Екатерина Бердичева - Художник

Что юна и душою безгрешна. Но занес рок кровавый кинжал

Над наивной и нежной женою. Красноглазая жадная тварь

Заменить ее хочет собою, как однажды проделала встарь.

Но мужчина не понял подмены: целовал и о счастье шептал.

Только утро окрасило стены, он проснулся и гостью узнал.

Рассмеялась нагая колдунья: "Обещал сердце мне подарить!

Завтра ждем первый час полнолунья, в этом доме я буду царить!"

"Где жена моя?" Ведьма смеялась. Тень души молча слезы лила.

"Жертва первая сделала малость: в мир бессмертья тропу провела.

С сердцем каменным жить буду вечно, неподвластна песочным часам!

А твоя жизнь, увы, быстротечна. Убедишься сейчас в этом сам".

Лишь руками взмахнула чертовка – дом затрясся и корни пустил,

Да к стене прикрутил парня ловко, хоть тот дрался из всех своих сил.

"Твое сердце пылает пожаром, пламя страсти сокроет рубин.

Я тебя обманула недаром: ты мой пленник навек, господин!

Пока бьется сердечко в рубине, не исчезнет моей жизни нить.

В муках вечных пребудешь отныне…Ну а смогут тебя схоронить,

Лишь украв у меня камень-сердце и разбив… Но природа людей

Не допустит. Ведь жадности дверца шире прочих открыта страстей.

До сих пор ведьма ходит по свету: темный пламень вливается в кровь

Тем, кто жаждет ее до рассвета, заменив вожделеньем любовь.

Публика от всей души хлопала певице. Всегда приятно слушать страшилку, сидя в уютном зале с бокалом вина!

Женщина, раскланявшись и собрав подаренные цветы, вышла за кулисы. Ее снова сменил джаз-квартет с присоединившимся к нему известным певцом, исполняющим по различным кабакам соул и блюз.

Через некоторое время, переодевшись в скромное темное платье, к их столику подошла госпожа Эстер. Мужчины встали, приветствуя гостью.

– Как поживаете, госпожа Эстер? – Поинтересовался граф Измирский. – Вы сегодня очень душевно пели!

– Спасибо! – улыбнулась певица. – Просто я получаю удовольствие от своей работы. Как, наверное, и Вы, граф.

– Конечно. – Он сделал для нее заказ официанту. – Но последняя баллада была выше всяческих похвал. Признаться, у меня мурашки бегали по коже.

– О, да. Вглядываясь в темное и кровавое прошлое этого места, невольно порадуешься за светлое настоящее.

– Вы верите в те сказки, что пишете? – Насмешливо хмыкнул Измирский, слегка прикасаясь своим бокалом к ее. Послышался тоненький хрустальный звон.

– Конечно, верю. У любого старинного места есть свои кровавые легенды. Знаете, борьба за власть между поколениями, брошенные красивые горничные с младенцами, жестокие госпожи, прижигающие щипцами для завивки пальцы своих рабынь… Каждый замок хранит свою историю.

– Но Вы рассказываете о вырванном и помещенном в драгоценный камень сердце. Это – черное колдовство, самая грязная магия. Не боитесь случайно встретиться с той ведьмой? Ведь Вы всему миру выдаете ее сокровенные секреты! Вдруг толпа, вдохновленная вашими балладами, пойдет разыскивать сердце-камень?

Женщина рассмеялась.

– Мне кажется, что эта история уже в далеком прошлом. Вы – умный человек и понимаете, что ни один аккумулятор не работает вечно. Тем более, биологический.

– А как же девушка-привидение, с которой, по Вашим словам, Вы общались?

– Ну что Вы, это – всего лишь сон, навеянный здешними стенами. Поэтому, можно сказать, что мои баллады – это просто страшные истории, рассказанные на ночь большим и благополучным дядям и тетям.

– А если злая колдунья все же протянет к Вам свои скрюченные пальцы? – Улыбнулся граф.

– Тогда я постараюсь вовремя проснуться!

Эстер пододвинула чай и взяла пироженку.

Иржи, мило улыбаясь, смотрел поверх ее головы в зал. К сожалению, певица тоже ничем не могла помочь. Может быть, когда она спит, ее чуткая творческая натура улавливает мысли иногда приходящей к ней призрачной красавицы?

Квартет, тем временем, доиграл последний блюз и, открыв ди-джейский пульт, широко известный клубный ведущий зарядил веселую и зажигательную музыку. На танцпол потянулись молодые парочки.

Граф бросил взгляд на подпрыгивающего на стуле Игнаца.

– Иди, танцуй. – Разрешил он парню.

– А Вы?

– Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? – Вопросительно изогнул бровь Измирский. – Ну, дорогой, если ты этого так желаешь…

Граф прикрыл ресницы и, немного задержав дыхание, покрылся прелестным румянцем.

Ковач побледнел, потом покраснел:

– С Вашего позволения! – Он резко вскочил и стал пробираться между столами.

– Ты особо не увлекайся. Я ревную! – Вдогонку крикнул граф.

Эстер рассмеялась серебристым смехом.

– Зачем Вы так издеваетесь над бедным ребенком? Он совсем мальчик и неискушен в вашем светском словотворчестве… И всего лишь хотел потанцевать.

– Что Вы, госпожа Эстер, как можно! Могу ли я предложить вам тоже самое?

– Потанцевать или посмеяться надо мной? – Женщина внимательно взглянула в его темные глаза.

Но граф варился в высшем обществе с пеленок, поэтому, немного наклонившись к ней, прошептал:

– Может, немного поревновать? – Он протянул пальцы и накрыл ими ладонь певицы. А потом поднял к губам ее руку и поцеловал. – Мне нравится восхищаться Вами, я очарован блеском Ваших бархатных глаз, подобным звездам, сияющим в ночи. В Вашем голосе я слышу радость жизни и предчувствие любви, нежность доброго утра и накал ночных страстей. И мне бесконечно хочется любоваться этим прекрасным лицом, принесшим в мою серую жизнь несбыточные мечты…

Не отпуская ее руки, он положил ее ладонь к себе на грудь.

– Чувствуете, как бьется мое сердце? Оно так одиноко… Понимаете, моя мать слишком рано ушла из жизни, и я воспитывался старшим братом… мне так не хватает ласки и тепла…

У женщины на глазах заблестели слезы.

– Перестаньте… перестань, мой хороший мальчик. Ну, разве тебя никто не любит?

– Конечно, любят. За мои деньги. За мой талант. – Иржи покрыл поцелуями ее ладонь. – Но это – не любовь. Люди тянутся к славе, богатству. К сильному покровительству. Когда они получают искомое, то иногда даже перестают здороваться. Это – сделка. Причем, чаще всего моя доля оказывается мизерной.

Художник вздохнул, и одинокая слезинка медленно покатилась по его бледному лицу.

– Перестань. – Женщина наклонилась к нему и хотела поцеловать в щеку. Но он развернулся и губами нашел ее губы. Не вставая со стула, пересадил к себе на колени. Рука под столом заскользила между ног, когда как другая с силой прижала ее голову к его шее. Она, пискнув, обняла его за талию.

– Идем! – Выдохнул он ей в губы. Пробираясь к выходу, ему вдруг на миг показалось, что красные насмешливые глаза одобрительно смотрят ему вслед, словно говоря: «Ты – мой!»