Сергей Маркелов - Легенда об Усену. Цикл «Усену». Книга третья. Том 2

Решив отмахнуться от своих проблем и тяжких дум, Шусик не понял одного, что нельзя повернуться самому к себе спиной и просто уйти. Вконец он и вовсе потерял ту нить, связывающую его с прошлым, забыл про наставления. Ощущая внутри себя непомерную пустоту, он просто брел неспешным шагом вперед, не понимая, что у его пути не будет конца.

Его трудно винить за такое отношение к себе и другим, ведь всем нам порой хочется скрыться от своих бед, и от самого себя, где-нибудь, где нас никто не найдет. Кому-то для отдыха нужна шумная компания, а кому-то, просто побыть одному.

Шусик предпочел не только отстраниться от невзгод и всех, с кем они были связаны, но и от тех, кто вызывал у него теплые чувства. Решив для себя, что у него почему-то нет ни одного шанса, он предпочел выкинуть из памяти ту самую, которую повстречал недавно, и с которой он больше не надеялся встретиться. Увидеть ее вновь, это было бы слишком неправдоподобно и чуждо его мыслям. Он даже не подозревал, как его собственный разум, играл с ним в злую шутку.

Услыхав от тех, кому он доверял, что он безнадежен, он почему-то винил в этом себя. Он раз и навсегда согласился с их словами вместо того, чтобы бороться, измениться самому и исправить все в округе. Шусик попросту сдался, упустил лапы, и как часто все мы совершаем эту ошибку – начинаем попросту терпеть все то, что по-нашему мнению преподносит нам судьба.

Но та боль, которую пытался прогнать Шусик, отступила лишь на время. А когда вернулась, стала в десять раз сильнее. Непонятная, навязчивая злость, без всякой на то видимой причины стала спутницей барсенка. Он злился на все и вся в округе – на ветку, что хлестала его, на дерево, внезапно выросшее на его пути, на пение птиц, на ветер, на воздух, на себя! В большей степени конечно на себя.

Ему казалось, что он сейчас занят совсем не тем делом. Что его путь совершенно бесполезен, и никому не нужен. Что он может больше, но не здесь, и не сейчас. Ему хотелось попасть в такое место, где бы его оценили, а усилия принесли бы реальную пользу, а не видимость занятости.

Его крайняя раздражительность сделала его менее внимательным, бережливым и чутким, что, в конце концов, могло привести его до беды. Только он бы и не понял разницы, попав в беду, так как был уже давно в ней, но внутри себя. Можно сказать, он сам, без чьей-либо помощи запер себя в «темной компании» и предпочитал Ее – чистому и вольному простору, свежему воздуху и жизни. Ему ничего не оставалось, как ежеминутно тяжело вздыхать, смотря вперед пустым взглядом, и идти, не сворачивая по дороге в никуда.

Но порой, когда мы думаем, что никому не нужны, что все нас бросили и мир повернулся к нам спиной, мы забываем оглядеться вокруг. Ведь тогда наверняка найдется тот, кому ты не безразличен, кто поймет тебя, поддержит и заставит взглянуть на мир по-новому, доселе неведомому и ждущему открытий. Всегда найдется тот, кто поймет тебя, всегда…

– Стой, остановись, сверни… – доносился вдалеке чей-то глухой голос, похожий на голос разума, в голове барсенка, и которому он не придавал особого значения.

– Раз я уже слышу, голоса, значит, я не одинок и разум не покинул меня, – так рассуждал он про себя, по-прежнему ступая вперед тихой размеренной походкой.

Даже услышав голос, не Зло советующий, Шусик, не был в силах выслушать, поверить в него, остановиться, оглянуться и понять, куда привело его отчаяние и печаль – две спутницы, неразлучно следовавшие за ним.

Но то, до чего нельзя достучаться силой разума и слов, можно пробиться через силу. Именно так и произошло с Шусиком, когда спустя пару минут затишья, он получил сильный толчок со спины, поваливший его на землю. Прежде чем он успел что-либо понять, и начать орать на того, кто это сделал, на него как из ведра, полился пронзительный крик чуть ли не прямо в уши:

– Ты что совсем оглох? Я тебе кричу, кричу?

– Ты?! – поднимаясь на лапы, впил ошарашенный взгляд Шусик в крикунью, оказавшейся той самой барсихой, с которой он совсем недавно расстался.

– Ты, что, думал спас мне жизнь и это останется незамеченным? Но я не ожидала, что нагнав тебя, я тоже отплачу тебе тем же. Смотри! – не умолкала она, не давая Шусику и рта раскрыть.

Не теряя ценного времени, она подскочила к ближайшему к нему кусту. Одернув листву, барсиха представила ему наглядное доказательство своих слов.

– Петля?! – тихо сорвалось с уст барсенка, невольно попятившегося назад.

– Я бы и этого не советовала! Пока ты летал в облаках, ты и не заметил, как вступил в охотничьи угодья. Здесь за каждым кустом капкан, петля, а впереди тебя ждала яма! – и снова барсиха сопроводила свои слова фактами, от которых барсенок и вовсе растерялся и потерял дар речи.

– Ты шел по тропе к водопою, безопасного, но не здесь и сейчас. Если ты думаешь, что сбежав со стоянки людей, ты будешь в безопасности, ты крупно ошибаешься. Ты лишил их желанной добычи, и теперь они этого так не оставят. Уж ты мне поверь! – попыталась она заглянуть Шусику в глаза, но те были пусты, без огонька, затуманенные думами, печально смотревшими на все и всех, и не находившие ни в ком отдушинки.

– Не знаю, как ты, а мне здесь не по себе. Идем, я знаю место, где можно переждать, отдохнуть и зализать раны, – попыталась она подойти ближе и указать на раны и порезы на его теле, но Шусик шарахнулся от ее лапы, как от огня, и та неловко положила ее перед собой.

– Послушай, если мы останемся здесь, еще хоть на час, люди отыщут нас по следам. А мертвым страх неведом, – закончила она, приглашая взглядом его пойти за ней.

Пусть Шусик и находился еще в состоянии аффекта, но все же внял ее мудрым словам. Чувствуя, как его тянет к ней, он последовал за ней.

– Не знаю, каковы их планы, – рассказывала барсиха, свернув с тропы увлекая Шусика все глубже в лес.

– Я в здешних краях недавно, но все же заметила и увидела, как редеют животные в округе. Вначале мелкая дичь, затем зайцы и лисицы, а недавно люди принялись охотиться на всех подряд. До того, как я попалась им, они несколько дней шли по моим следам, пока не догнали… – осеклась она и, видя, что барсенок по-прежнему молчалив и безучастен, перевела тему.

– Прости, я не представилась, не тогда, не нынче… Меня зовут Маля. Имя, данное родителями, звучало иначе, я сама чутка изменила. А как тебя назвали родители? – спросила она пытливо, на что Шусик, недовольно буркнул:

– Наверное, Шус-ик!

– Наверное? Ты, что не знал их?

На что барсенок поднял взгляд, и посмотрел ей прямо в глаза. После чего твердо и холодно ответил:

– Нет!

На что Маля немного осеклась, понимая, что задела за живое.

– Может это и лучшему… Мои – только и поучали меня всю жизнь, – начала она, но барсенок оборвал ее на полуслове.