Александр Кушаков - Химера

Что-то солнце здорово припекает для такого раннего времени. Он невольно глянул на часы, и стало совсем не по себе. Почти полдень! Он что, уснул на ходу? На ватных ногах Славка добрался до следующей скамейки и обессиленно плюхнулся на неё. Перед глазами плавала неприятная чёрная клякса, чем-то похожая на алчный водоворот из ночного кошмара, а сквозь вату в ушах упорно пробивался чей-то неумолчный неразборчивый шёпот. Наверное, это и есть солнечный удар, успел подумать он, откинул голову на спинку скамьи, закрыл глаза и в тот же миг – именно так, с закрытыми глазами – увидел самого себя, сидящего в пустоте напротив. Двойник, антипод, жутковатая симметричная проекция. Славка не успел ни поразиться, ни испугаться невероятному видению: все звуки в мире исчезли, сменившись пустым чёрным безмолвием, и он отключился.

…Он пришёл в себя от ощущения того, что кто-то упорно щекочет левое запястье. Разлепил глаза: шаловливые ручки неумело пытались расстегнуть золочёный браслет часов. Попытка сцапать злоумышленника оказалась слишком неуклюжей. Пришлось лишь проводить взглядом улепётывающего со всех ног мальчугана в шортах и красно-синей майке. Сзади на майке красовались цифра 10 и надпись RONALDINHO.

Перевёл взгляд на соседнюю скамейку. Ни блондинки, ни брюнетки. Вообще никого.

Ну, за Роналдиньо мне, пожалуй, не угнаться, вяло подумал Славка, сделал попытку встать, и тут его замутило так, что он мгновенно очутился под ближайшим тополем. После обильной рвоты стало заметно легче, и Славка, прячась под деревьями, поспешно ретировался прочь от места своего свинства.

Когда-то с дружком детства они пытались таким-же бесхитростным способом залезть в карманы к прикорнувшему незнакомому дядьке. Дядька оказался на удивление трезвым, моментально схватил обоих за шиворот и поволок в ближайшее отделение. Они вопили в две глотки, что больше так не будут, и умоляли страшного мужика не отдавать их на съедение ещё более страшным милиционерам. Гражданин тогда сжалился и отпустил-таки их, отвесив напоследок по смачному подзатыльнику…

До дома 12, оказывается, он не дошёл всего ничего. Пересёк «зебру» и, убыстряя шаг, двинулся через знакомые дворы. Если обморок – следствие солнечного удара, то всё не так страшно. А вот если это отравление утренними сардельками, то девушка Лилия на данный момент навряд ли испытывает благодарные чувства к своему спасителю.

Прочь мрачные думы, скорее домой! Холодный душ, вежливо выставить Палыча вон, а потом… Грустная незабудка ждёт на диване, и два несчастных создания просто обязаны утешить друг друга самым незамысловатым образом. А улицу Дачную они пойдут искать попозже, вечером. А лучше завтра. Или послезавтра.

Так почему-же не оставляет пришедшее невесть откуда ощущение досадной утраты? Что-то он упустил, куда-то опоздал, кого-то проворонил… Словно долго гнался за подножкой последнего вагона уходящего поезда. Перрон закончился, состав набрал ход и, показав на прощание красные фонари, исчез за поворотом. А Славка, запалённо дыша, лишь взглядом его проводил.

И, едва открыв дверь, он сразу понял, что в квартире никого нет. На кухне – кислая застарелая вонь дядькиных сигарет, в зале – ни следа чьего-либо недавнего присутствия, телевизор выключен, пульт на столике, балкон закрыт. Через открытую дверь спальни видна небрежно заправленная постель: понятно, Палыч валялся, дул своё пиво. Пустых бутылок, правда, не видать. Славка прошёл на кухню, посуды не было и там. С собой, что ли, забрал, крохобор, копеечная душа?

Да чёрт с ним, с Палычем. Что-то не складывалось со славкиной гостьей, удивительным образом попавшей в его квартиру и неожиданно испарившейся. Досадно, обидно, могла бы и записку оставить, вон ручка в прихожей на зеркале. Объяснить её бегство можно только одним – пришла наконец в себя, запаниковала, засуетилась, надела ещё невысохшую одежду и убежала. А Палыч – это единственный, кто может поведать суть происшедшего.

Славка подошёл к телефону, взгляд его снова упал на шариковую ручку, и он на минуту задумался, затем пошарил по карманам. Вообще-то он совершенно точно сунул её утром во внутренний карман, перед самым уходом. Теперь-же карман пуст, а ручка по-прежнему валяется на зеркале… Впрочем, это может быть и другая ручка, а малолетний воришка у лавки успел-таки в карман слазить?

Ладно, не о том думаешь. Славка набрал палычев номер, в трубке тянулись унылые длинные гудки. Нет, надо самому спуститься, Славка не посещал его нору добрых месяца три, может там и телефона-то уже нет? Прямо в тапках он отправился в соседний подъезд, а поднявшись на второй этаж, испытал секундное замешательство. Дядькина дверь, ещё недавно являвшая собой набор фанерных заплат, оказалась аккуратно обитой свежим чёрным дерматином, и золочёная цифра 28 красовалась на ней. Не может быть! Неужто руки дошли, в кои то веки?

Минут пять Славка звонил и стучал, но ни стука, ни скрипа не доносилось изнутри. Нету Палыча, бродит неведомо где «по своим делам». Интересно знать, какие у него, безработного выпивохи-тихушника, дела? И какую такую деревню он поминал? Нет, ну надо же, преспокойно смылись сразу оба, и никто не удосужился даже пару слов нацарапать. В раздражении Славка пнул шмыгнувшую под ноги кошку и отправился к себе. Ещё какое-то время потерянно бродил по квартире, потом в голову пришла мысль проверить тайник. Сунул руку под днище платяного шкафа, нащупал самолично изготовленный кармашек, вытащил сложенные вдвое купюры. Судя по толщине, все десять тысячерублёвок были в наличии. На всякий случай пересчитал. Ха, оказалось двенадцать – маленький, но приятный сюрприз. Когда и зачем он добавил в заначку две лишние купюры, Славка припомнить не смог, но излишек изъял не раздумывая и задвинул тайник на место.

И всё-же какой-то детали в интерьере явно не хватает. Можно даже сказать, квартира словно бы чужой кажется. Запах какой-то… неродной, что ли. Во всяком случае, в прихожей определённо ощущается дорогой дамский парфюм – едва заметный, лёгкий, остаточный. От незабудки? Да какие там духи, у неё в руках ничего не было, и пришла она – будто в речке прополоскали.

Прошёл в залу, включил телевизор, хотел завалиться на диван и тут же вспомнил. Нигде не видно халата. Приватизировала в качестве благодарности? Вновь вернулся в спальню и открыл шкаф. Да нет же, халат висел там, где ему и положено – на крайней вешалке слева. Что-то слабо верится, что в Палыче вдруг проснулся заботливый домохозяин и он решил прибрать вещь на место. Тогда уж мог бы и постель за собой застелить по-человечески.

Славка ещё раз набрал его номер, выслушал несколько гудков и поплёлся в ванную. Ну вас всех к едрене фене, принимаю душ и спать, спать! И если до вечера загадочная девушка с цветочным именем не объявится, проведаю Гордея и нажрусь как последняя свинья.