Дмитрий Дурнев - Оружие

– Я всё улажу! – поспешил заверить полковника Соломатин. – Тем более, Роман ни в чем не виноват. Всё это досадная случайность!

– Случайность? Ну-ну… Я уверен, что в объяснительных не будет и намёка на случайность, – пробрюзжал Гаррисон. – Напишут, что ваш пилот во всём виноват – избил парня!

– Никого я не бил! Мало ли что напишут эти… – громко возмутился Севастьянов, от волнения забывая английские слова. – Есть… другой свидетель!

– Кто?! – в один голос воскликнули Соломатин и полковник.

– Бармен!

Полковник хмыкнул так, что поперхнулся. Когда прокашлялся, посмотрел на Севастьянова, как на идиота.

– Надеетесь, он что-то расскажет?

– Он всё видел!

– Сейчас спросим.

Гаррисон подозвал бармена. Тот подошел медленно, с явной неохотой.

– Смит, расскажите, что тут случилось! – потребовал полковник.

– К сожалению, я ничего не видел! Мы с Габриелем были на кухне и вышли на шум…

– Что?! – гаркнул Роман. Сжав здоровенные кулаки, он шагнул к бармену и проорал по-русски: – Спелись?! Конечно, своих ты давать не будешь!

– Ну-ка, остынь! – выпалил Алекс, хватая Севастьянова за рукав.

Роман попытался освободиться – дёрнулся так, что рукав затрещал, но Алекс вцепился, как клещ.

– Стоять! – скомандовал он, и Роман подчинился, отступил назад.

– Вот видите, нечего ему рассказать, – ехидно подытожил Гаррисон и картинно развел руками.

– Господин полковник, я всё улажу! – повторил Соломатин. – Ведь, если подумать, ничего страшного не произошло. Ну споткнулся парень, ударился головой, так что ж теперь из этого трагедию делать? Придет в себя, врачи помогут, всё будет хорошо. Разрешите присутствовать при докладе Ли Цыну?

– Поехали.

– Сейчас? – удивился Соломатин. – Ночь на дворе! Ли наверняка спит!

– Не уверен… Он всегда помногу работает и ложится только под утро, – опротестовал полковник. Поразмыслив, он тяжело вздохнул и прибавил: – А если спит, разбудим. Не стоит ждать, пока он всё узнает от других.

Они надеялись, что будут у Цына первыми, но просчитались. Как и предсказывал Гаррисон, президент «AIG» в столь поздний час ещё бодрствовал. Найти его удалось в одном из ангаров. Цын стоял, прислонившись к стене, и слушал невысокого мужчину в мешковатой серой куртке, на спине которой красовалась крупная овальная нашивка с изображением самолёта на фоне восходящего солнца. Я уже где-то видел этот овал, отметил Валентин Сергеевич, пытаясь припомнить, где именно.

Мужчина с овалом громогласно вещал:

– Это чёрт знает что! Или увеличиваете гонорар, или я отказываюсь работать в таких условиях! Бардак!

– Опоздали, – выдохнул Гаррисон и застыл на месте, как вкопанный.

Соломатин, не мешкая, бесцеремонно схватил его под руку и потянул за собой.

– Господин Цын, я вижу, вам уже всё рассказали! – громко выкрикнул Валентин Сергеевич на ходу.

Мужчина в мешковатой куртке замолчал и обернулся на голос.

– Рассказали, – откликнулся Цын, обогнул мешковатого и пошел навстречу Соломатину. – Очень неприятная история, – изрек он, поравнявшись с Валентином Сергеевичем.

– Такая уж неприятная? Ну упал человек, что страшного?

– А капитан Клейк, – Цын через плечо взглянул на мешковатого мужчину, – говорит, что русский намеренно сбил Брика с ног.

На это Валентин Сергеевич невозмутимо заявил:

– А тот самый русский говорит, что никого не трогал и, тем более, не сбивал! Пострадавший сам виноват, и вообще, под ноги смотреть надо, а то, неровен час, споткнешься!

