платформа. Кажется, я электричку ждала… Сумочка у меня была, чёрная, дорогая, жалко до ужаса… Женщина со мной, незнакомая, и какой-то парень. Туча висела, темно было… Нет, вру, парень тот не с нами был, он в стороне стоял и кричал что-то. А может, бежал за нами. Потом гроза. Страшная гроза началась, молнии…

Она взглянула на него.

– Я думаю, нас молнией ударило. Не помню, куда те двое подевались, и вообще… Вроде как ветром меня подняло и понесло куда-то. И в себя я пришла уже там, под деревьями. Такая пустота в голове, словно из неё мозги вытащили. Долго стояла, ревела от страха. И ведь хоть бы кто подошёл – все мимо бегут, никому дела нет. Словно ослепли. Ну а потом ты появился, причём как то неожиданно появился. Я даже не заметила, с какой стороны…

– Да очень просто появился, от станции я шёл, от Мелиоративной. А по поводу окружающих – вон дядька мой правильно сказал – и время дурное, и люди ненадёжные. Всем на всех чихать, и заинтересовать ты могла разве что скучающих сержантов-пэпээсников, – пробурчал Славка и продолжил полушутливо, – а ты знаешь, я сегодня тоже летал. Во сне. Красиво было, ярко, весь земной шар видел, как с космической станции. Прямо кино какое-то. Хэппи энда, правда, не вышло. Потащило меня в дыру, наверно чёрную, и пришлось срочно просыпаться.

Он заметил её пристальный взгляд и ободряюще улыбнулся.

– Ну, что-нибудь ещё вспомнила?

– Вспомнить не вспомнила, просто кажется мне, что я тебя где-то встречала. Во всяком случае, голос точно знаком.

Она обернулась.

– И ту фотографию тоже видела. Это твои родители?

Последняя фраза являлась скорее утверждением, нежели вопросом.

– Да. Только это не отец, а отчим. Усыновил меня когда-то. Ну, так получилось… Они оба были геологами и пропали без вести где-то на Северном Урале.

– На Северном Урале… – эхом повторила Лилия, запнулась и ничего больше не сказала. Они одновременно посмотрели друг на друга, в её глазах стоял мучительный вопрос. Она вообще то и дело принималась смотреть на него с необычным и странным выражением. Словно просверлить пыталась.

А может, всё гораздо прозаичнее? Может, красуля всего-навсего из психиатрической клиники слиняла? Разыскивать ведь начнут, тогда точно проблем не избежать. Шизофреников – их, говорят, сразу и не распознаешь. Неуютный расклад вырисовывается, малоприятный. В памяти всплыли вычитанные где-то термины: шизотипическое расстройство личности, ригидность, бодерлиновый тип… Несколько лет подряд зажигала одна такая в Комсомольске, по кличке Люся-Мойдодыр. В обычные дни – как мешком из-за угла пришибленная, но раза три в год, в периоды обострений – неизменно являлась со шваброй наперевес к зданию администрации и истово, ожесточённо тёрла ступени и входное пространство перед дверями – микробы выводила. С пламенным обличением продажной власти и прочим звуковым сопровождением. Потом исчезла в одночасье. Говорят, в водохранилище утопла.

Лилия судорожно вздохнула.

– Такая каша в голове… Провал, дурной сон. Никак не избавлюсь от ощущения, что целый кусок жизни мимо пролетел. А проснуться нет сил.