Ирина Захарьина - Отбрось всё, что не ты

А перед этой поездкой Никанор Иванович намекнул, что пора бы уже писать самой! Лёлька сделала вид, что не расслышала и побыстрее ретировалась.

В глубине души ей страстно хотелось попробовать! Иногда прямо руки чесались поправить готовый материал, настолько он не соответствовал ее личным ощущениям – но нельзя, это ж профессионалы написали.

Но разве она сможет? Ничему такому не обучалась. Ей казалось, что она ни на что не способна, каждый день боялась, что ее разоблачат, признают бездарностью и выгонят с позором. Зажмурившись, отдавала очередной материал, готовая к худшему. Но ничего не происходило, ее даже хвалили.

А потом копирайтер Жанна наманикюренными пальчиками ловко оборачивала сухие факты в красивые метафоры. Лёлька завидовала ей. Как бы научиться также? Если бы можно было украсть способности, она непременно пробралась бы темной ночью в голову красотки Жанны и сгребла бы в чемодан все красивые буковки.

В этот раз задание было простым и приятным.

Она ехала в небольшой городок В., там проходила выставка молодой художницы Станиславы Мореходовой. Ее работы Лёльке нравились, в них была жизнь и уют. По крайней мере, на первых полотнах.

В сумке лежало несколько журналов со статьями про Станиславу.

Впервые она попала в глянцевые издания год назад. Карьеру начала ярко, многие ценители искусства заинтересовались молодой талантливой художницей.

Простая, открытая. Нос не задирала, сразу сказала: «Понимаю, что неидеальна, готова к критике и обратной связи, хочу расти и развиваться».

Лёлька помнила свой восторг, когда попала на первую выставку, она тогда еще только начала работать в журнале. Там юное дарование представили жестокой общественности.

От каждой картины трепетала душа и оставалось едва уловимое послевкусие.

Станислава скромно стояла у столика с напитками.

В ее образе, одежде, прическе, кольцах, сережках и браслетах чувствовался тот же стиль, что и в картинах: легкость, смелость, открытость, многогранность, экспрессия…

Поначалу она с надеждой и предвкушением смотрела на происходящее.

– Что ж, деточка, неплохо для первого раза. Но я бы тебе советовала линии делать четче. И что это за странное сочетание цветов?! Сейчас, конечно, модно быть экстравагантным и не похожим на других, но не до такой же степени. Яркие пятна слепят глаза. Но в целом неплохо, неплохо, поздравляю, ты далеко пойдешь!

Ох уж этот снисходительный тон! Лёлька кипела от негодования!

А Станислава ничего, держалась стойко, благодарила, кое-что даже записывала.

Сколько этих богемных крокодилиц подошло к ней в тот вечер?! Под конец на девушку жалко было смотреть.

Она силилась улыбаться, но в глазах стояли слезы. Когда Лёлька попыталась ее утешить во время интервью, та дрожащим голосом заявила:

– Ничего, ничего, расти всегда приходится через боль. И мне надо прислушиваться к мнению знающих людей, чтобы чего-то добиться. Я же только начинаю. Все правильно, в принципе, я согласна. Я не задумывалась даже о таких вещах, когда предавалась вдохновению. А ведь, наверное, стоило бы. Есть ведь каноны и правила, вкус, в конце концов, и предпочтения публики. И кто я такая, чтобы идти против них?! Так и напишите! Что я благодарна добрым людям, которые указали мне на мои недостатки.

– Но это не ваши недостатки! Это же просто их личное мнение о ваших картинах! Это же все так субъективно! Я вот без ума от ваших работ! Они такие… такие эмоциональные, живые, светлые! – возмутилась Лёлька.

– Спасибо, но не пытайтесь меня утешить. Я обязательно все исправлю к следующему разу.

И она исправила.

Лёлька просматривала журналы с репродукциями картин, и у нее сжималось сердце.

Исчезли яркие краски, появилась четкость линий. Картины были, по-прежнему, красивы, но в них чего-то не хватало. Как родинки или случайно упавшей на лоб пряди волос на идеально правильном личике красавицы.

В последнем журнале на развороте фото Станиславы. Строгий костюм, серьезный взгляд, никаких украшений.

«Я готова прислушиваться, учиться, самосовершенствоваться». Статья была не про искусство, а про саморазвитие, новое модное веяние.

Художница рассказывала про свою систему обучения. Сколько она посетила курсов и тренингов, сколько прочитала учебников, – не счесть! И все ради того, чтобы улучшить мастерство.

В ее внешности, как и в картинах, чего-то мучительно не хватало. Блеска в глазах, пятна краски на лацкане пиджака, кольца в форме бабочки.

Какую бы статью написала об этом Лёлька? Какую идею захотела бы передать? Даже при мысли о том, что придется писать самой, у нее похолодели ладони, а сердце забилось быстрее.

«Поезд прибывает на станцию город В.. Не забывайте свои вещи в вагоне».

Со смутным чувством тревоги и беспокойства Лёлька сошла с поезда.

Город встретил дружелюбно.

Погода стояла замечательная. Солнце слепило глаза и ласково гладило по щекам. Кругом обилие цвета, кроны деревьев кое-где уже украшали желто-оранжевые пятна, коричневатые листья покрывали дорожки и шуршали под ногами, из последних сил зеленела трава.

Людей вокруг было немного. Создавалось ощущение, что время замедлилось. Из привокзального кафе тянуло ароматом кофе и булочек с корицей. Откуда-то пахло яблоками и рекой.

Изучив распечатанную карту, Лёлька решила пойти пешком.

Она любила незнакомые города, каждый со своими загадками и недосказанностями. Они открывали ей свои истории. Среди современных построек то тут, то там проглядывали элементы старины, намекая, волнуя, будоража воображение.

Воображение у нее было богатое. Каждый потертый стальной завиток рождал смутные образы, а иногда и целые сцены. Здесь кавалер делал предложение даме сердца. Здесь одинокий старик просил милостыню, в то время как богатые горожане проходили мимо, будто сквозь него. Здесь молодая актриса выслеживала своего женатого возлюбленного, который умудрялся встречать еще с тремя дамами.

Картины проносились в голове, и она на время выпадала из реальности. Вот и сейчас: вынырнув из своих грез, Лёлька обнаружила, что заблудилась.

Поскольку с современными технологиями она была не в ладах, а на распечатанной карте этот район не поместился, самое время было обратиться за помощью к прохожим.

Район оказался пустынным. Солнце уже клонилось за горизонт, смывая краски дня.

«Вот еще не хватало», – подумала Лёлька.

А богатое воображение уже рисовало темные подворотни, устрашающие фигуры в темных плащах, испуганные вскрики женщин, стук каблучков.

Вздрогнула, стряхнула наваждение и вдруг заметила мужчину, быстро шагающего к проулку между домами. Как назло, в темном плаще с капюшоном.

Она разрывалась между двумя мыслями: не ее ли это герой, только и ожидающий возможности спасти свою принцессу, – и не маньяк ли это, выслеживающий очередную жертву.