Екатерина Бердичева - Художник

– Что случилось? – завертел головой охранник.

– Голову напекло. – Буркнул Иржи.

Тем временем, из кустов вылез лодочник и помахал им рукой.

– Ну что, господа хорошие, не пропало желание перебраться за реку? Или все же домой?

– Идем! – Иржи решительно встал. – Веди.

Охранник нехотя отклеился от бревна, поправляя мятый и испачканный в пепле пиджак.

– Ты можешь подождать нас здесь. Мы недолго. – Сказал Иржи.

– Нет. Теперь я с Вами. Вдруг понадобится подстраховать?

– Не, там тропа нормальная. – Поведал лодочник. – Пойдемте, господа.

И они отправились в кусты, раздвинув которые, обнаружилась вполне приличная, правда, несколько сыроватая, тропа.

Постепенно, следуя друг за другом, они вышли к прыгающей по камням и неширокой в этом месте реке. Поперек ее русла лежала толстая сучковатая ель. Так как она упала на камни, то под ней свободно, не запруживая окрестности, текла вода.

– Вот, господа, хороший мост! – И лодочник первым вскарабкался на толстый комель. А потом, придерживаясь за одни ветки и переступая другие, он перешел на ту сторону и махнул рукой. Иржи подтянулся на руках и запрыгнул на дерево. Не торопясь, и стараясь не касаться сухих сучьев, он прошел над рекой. За ним следом перебрался и охранник.

– Куда господа хотели попасть? – поинтересовался лодочник.

– К водопаду. – Лаконично ответил Иржи.

И вот они стоят на противоположной скале. На озере, под ними, видна их малюсенькая красная лодка. А рядом с бревнами – желтый этюдник Иржи. Он посмотрел по сторонам, разыскивая приметы. Так. Вот гнутая березка.

– Туда. – Скомандовал он.

От березки – большой серый камень с черным пятном на боку. Дальше – песчаная осыпь. За ней – еще камень. Иржи оперся на него рукой и спрыгнул на площадку перед входом в небольшую пещеру.

– Смотри-ка! – Удивился лодочник. – Сколько здесь бывал – не видел ни разу!

Иржи достал зажигалку, чиркнул и зашел в грот. Сырая тьма моментально окружила его своими объятьями. Художник немного постоял, осязая ее всем своим существом. Спустя несколько минут глаза стали различать серый свет, льющийся откуда-то сверху. Он убрал зажигалку и двинулся вперед. За ним – охранник. Замкнул их группу ворчащий про причуды господ и природы лодочник. Неширокий, но ровный ход неожиданно расширился, и они попали в небольшой каменный зал. С потолка на середину падал пыльный солнечный луч. Стены пещеры терялись во мраке, но ее центр, с красной каменной глыбой в цвет скалы ясно освещался неярким рассеянным светом. И там что-то лежало, явно не относящееся к творениям природы. Пока остальные глазели по сторонам, Иржи подошел к камню и присел перед ним на корточки. Там, в углублении, стояла небольшая деревянная шкатулка. Иржи достал из кармана нож и поддел крышку его кончиком. Внутри, на красном бархате, лежал огромный черный алмаз. Внезапно солнечный луч попал на его грань, и камень, словно звезда, вспыхнул мириадами искр, рассыпав их по своду пещеры.

Охранник и лодочник тут же заоглядывались по сторонам в поисках источника необычайного сияния. Но поиск был недолгим, поскольку исходило оно от художника. Тот сидел на корточках, а из его рук вырывался бьющий вверх разноцветный фонтан. Иржи спрятал нож и опустил в коробку пальцы. Под восторженные крики спутников он достал камень и сжал в ладони. И вдруг волосы зашевелились на его голове: камень пульсировал и грел руку, словно живое человеческое сердце.

– Давайте заберем, продадим… – Прошептал стоящий рядом лодочник. – Нашли вместе – деньги пополам!

Иржи смахнул со лба холодный пот.

– Руку дай! – Приказал он мужику.

И, когда тот протянул руку, Иржи вложил в нее живой камень и сжал.

Лодочник на секунду застыл, а потом закричал тоненько, словно его режут на тонкие полоски:

– Нет! Не надо! Оно проклято! Проклято! Проклятое место!

У него закатились глаза, и он рухнул вниз, выпустив из руки сверкнувшую звезду. Ковач бросился вперед, желая подобрать и отдать хозяину. Но тот, страшно глянув огненными очами, прошептал так, что у того мелко задрожали руки:

– Не трогать!

И, словно тень, вышедшая из ада, бесшумно подошел к лежащему на земле алмазу. Осторожно и бережно взяв в ладонь камень, он убрал его в шкатулку, снова захлопнув и поставив ее на алтарь. После чего выдохнул и провел по лицу рукой. Глаза, сиявшие отблеском призрачного пламени, потухли.

– Возьми нашего водилу. – Сказал художник вполне обычным голосом. – Ему нужен свежий воздух. Здесь очень душно.

И точно, Ковач явственно ощутил, как хочется поглубже вздохнуть. Луч спрятался за тучу, и в пещере стало сумрачно. Иржи щелкнул зажигалкой и пошел впереди, освещая им обоим дорогу.

Лодочник пришел в себя, как только они поднялись на утес.

– Что со мной было? – Слабо простонал он. – Мне показалось, что я видел необыкновенный свет…

– Подземные газы вызывают галлюцинации. Если вовремя не вылезти на воздух, можно умереть. – Ответил Иржи. – Вон, Ковач тоже еле вылез.

– А Вы, господин?

– А я выкурил перед этим сигарету. Иногда это спасает жизнь. – Флегматично пожал плечами Иржи.

Когда они спустились к лодке, ее хозяин был вполне весел и даже шутил. Иржи закинул этюдник на лавку и прикрыл его полой плаща. Потом застегнулся и натянул капюшон до самого носа. Красоты озера его больше не волновали.

Глава пятая. Певица.

Вечером спокойный и задумчивый Иржи в сопровождении молчаливого охранника спустился в ресторан. К ним тут же подошел улыбающийся, как любимым родственникам, подписавшим в его пользу завещание, метр Сапеш.

– Мы так Вас ждали к обеду! – Мягко укорил он графа Измирского.

Тот опустил ресницы и очаровательно улыбнулся:

– Вы же знаете, что художники – народ увлекающийся. Стоит увидеть живописную поляну, и сразу забываешь о времени. Поэтому я попрошу у Вас ужин для двух безумно голодных и перебравших свежего воздуха людей.

По взмаху пальцев метра к ним тут же подскочил официант и записал все их пожелания.

– Господин Измирский! – Лучащийся счастьем администратор все никак не хотел отходить от их столика. – Сегодня у нас совсем домашний вечер. Перед публикой выступают только свои: джаз-квартет маэстро Гильони и госпожа Эстер со своими балладами.

– Приятно слышать, что у руководителей отеля хороший вкус. Синьор Гильони чрезвычайно одаренный человек, а его партитура к балету «Любовь гондольера» позволяет расставить акценты там, где фантазия либреттиста оказалась бессильной.

– Истинно, истинно так! – С загоревшимися глазами подтвердил слова художника мэтр Сапеш. – Что стоит только «прохождение гвардии по старому мосту»! Какая мощь заложена в единении барабанов и гобоя! А в конце, помните, вторая скрипка нежно и тихо: ти-ти-ти…