Ирина Тюрина - Звони, колокол, звони

Однажды все-таки появился такой меценат, который решил, что пора вместо старенького деревянного здания, поставить храм каменный, внушительных размеров.

В зале, где проходил аукцион было душно и многолюдно. Многочисленный люд, который там присутствовал, больше создавали количество, чем интерес к торгам. Мужчины, с важным видом, сидевшие в первых рядах были купцы первой Иркутской гильдии. Купчишки с более низким капиталом расселись подальше и пришли скорее из-за любопытства, чем на торги. Опрятно одетый продавец-крикун выкрикивал очередную цену. Продавался водочный завод. Бывший хозяин завода разорился и, чтобы, как-то поправить свое финансовое положение, решил продать завод. Именитый купец Барышников Платон Ильич, уже предлагал свою цену банкроту, но эта сумма никак не могла покрыть всех расходов и поэтому было принято решение выставить завод на торги.

– Четыреста двадцать тысяч рублей, – второй раз выкрикнул крикун.

– Семьсот тысяч рублей, – неожиданно кто-то громко произнес в зале.

Наступила тишина, все повернули головы, чтобы посмотреть на богатого смельчака.

– Семьсот тысяч раз, семьсот тысяч два, семьсот тысяч три! Продано! – официальным голосом, громко произнес крикун.

Через несколько минут затишья, по залу пошел гул голосов. Мужчина, который приобрел водочный завод степенно прошел к столу.

– Кто это? Мы его первый раз видим, – пошли разговоры по помещению.

– Перешел дорогу самому Барышникову. Видимо денег у него много. Надо же, – шептался народ между собой, с интересом, разглядывая незнакомого мужчину.

Этим мужчиной был Кузнецов Ефимий Андреевич. На вид ему было около тридцати пяти лет. Выглядел очень представительно. Всего несколько недель назад он со своей семьей переехал из Тобольска в Иркутск на постоянное местожительство. С ним приехала жена и стареющая мать, детей у семьи Кузнецовых не было. Бог не дал. Зато у его младшей сестры было двое дочерей, которых он любил, как своих детей и не жалел денег на их образование. Жизнь его в городе Иркутске протекала благополучно, только одно его печалило, что не мог организовать семейное купечество, так как не имел сыновей.

– Яшка, иди узнай кто таков будет? – обратился к своему юркому, средних лет приказчику, Барышников Илья Платонович.

– Сей момент, – услужливо произнес приказчик и растворился в галдящей толпе.

Народ, присутствующий на торгах понемногу расходился, теперь на неделю хватит разговоров по Иркутску о прошедшем аукционе. Все уже свыклись с мыслью, что следующий владелец водочного завода будет Барышников Илья Платонович. Все горожане Иркутска знали крутой нрав купца и поэтому никто не сомневался, что у него на заводе был бы железный порядок.

– Приехал он из Тобольска, теперь со своей семьей будет проживать в Иркутске. Купец первой гильдии. Детей своих не имеет, – почти шепотом произнес приказчик, подошедший к своему хозяину Яшка-приказчик.

– Купец, говоришь.

– Так точно купец, – подтвердил Яшка.

– Тогда он совершил большую ошибку, что перешел мне дорогу, – злым голосом произнес Барышников.

Яшка-приказчик закивал услужливо головой, чтобы поддержать хозяина в его правоте.

Кузнецов Ефимий Андреевич ехал в своей карете ранним утром на завод, который он на днях приобрел на торгах. На траве еще блестела роса от ночной летней прохлады, воздух был чист и свеж. Ефимию Андреевичу Иркутск понравился сразу же, как он только въехал в него. Каменные дома стояли рядом с деревянными. По архитектуре домов чувствовалось, что здесь народ живет не бедный. Конечно же купеческие дома отличались от других строений. Были большими с причудливой резьбой, которая украшала внешний вид дома, также говоря о том, что у владельца с вычурной художественной лепнтной, водятся деньги. Улицы, хоть и не были стройными правильными рядами, но зато утопали в зелени различных сортов Сибирских деревьев. Черемуха, рябина, дикие яблоньки закрывали некоторые дома полностью, что иногда некоторым избам придавало таинственный вид. Также Ефимий Андреевич обратил внимание на наличие в Иркутске церквей. Для не очень крупного по тому времени города их было великое множество. Сам Кузнецов всегда уважительно относился к людям, посвятившись себя служению бога. И когда еще жил в Тобольске никогда не отказывал в благотворительности храмам, о наоборот принимал живое участие в этом, не жалея средств.

Дождей несколько дней не было, проезжие дороги высохли, образовав кочки из комков сухой грязи. Вдруг Ефимий Андреевич услышал громкую брань своего кучера Кузьмы, неожиданно карету сильно тряхнуло и она завалилась на бок вместе с седоками.

– Хозяин, с вами все в порядке? – испуганно спросил, подбежавший извозчик.

– Все нормально, я живой, – произнес из глубины кареты Кузнецов.

– Славу богу, – выдохнул Кузьма.

Подошли двое мужиков, увидев карету на боку.

– Кто внутри, держитесь крепче!

Через мгновение карета уже стояла в обычном положении. Дверь поспешили открыть и помогли Ефимию Андреевичу выйти наружу. В целом он не пострадал, только немного зашиб бок.

– Ты, что же Кузьма, дороги не видишь? – раздраженно спросил хозяин.

– Кошка выскочила из-под забора неожиданно, вот гнедой и шарахнулся от нее в сторону. Простите хозяин не доглядел, – опустив виновато голову, произнес извозчик.

– Что теперь с тобой сделаешь? Хорошо, что все обошлось и ты сам не покалечился. Спасибо мужики, что подняли карету.

– Да чего уж там. Вы же новый заводчик водочного?

– Да это я. А вы кто такие будете?

– А, мы, здесь недалече живем как раз к вам в контору направляемся, чтобы на работу взяли. Меня зовут Петр Круглов, а моего соседа Андрей Берестов.

– Вы, что без работы будете?

– Бывший хозяин, когда долгов понаделал, многих нас уволил, а нам семьи кормить надо.

– Большие у вас семьи? – спросил участливо Ефимий Андреевич.

– Жена, да трое ребятишек. Было пятеро, да двоих бог прибрал, – проговорил Петр Круглов, перекрестившись правой рукой.

– У меня четверо, – произнес второй мужик.

– Так вы, значит знаете, как работать в цеху? Может быть он вас выгнал за пьянку? У меня с этим строго. Пьяниц не держу.

Мужики засопели, взгляд уткнули в землю.

– Конечно сказать, что мы совсем не пьем, будет вранье. Бывает прикладываемся, но только по праздникам.

– Если только по праздникам, тогда приходите на завод там все и обсудим. В церковь-то ходите?

– Святое дело, без этого нельзя, – проговорил Петр Круглов. В Богоявленский собор и ходим, – он показал рукой на небольшое деревянное здание, которое стояло на Тихвинской площади, перекрестился. – Здесь я с женой венчался и деток тут же крестили.