Тихон Стрелков - Призрачная нога

Смолл ненадолго закрыл глаза, запечатав знакомые образы в памяти.

– Ты готов? ― осторожно спросила Флора.

Он кивнул.

– Спускалась прежде на зонте?

– Нет. ― Она однажды останавливалась в таверне на цветке, оттуда ее спускали с помощью неудобного сидения, прикрепленного к бечевке, три крепких стража.

Смолл снова кивнул. Достал зонт и жестом попросил принцессу встать перед ним.

– Обхвати мою шею, подпрыгни и бедрами сожми мою талию, ― попросил он, и Марта хихикнула.

– Что прости?! ― вырвалось у Флоры.

– Я говорю, если ты покрепче не ухватишься за меня, то упадешь и разобьешься. Бух! Запеканка из принцессы.

– Ладно. ― Она сделала то, о чем просил Смолл и вся напряглась. Теперь их лица разделяла воображаемая ладонь, и девушка ощущала горячее дыхание парня. От него пахло потом, пряным супом и душистой травой. Сердце забухало в груди у Флоры.

Смолла такое положение их тел, смущало не меньше девушки. Он старался оставаться невозмутимым, но мысли то и дело возвращались к тому, что ноги принцессы цепко обхватили его талию.

– Держись крепко, ― прошептал он. Принцесса вздрогнула, чуть расслабив ноги, и поползла вниз. Смолл рукой поддержал ее ягодицы и приподнял Флору вверх. ― Я сказал держаться крепко!

Она знала, что должна возмутиться. Никто не имеет права безнаказанно лапать девушку. Но не могла. От этого уверенного прикосновения, тело обдало таким жаром, что принцесса едва нашла силы на то, чтобы хоть что-то ответить.

– П-прости, ― прошептала она. ― До свидания, Марта. Я буду скучать по вас.

– Всего хорошего, милая моя, ― улыбнулась Марта, сквозь застилающие лицо слезы. ― Сынок, береги себя.

– Буду. Я люблю тебя, мам.

Смолл одной рукой обхватил талию Флоры, другой поднял вверх зонт. Затем он ступил на крыльцо и, сказав «До встречи», раскрыл зонт и шагнул в пустоту.

Принцесса зажмурилась и крепкой для тонких рук хваткой вцепилась в шею Смолла.

– Тише-тише, ты меня что, задушить хочешь?

– Прости! ― закричала она в ответ.

– А кричать-то зачем? Флора, открой глаза ― это того стоит. Ну же! Это совсем не страшно. Ты не пожалеешь.

Она послушалась. Всего на несколько мгновений Флора почувствовала невесомость, поверила, что умеет летать. Мягко и плавно, как брошенный из окна кусочек ткани, они приближались к земле. Принцессу захватило чувство полной свободы. Под ногами не было опоры, но это не пугало, а безудержно очаровывало.

– Это удивительно! ― воскликнула Флора, когда они приземлились. ― Это просто невероятно! Это чувство внутри будто… будто сердце делает кульбит и внезапно куда-то проваливается. Под ногами нет ничего, и хочется кричать. Но не от страха! Земля медленно притягивает тебя к себе, но ты сопротивляешься. Ты не хочешь падать! Ты хочешь летать! Смолл, прошу, давай прыгнем снова!

– Прыгнем, ― пообещал он. ― Обязательно прыгнем. Но не сейчас. До тумана осталось всего ничего. Нам нужно успеть перебраться через Метеоритный лес и найти место для ночлега.

Смолл сунул зонт в рюкзак, попутно оглядев Флору. Коричневые брюки с помятым ремнем, сапоги в мелких трещинах и широкая льняная рубашка. На пышногрудой Марте рубашка сидела, как влитая, а на хрупкой принцессе ― местами висела, но с виду это казалось не ошибкой модельера, а изюминкой. Каштановые волосы девушка сложила в аккуратный хвостик, оголив проколотые бриллиантовыми серьгами ушки. Выглядела она иначе.