Цын нахмурился, исподлобья глянув на Соломатина, покачал головой.

– Ли, да не переживай ты так, – ободряюще произнес Валентин Сергеевич. – Ерунда всё это! Ну, толкнул кто-то кого-то… или не толкнул… подумаешь, горе какое! Не делай из мухи слона! Мелочи жизни, чушь!

– Чушь, говоришь? – недобро заговорил Цын. – Завтра испытания, а у лётчика голова разбита!

– Других что ли нет?! – удивился Соломатин.

– Есть один.

– Вот видишь! Всё не так уж..

– Мне нужны двое! – обрубил Цын. – Именно двое!

– Ну-у-у… а если перенести испытания? – неуверенно спросил Соломатин.

– Время поджимает!

– Тебе не угодишь…

Цын как-то странно посмотрел на Соломатина, буркнул что-то под нос и задумчиво сказал:

– Валентин, можно тебя на пару слов?

– Конечно.

Они отошли подальше, так, чтобы не услышали ни Гаррисон, ни мешковатый Клейк.

– Валентин, вот что получается, – начал Цын, – я остался без испытателя, а сроки горят! Конечно, я отхожу от дел, и ты можешь считать, что мне должно быть всё равно, и я должен быть только рад… – Цын внимательно посмотрел Соломатину в глаза и продолжил: – Подставлять других не хочу. Люди трудились, а теперь всё насмарку? Нет испытаний – нет результата! Нет результата – нет денег. Нет денег – труд останется без достойной оплаты. Я мог бы поискать замену среди местных, но не думаю, что Гаррисон позволит рисковать его людьми.

– Что ты хочешь от меня? Говори прямо!

– Отдай мне кого-нибудь из своих. Я слышал, у тебя целая орава бандитов.

Услышав это, Валентин Сергеевич впал в лёгкий ступор.

– Что значит отдай? – через силу выдавил он. – Они мне не рабы. Могу лишь попросить…

– Попроси.

– Но не гарантирую…

– Не надо. Всего лишь попроси. Я ведь знаю, ты умеешь убедительно попросить.

– Ли, ты обещаешь замять дело? Гаррисон переживает, да и мне огласка ни к чему.

– Постараюсь.

– Настоящий дипломат, – криво усмехнулся Соломатин.

Ни слова более не говоря, Цын развернулся и, не спеша, пошел к Клейку. Валентин Сергеевич тяжело посмотрел ему вслед, грубо выругался одними губами и побрел к Гаррисону.

– Ну что? – осипшим от волнения голосом спросил тот.

– Всё будет хорошо, – вяло ответил Соломатин.

– Точно? – не поверил полковник.

– Никаких проблем.

Остаток ночи Соломатин провёл без сна. Не раздеваясь, он развалился на диване и напряженно размышлял. Конечно, помогать Цыну я не обязан, думал Валентин Сергеевич, можно и отказаться. Тем более, Ли совсем скоро оставит свой пост… Но Паша… С ним еще работать! Как он отреагирует на срыв испытаний? Это когда-то я помыкал им, как хотел, а теперь придется считаться, мнение учитывать… Вот чёрт! Как Цын распишет, так он и отреагирует! Значит, надо, чтобы Паша услышал только хорошее: Валентин вошел в положение, не остался в стороне, помог! Ну ладно, я-то помочь готов, а пилоты? Не думаю, что они горят желанием поучаствовать в испытаниях. Кто просто так согласится испытывать оружие, из которого потом по нему стрелять будут? Только идиот, а на идиота никто из них не похож. Ясно, что просить бесполезно. Да и приказывать тоже. Сохранов не дурак, наверняка понимает, что моей власти есть предел. Надо как-то заставить! Придумать что-то… Припугнуть! – осенило Соломатина. Напугать последствиями драки! Севастьянов – вот, кто должен испугаться! За такие выходки если не голову, то погоны точно снимают!