Ольга Апреликова - Горькое логово

Бабахнул тяжкий гром ликования, встряхнув счастьем весь его мрачный разум, и водопадом с Венка окутал тело свет. И пещерка сияла, а камень под ним стал таять, будто мороженое. Он расплакался, расхохотался, потом закружился, брызгая светом вокруг, наконец крепко обхватил себя за плечи. Трясся в неровной, туго натянутой на кости дрожи, сердце колотилось в горле и мешало дышать – надо успокоиться. Все. Он взял Сеть. И Дракона – взял.

Ярун ждет.

Он выбежал наружу из пещерки и растерянно посмотрел кругом. Ярун ведь ушел, чтоб не мешать, он давно ждет наверху – здесь только неровные тени качают каменных истуканов с живыми глазами. Сташка попытался выжать набравший ледяной влаги подол футболки. Безнадежно. Как холодно. Зубы постукивают, так колотит. Конечно, можно пойти в лифт, на котором спускался Ярун, но это нечестно. Снова задрожав, он из последних собственных сил сообразил, что в Лабиринте (волшебный камешек-то он вынул) старые механизмы медленно передвигают гранитные плиты с места на место. Надо поторопиться.

Он вернулся в мокрый грот.

Венок потеплел на голове, Сташка благодарно погладил его, почувствовал, что надо чуть его передвинуть, чтоб самые ласковые лапки тепла пришлись на виски. А теперь подозвать все, что здесь клубится, забрать свое с собой… Ну… И ждать нечего.

Узкая торпеда сил, в которые он запеленал себя, задрожала и, оставляя под собой вой и грохот, легко вошла в скалу. Сначала было трудно, потом от его восторга, что все на самом деле и получается, торпеда разогналась и, расталкивая гранит, вырвалась в холодный воздух и прозрачно-синий предвечерний свет.

– Я летаю, – вспомнил он и засмеялся.

Какое бездонное небо! Он взмыл выше, еще выше, набирая скорость, и даже не осознав, зачем и как – на уровне рефлекса вытянул вперед руки, будто ныряя в этот синий вечер над горами, и кувыркнулся в воздухе так же, как в ледяной воде подземного колодца. И – перекинулся, раскинув руки… Крылья. Черные. Ура. Так, держать угол атаки… Поймать тягу… Ух, тяжело, отвык… Нагрузка на крыло – предельная… Ну, он же не птичка… Снизу ветер, поймать его… Можно парить… Ура. Инстинкт. Полет!! Горы. Небо. Закат. Синяя долина внизу… там Ярун. Он совершил медленный разворот и начал снижаться. Ярун дороже небес, и он изменил профиль крыла, вильнул хвостом, переходя в отрицательный тангаж – только не пикировать. Не торопиться. Такая тушка… Осторожно… Земля все ближе… Скалы, камни… Он задрал голову, широко развел крылья, увеличивая угол атаки, выставил вперед лапы, гася скорость – ой… Он слишком громадный, а человечки – такие маленькие, да их же сметет… И Сташка, не перекидываясь (крылья сломаешь), усилием воли превратился обратно в пацана. Ох, какое маленькое тело… И с аэродинамикой беда. Честно не полетишь, нужны чары… Но это не так уж и трудно… И привычно… Да, он теперь стал собой. Собой настоящим… И можно летать… И жить… Ярун! Где Ярун?!

Только он уже слишком устал, чтоб удерживать себя в воздухе, и Венок стал горячим. Внизу люди, поднятые белые лица. Нашарив взглядом (скорее сердцем) Яруна в толпе чужих, Сташка рванулся к нему сквозь густой синий воздух, вниз, вниз, теперь тихонечко, а солнце, красное, тоже садится за фиолетовые горы… Ну вот, наконец земля… Он мягко встал на вздрагивающую темную землю. Стряхнув с себя, отпустил тугие послушные вихри. Все вокруг стояли белые. И тихие. Даже Ярун. И в синевато-белом отсвете сташкиного угасавшего света… Разве он и светиться умеет? Приходя в себя, Сташка глянул в небо с красивыми облаками, потом виновато оглянулся на оплавленную дыру невдалеке, из которой все еще вылетали мелкие камешки и глухо грохотало. Рядом валялись и потрескивали, остывая, гранитные глыбы. Ох, только бы никого не пришибло… Кто-то прошептал позади знакомое:

