Виталий Денисов - Империя Ригаса

Индианка, заслышав о сказочной сумме чека, повела себя, напротив, весьма сдержанно. Она окинула Ригаса взглядом черных, как здешнее ночное небо, глаз и произнесла:

– Пусть сохраняют тебя, белый воин, за твою щедрость божественные духи Земли и Воздуха – Маниту и Хинане. – После этого попыталась скрыться в вигваме, но индеец на пол дороге остановил ее и что-то сказал. Индианка поспешно вынесла из жилища пластмассовый столик и стулья.

Пока хозяин рассаживал гостей, черноглазая индианка проворно водрузила на стол литров на пять бочонок с вином и положила рядом с ним нарезанное лентами вяленое оленье мясо. Индеец, неутомимо кланяясь, повторял:

– О Маниту! О Хинане!

Вероника сидела рядом с Ригасом и по лицу ее было заметно, что она раздражена: той суммы денег, которой молодой Уолполл одарил этих никчемных людишек, ей было не заработать и за год. Она корила себя за то, что согласилась работать на дядю Дика, который сделал ее шпионкой при этих молодых оболтусах. «Почему такое счастье выпало каким-то индейцам? – расстраивалась она. – А что если выложить Ригасу то, что она приставлена к нему с определенным заданием, и за это признание он должен будет заплатит ей приличную сумму? С какой легкостью он отдал задрипанным индейцам пятьдесят тысяч. – Но Вероника тут же отогнала от себя эту мысль как довольно опасную. – Может, повезет еще и мне», – успокаивала себя, с неприязнью наблюдая за гордой индианкой, улыбавшейся Ригасу.

– А где же отец малыша? – спросил у индианки Ригас.

Индеец перестал кланяться, выпрямил украшенную перьями голову, поднял руку в направлении ревущего водопада и торжественно произнес:

– Быстрая Стрела в гостях у Маниту!

Путешественники переглянулись, не совсем понимая, о чем идет речь.

– Как это в гостях у Маниту? – удивленно переспросил Маскат.

– Он прыгал с троса в водопад и однажды не вернулся, – последовал спокойный ответ индейца.

– Это же горе для семьи? – вставил Ричард.

Суровое лицо индейца разгладилось.

– Еще в древние времена люди моего племени жили у водопада и ежегодно дарили великому Маниту самую красивую девушку – Деву Тумана. Она считалась невестой Маниту. Ее с детства окружали неусыпной заботой, уважением и вниманием. Ей предназначалась роскошная жизнь в царстве Маниту. Под крики соплеменников, звуки барабанов Деву Тумана выводили из самого красивого вигвама стойбища и отвозили за верхние пороги, где белоснежная лодка, заполненная цветами, плодами и подарками Духу Земли, ожидала ее. По команде верховного жреца лодку отпускали, и она стремительно летела к водопаду, а счастливая Дева Тумана… попадала в объятия Маниту. За это дух Земли был добр к индейцам, живущим на его берегах: в лесах в изобилии водились звери, а в реках и озерах рыба и бобры.

Ригас, слушая старого вождя, представил, как тело молодого индейца, распластавшись, летит в бурлящую бездну. Попытался увидеть сожаление или печаль на лице собеседника, но, кроме гордой умиротворенности, ничего не смог прочесть на нем. – Маниту потому и добр к нами, – вел рассказ старый индеец, что Быстрая Стрела у него в гостях. Это Маниту – хозяин грохочущей воды и всего живого на этой исконно индейской земле прислал вас к нам с божественным подарком.

─ Как вам живется в этих местах? ─ поинтересовался Ригас.

– Эти земли испокон веков принадлежали нам, – с видимой печалью произнес индеец, – но белые люди захватили их и построили десятки гостиниц, мотелей и кемпингов. Теперь они хозяева здесь. Мы же зарабатываем себе на жизнь, чем можем. Если раньше мы были горды своей свободой и сыты, благодаря милости Маниту и Хинане, то теперь здесь правит мистер Доллар, а мы из хозяев превратились в изгоев.

«Вот тебе и Свобода, замешанная на золоте», – вспомнил Ригас величественную статую в нью-йоркской гавани. Его поразила искренняя вера старого индейца в Маниту, Хинане и загробную жизнь. «А почему бы и нет? – задавал он себе вопрос. – Чем языческая вера индейцев хуже других религий?

И вообще, что человечество знает о возникновении Земли и всего мироздания? На земном шаре больше тысячи религий, и каждая доказывает, что только одна она истинная и правильная, и только ее Бог – настоящий Бог».

– Я не скажу, что раньше нам всегда хорошо жилось, – вел свой рассказ старый индеец. – С самого рождения людям нашей крови предназначено вести трудную и опасную жизнь. С молоком матери мы впитываем волю и силу претерпевать невзгоды и боль. Наш ребенок не может плакать, как белый, ибо мать закрывает ему рот рукой, приучая к тому, чтобы он в момент опасности не выдал себя и соплеменников, когда рядом враг, или зверь. Каждая мать, воспитывая ребенка не воспринимать боль, привязывает его к деревянной планке так, чтобы он не смог пошевелить ногой, или согнуть спину. В таком положении она долгое время носит его на плече. Наши отцы учили нас как выслеживать зверя и человека, как пользоваться томагавком и луком, как долбить лодку и делать лыжи, как из сухого дерева добывать огонь, как определять погоду, распознавать повадки зверей и птиц. Мы тоже добытый опыт передаем своим детям. Вот почему наши мальчики становились прекрасными воинами, способными защищать свою семью от врага. Но белые оказались хитрее: у них были ружья, бусы и «огненная вода». Они сеяли вражду между индейцами, спаивали их водкой, вытесняли на бесплодные земли, где не было зверя и воды. Нас осталось мало, и отняли у нас все.

В костре потрескивали смолянистые дрова, а индеец по прозвищу Острый Коготь рассказывал о своей прошлой и настоящей жизни. Ребята молча слушали его, а он подкидывал в костер душистые поленья и попыхивал закопченной трубкой. Ригас смотрел на морщинистое пергаментное лицо старика, а перед его глазами был летящий в водопад молодой индеец. «Не закончу ли и я свою жизнь так же бесполезно, как Быстрая Стрела?» – думал он, сжимая в руках лук Маниту.

На небе в стороне от водопада, одна за другой загорались звезды. Водяная шапка Ниагары, расцвеченная множеством прожекторов, создавала феерическое зрелище. Это видение, вместе с несмолкающим гулом, царившим вокруг, казалось Ригасу, краше всего, что он встречал в своей жизни.

Его друзья также были зачарованы ночной панорамой великого водопада и рассказом Острого Когтя.

И только Веронику больше интересовал щедрый подарок внука Уолполла индейцам.

После путешествия по Ниагаре началось менее интересное, но необходимое, по мнению Артура Кеннена, знакомство с Нью-Йорком и достопримечательностями Соединенных Штатов. Из прослушанных лекций ребята узнали об общественно-политическом устройстве государства, его экономике, особенностях судебно-правовой системы, достижениях в области науки и культуры. Артур Кеннен, заинтересованный в развитии кругозора своих подопечных, в соответствии с программой неоднократно организовывал встречи в различных фирмах, институтах, мэриях и даже правительственных учреждениях. В процессе знакомства с Нью-Йорком молодые люди узнали, что первое название Нью-Йорка – Новый Амстердам и что основан он голландцами в 1626 году. Потом, в 1664–1674 годах, он был захвачен англичанами и переименован в Нью-Йорк. С 1785 по 1790 год Нью-Йорк был столицей США.