– Мне становится не по себе, когда ты так смотришь, ― призналась девушка.

– Как «так»?

– Оценивающе… будто я что-то неодушевленное.

Смолл хохотнул.

– Прости. Не привычно видеть тебя в брюках.

– Знал бы ты как неудобно в них ходить, ― пожаловалась Флора и заправила рубашку в брюки. ― Кожа на ногах не дышит. Нет прежней легкости в движениях. Мне кажется, что брюки ― это корсет для ног.

– Корсет? Что это?

– Приспособление для фиксации талии. Некоторые девушки носят корсеты, чтобы подчеркнуть свою фигуру.

– Некоторые?

– Ну да. Мне вот корсеты не нравятся. В них теряется свобода движений, и дышать неудобно.

Смолл на секунду нахмурился, глядя куда-то внутрь себя. Запомнил новое слово, как это делал каждый раз, затем улыбнулся и сказал:

– Ладно, пойдем. Я спереди, ты ― сзади. Постарайся не шуметь.

Он закрепил рюкзак и колчан со стрелами на спине, взял в руки тисовый лук и двинулся к вырубленному полю. Флора поспешила следом.

Просыпались жгучие солнечные лучи. Все тягостнее ощущался зной. О вчерашнем дожде напоминала разве что мокроватая земля, и Смолла это не радовало. Он надеялся, что сырость облегчит путь, но за ночь глубокие лужи впитала почва, капли на траве испарились, и воздух был теперь сухим и горячим, как в бане.

Оставив позади вырубленное поле, Смолл с Флорой вклинились в узкую тропинку, по обе стороны отгороженную высокой острой травой. Смолл заметно напрягся и велел девушке вести себя как можно тише. Сухие трава и ветки хрустели под ногами. Ветер посвистывал, шелестя зелеными клинками. Мошкара летела на пот, и путники справлялись с ней, кто как: парень часто наклонял голову и дул на лицо, принцесса тихо хлопала себя по шеи.

Несколько раз они останавливались. Прислушивались. Делали по глотку из бурдюков. И шли дальше. За вырубленным полем на три тысячи двойных шагов тянулась зеленная равнина. Опасней места не сыскать. Из травянистой толщи в любой миг и с любой стороны могла напасть дичь. Смолл помнил первый день охоты с отцом здесь. Тогда-то он и получил свой первый из многих шрамов. Его в предплечье цапнул дымчатый змееныш. К счастью, дымчатый змееныш. Укуси его особь крупнее, не помогла бы и настойка из руты и яда травяного метателя.

В тот день неопытный Смолл ошибся, прозевал шевеление сбоку и чуть не поплатился за это жизнью. Сейчас обученный Смолл глядел в оба, глядел глазами взрослого охотника. И Флоре, шедшей следом, передавались его спокойствие и собранность.

Они проходили мимо земляного холмика, на котором рос кривой гриб с красной в белую точку шляпкой, не уступающей в размерах корпусу шхуны, когда Смолл резко затормозил, подняв вверх руку.

– Тише, ― прошептал он, ― не шевелись.

– Что там? ― Флора сделала мягкий шажок в сторону и выглянула из-за плеча Смолла. В восьми шагах от них из травы выползло длинное с зеленой чешуей создание и зашипело. Дымчатый змей. На его спине виднелись черные размером с серебряную монету отверстия, из них валил сиреневый пар. Змей резко повернул свою изворотливую шею, и громадные желтые глаза уставились на Смолла. Флора, дрожа от ужаса, юркнула за его спину.

– Тише, ― предупредил Смолл одними губами. ― Не шевелись.

И аккуратно, как матери берут на руки своих детей, правой рукой потянулся за стрелой. Желтые глаза щелочки, не мигая, смотрели перед собой. Флора старалась дышать носом, но поступающего воздуха было слишком мало ― словно кусочек мяса после длинного поста.