– Кааш Властитель…

Ярун очнулся. Вдруг схватил Сташку за плечи:

– Ты ребенок… Ты же ребенок! И сразу – полновластный… Так же нельзя! Нельзя – сразу… Да что ж ты натворил опять… Ты же маленький, ты – даже себя не помнишь!… О небо, Кааш, да. Вечный Властитель, как же… Родной мой! Сташка! Где… Ты это взял? Как нашел? Разве он там был?

– Я ведь его хорошо спрятал, – Сташка коснулся обруча на виске, погладил. – В самом углу, песком засыпал и велел затаиться. Под контрольный камень… еле вытащил… А те старенькие короны мне, конечно, не нужны, только этот – мой.

– Твой, – усмехнулся Ярун. – Ох, Огонек! Конечно твой, чудовище, чей же еще. Кто его тронуть-то посмеет – это ж смерть…

– …Какая смерть? Нет. Это ж всего лишь Corona Astralis, Венок. Просто симбионт. Чтоб легче возвращаться… Ну и… Ой. Ты сердишься?

– «Всего лишь»? Ничего-то ты не понимаешь еще… Нет, на тебя не сержусь, – Ярун притянул его к себе, прижал. – Но я не ожидал… Ох, трудно смириться, что ты, Сердце Света, взял Венок сразу. Ты маленький еще. Тебе прежде хоть чуть-чуть надо подрасти, хоть что-то самому вспомнить… Это опасная вещь. Не надо было тебя пускать.

Сташка хотел прислониться к нему – ноги не держали, но укрепился: все же люди смотрят. И что-то заболела голова, теплый Веночек разгонял его, но слабо… Как холодно быть человеком.

– Яр, я не понимаю, что ты говоришь. Я там внизу, конечно, понял, кто я такой, только сейчас уже почти забыл и спать хочу, – пожаловался Сташка. – А, Лабиринт-то. Перестраивается. Там если кто остался… Ну, пусть не боятся, он через сутки встанет по первому циклу, как пятьсот лет назад. Планы же сохранились?

– Да. Не беспокойся, – Ярун махнул свите, и вокруг началось торопливое движение. Притянув Сташку, Ярун завернул его в свою нагретую, мехом внутрь куртку и хотел подхватить на руки, но Сташка не дался:

– Я сам… – как же тепло в тяжелом волчьем меху… Какой этот мех… Родной от начала времен. – Люди смотрят же… Я – могу.

– Ты очень сильный, – кивнул Ярун, но, как маленького, взял за руку, едва нашарив его ладошку в длинном широком рукаве: – Пойдем, пора Домой.

Сверху сияло синее вечернее небо с красивыми облаками, выстроившимися в золотой парад, а снизу, в глубоких недрах, погромыхивало. Куртка Яруна такая тяжелая. Нельзя спотыкаться. Терпеть. Все смотрят, как он идет… В гравите Яруна было тепло и тихо. Пережитый день остался снаружи, а тут, в салоне – никого больше. Ярун подтолкнул в кресло – Сташка бессильно плюхнулся вместе с тяжелой курткой; тогда Ярун сунул ему бутылку с водой – он скорей выпил все в пару секунд и спросил:

– Еда?

Через пару минут принесли разогретый контейнер из пилотского дежурного рациона, Сташка быстро съел оттуда полкотлеты – и вдруг глаза закрылись и голова упала в мех воротника. Он преодолел себя. Выпрямился, посмотрел на Яруна.

– Не надо терпеть. Спи, – велел Ярун. – Спи, малыш, можно…