Сергей Маркелов - Легенда об Усену. Цикл «Усену». Книга третья. Том 2

– Ты сам заслужил это! Ведь не он, а ты послал его и остальных за мной.

– Да, как ты не поймешь, я и не виню его! Все эти годы в изгнании, я корю за то решение только себя! не из сына я хотел вышибить всю дурь тогда, а из себя! Ведь тогда я лишился не только тебя, сына, но и самого себя, и до сих пор я брожу здесь в поисках… – осекся волк, роняя на землю старческую слезу, пусть одну, но самую при самую настоящую слезу раскаяния, боли и отчаяния.

– Не ты один в тот день потерял все… Я потерял друга детства, частичку самого себя и веру в дружбу…

– Прости, прости, я не заслуживаю жизни! Но все же вот он – я, доживаю свои деньки здесь в одиночестве и ничего не могу сделать, чтобы изменить прошлое…

– Мой кошмар… Я ожидал увидеть нечто другое… Но и на том спасибо, – попрощался голос, и Таох увидел сквозь деревья, как там мелькнул чей-то пушистый серый хвост.

– Постой, прошу, не покидай меня сейчас! – кинулся ему наперерез волк, и теперь оба скрылись из поля видимости орла.

Ему лишь оставалось довольствоваться отголосками, обрывками их дальнейшего разговора:

– Зуб за зуб, око за око, – говорил голос.

– Хочешь?! Убей! Если ты не сделаешь этого – я сам!

– К чему?! Лучше оставь все как есть…

– Но это невыносимо, каждый день…

– Я – не ты! И не знаю так помочь…

– Но все же, прошу, не оставляй меня, не отказывайся, как это сделал много лет назад!

– Тогда ты приказывал, и это привело к смерти! Теперь все иначе, ты просишь, умоляешь, но я приказываю!

– Все, что угодно!

– Ступай откуда вылез, и не показывайся более, никогда! Здесь уже ничего не исправить…

– Ничего не исправить, ничего не исправить, – как помешанный повторял себе под нос волк, несущийся со всех лап по ночному лесу, к себе в логово, забыв, что оно не пусто нынче.

И об этом ему ясно и твердо напомнил Таох, приземлившийся с небес прямо перед ним:

– Повторяй это еще и еще, Ваох!

– Я… я… – резко остановился волк, испугавшись своего имени.

– Я сразу понял, что ты мне знаком, и я не ошибся. Твои черты, унаследовал твой сын Сиваох! С которым я имел несчастье быть знакомым.

– Чего ты хочешь?

– Хочу, чтобы ты убрался отсюда, и чем быстрее, тем лучше!

– Но как же волчата, я обещал Аяру, помочь?!

– Обещал прежде, чем узнал, и замыслил месть тому, кому приходится Аяр сыном?!

– Послушай, я не желаю зла…

– Вот и не желай его в другом месте, а иначе я приведу всю стаю, и тогда посмотрим, как ты запоешь!

– Ты не сделаешь этого!

– Почему нет? Ты убийца и тиран, к чему мне тебя жалеть, когда ты хочешь только одного – убить!

– Нет! – кинулся волк к орлу, но тот, сильно ударил волка когтем по лицу, отчего расцарапал его до крови, прежде успев взлететь в небо.

– Я – другой, другой! – взвыл волк, но Таох был так сильно напуган услышанным разговором, а затем и действием волка, что улетел не оборачиваясь, и в совершенно противоположную сторону, нежели та, где он оставил волчат…

– Я другой, другой, слышишь?! Я докажу им, я докажу себе, что я могу быть другим, – говорил себе под нос волк, издалека, наблюдавший за двумя волчатами, спавшими по-прежнему без задних лап, несмотря на утреннюю зорьку.

– И пусть они убьют меня! Мне не жалко моей жалкой жизни, но их я уберегу, – продолжил он, приближаясь к волчатам с горящими глазами, весь дрожа и слизывая языком кровь с лица…

«Терпение… Что мы можем сказать о нем тому, кто долгое время только этим и занимался, причем сам не понимая, что это за штука.

Всюду, куда не брось взгляд, ему говорили: «Терпи, так нужно, еще немного и жизнь наладиться!»

Но проходит время, а воз и ныне там! Ты садишься в уголочке, вдали от злых глаз, и понимаешь, что твое терпение послужило лишь им, а не тем, ради кого ты на все это пошел. Твои родные, семья – вот ради кого ты шел на все это. Но именно этим и пользовались «злые языки». Зная, в каком ты положении, они охотно издевались, одергивали, бранили тебя, а ты все терпел. Терпел молча, послушно, как раб, возле господ, которые позволяли тебя бичевать.

Но все ради чего?! Ради семьи – ответишь ты! И ты прав, ради тех, кого любишь, можно и потерпеть. Но все должно быть в меру. Ведь почувствовав безнаказанность, твои господа вскоре в конец обнаглеют, если уже не обнаглели. Они позволяют себе многое.

Но почему одним позволено издеваться над другими безнаказанно, а другим суждено терпеть, и преклонять перед ними голову?! Неужели те, кто умеют больше и лучше, должны слушаться тех, кто имеет больше? Этот вопрос преследует всех нас еще с незапамятных времен, и ясного ответа на него до сих пор пока нет…

Конечно, сейчас скажут: «У тебя есть выбор! Не нравиться – уйди!».

Но куда? Поменять одного злыдня и жадину на другого? Есть ли смысл? Конечно, в мире полно негодяев, жадных и сварливых, жестоких и сухих, алчных и мелочных людишек, но есть, я верю в это, и такие люди, которым можно довериться. Те, кто не заставит тебя терпеть, и заслужит твое доверие словом и делом, тот, кто поддержит и поможет.

Может это сказка? Думаю, что нет! Просто мы так долго и сильно привыкали терпеть, что другая жизнь кажется нам нечто на подобии фантастики, со счастливым концом. Мы так погрязли в будничной рутине, что и не видим окружающих, тех, кому наша помощь может пригодиться, и кто сможет помочь тебе. Замкнутость мировоззрения, внутреннего мирка, сознания и поведения, делает нас рабами терпения. Наша жизнь нас не устраивает – терпи, наша работа тяготит – терпи, тебе ничего не мило – терпи.

Терпи, терпи и снова терпи! И до какой поры мне терпеть – до гроба?! Тогда, это не жизнь, а одна мука, которую надо перетерпеть… А что дальше, а дальше – ничего! Кончилась жизнь – кончилось терпение.

Не знаю как вы, но я не согласен так жить! Это и не жизнь вовсе, а существование! Но так нельзя, такой образ жизни ни к чему не приведет: вы никого не устроите, ни с кем не сойдетесь, всю жизнь проведете в одиночестве, и все ради терпения! Терпение уместно, когда больно, но как только боль проходит, надо брать жизнь в свои руки, перестать быть рабом привычек и глупо повиноваться.

Зачастую мы сами говорим себе – терпи, когда попадаем не в лучшую ситуацию. Но вместо того, чтобы что-то сделать и выбраться из нее, мы начинаем привыкать к ней, называя ее терпением. Мы начинаем привыкать терпеть, и вносим терпение в ряд своих привычек. Может быть, у нас мало тех, кто недоволен жизнью, но по-прежнему упорно терпящих ущербность.

На эту тему можно еще долго и упорно рассуждать, но решать Вам…»

Так решил для себя наш юный барс Шусик, виня себя во всем, когда до него вдруг дошла одна мысль:

– А да ну их всех!

Самый простой способ избавиться от проблем – махнуть на них лапой. Простой, но не лучший.