Ольга Апреликова - Горькое логово

Он проснулся уже во Дворце: Ярун нес его по знакомым комнатам своих приватных покоев… Только тут, кроме каменных мраморных стен – все другое, новое… А пахнет по-старому. Как будто лесным дымком. Это потому что так Ярун всегда пахнет.

– Привет, – сказал Сташка из мохнатой теплоты своего свертка. – Давай я сам пойду.

– Да уже пришли… Есть будешь?

– Нет… Я хочу пописать… И опять спать.

Ярун сгрузил его на громадный черный диван:

– Сегодня тут будешь спать, у меня… Надо за тобой присмотреть.

Сташка через силу выпутался из куртки, встал. Покачнулся, но устоял. Скорей прошел наискосок через громадную темную спальню Яруна в угол, там за дверь, короткий коридорчик – а дальше все, что нужно… И все на месте, ничего не перестраивали… В зеркале какой-то ужас: белое лицо, черные круги вокруг глаз… Ой, и кран над каменной раковиной какой милый, знакомый… Но вообще-то страшный, в виде корявого грифона, маленьким он его ужасно боялся… Когда был маленьким?! Давным-давно… Когда Ярун был не Ярун, а старенький старичок с белыми волосами… Он почти не вставал, но держал при себе, и все дарил игрушки, игрушки… Он целыми днями играл на ковре под взглядом умирающего человека… А ночью спал – тут ведь комнатка есть маленькая… Там была кроватка… И игрушки… Сташка скорей умылся и вернулся к Яруну:

– Яр! А в прошлый раз мы не совпали!! Я был слишком мал, чтоб хоть что-то понимать, а ты…

– Слишком стар, – кивнул Ярун, мрачно взглянув на Венок поверх Сташкиных глаз. – Не вспоминай, не мучай мозг. И вообще лучше сними эту штуку. Тебе сегодня воспоминания ни к чему.

– Да увидел, как водичка у грифона из пасти течет, и вспомнил, как его боялся… Ну, крана, – Сташка снял Венок и поискал глазами, куда бы его деть. Отдал Яруну: – Ты ведь никому не дашь его трогать? А то Веночек терпит только тех, кого я люблю!

Ярун осторожно положил Венок на стол:

– Знаю… Ох, знаю. Ты еще мал, чтоб его носить.

– Не… Чем я младше, тем он мне нужнее… – Сташка показал на открытую дверь в маленькую спаленку: – Мне туда? Как раньше?

– И это помнишь, – Ярун подошел, поцеловал в лоб, повел в спаленку. – Это… Многое исцеляет.

– А?

– Потом. Раздевайся… Что ты мокрый-то?

– Насквозь, – кивнул Сташка и сел на пол снимать ботинки. – Камни таяли. А в гроте – ручеек… – он оглядел маленькую комнату с кроваткой у стены. – Я буду тут жить?

– Нет. Это комнатка на всякий случай: если ты заболеешь или будет много работы… Ну, в общем, когда тебе нужен будет присмотр, как сегодня.

– Как же тут… Все осталось, как было?

– Нет. Я восстановил, когда ты родился. Как сам помнил. Надеялся, что пригодится. Похоже?

– Я не очень хорошо помню, – сознался Сташка, сдирая промокшие лохмотья футболки. – Тут валялось много игрушек… О-ой, – он снял наконец штаны и вдруг увидел, что ноги-то… и руки… Все тело в каких-то черных страшных узорах! – Ай. Ярун!! Чего это я… Такой?

– Рано превращаться было, мал еще, – спокойно сказал Ярун, проведя пальцем вдоль черной вены по его руке. – Болит?

– Нет, – Сташка разглядел, что черные узоры – это все-все ветвистые и переплетающиеся, страшно потемневшие вены под кожей: – Кровь тяжелая… Не надо бояться, да?

– Выживешь. Но показывать тебя такого никому нельзя, – это ж… Ужас, – Ярун засунул его в белую сорочку и подтолкнул в кроватку. – Ложись. Дня за три пройдет. Поболеешь пока тут, отоспишься.

– Я хочу тут жить.

– Нет.

– Ну Яр, ну, хоть первое время… – белая подушка… И одеяло, как облако…

– Первое время – эти три дня. Потом – в Башню. Все, давай, отдыхай… Заслужил. Ничего, отлежишься. Сутки ты, наверно, проспишь… Буду приходить, будить, отпаивать, не испугайся спросонок, – Ярун наклонился, поцеловал в лоб и еще спросил, укрывая: – Так что ты понял-то там в гроте про себя, Сердечко? Кто ты такой?

– Дракон я, дракон… Всю жизнь думал – нет, чтоб ангел какой-нибудь, или хоть… пегас, так ведь нет, – чудовище же… Зверюга звездная…

– Спи, зверюга, – Ярун тихонько засмеялся. – Спи, не бойся.

Солнце защекотало теплом нос. Сташка выполз из сна и с тоской постарался запомнить золотистую невнятицу, что снилась… Открыл глаза: большая солнечная, как праздник, комната. Здесь не так пахнет, как у Яруна в покоях… А, ну да, этой ночью Ярун нес его подземными тайными переходами и объяснял что-то про Детскую башню, мол, уезжает по делам на несколько дней, а его, маленького, надо под охрану в башню, что пора привыкать… Сташка в полусне все плохо понимал, но соглашался, ведь Яруна надо слушаться… Он уехал? Тоска… А когда вернется?

Вдруг противный, холодный голос Кощея сдернул его в явь:

– Пора вставать.

Сташка приподнялся – и обрадовался, увидев, что за Кощеем затворилась дверь. Тьма и камни Лабиринта загрохотали в голове – Ярун, и Венок; он схватился за голову и задохнулся от невыносимости утраты. Вскочил и закричал:

– Ма-акс!!

Кощей тут же распахнул дверь, словно не успел еще отойти. Так и держась за голову, Сташка спросил:

– Где?! Я не отдавал его Яруну насовсем! Он мне очень нужен!

– Тебя не спросили, – еще никогда Кощей не смотрел на него такими жуткими, пронзительно ледяными глазами.

– Где Венок? – Сташка наконец отпустил виски. Сознание, что Венок необходим, что его немедленно надо ощутить на себе, прижать узенький ободок ладошками, сосредоточенно закрыть глаза и выйти в Сеть, жгло все его существо. – Он мне нужен!

– Ярун так не думает, – страшно ядовитые глаза. – И в ближайшее время ты не увидишь ни Яруна, ни Венка.

– Ты с ума сошел? – ужаснулся Сташка. – Так нельзя!

– Иначе нельзя, – зло усмехнулся Кощей. – Ты откуда-то выкопал эту древнюю и смертельно опасную во всех смыслах вещь… Которую Ярун ненавидит. И ни один человек не скажет, что рад этому Венку. Или теперь – тебе. На этой штуке сотни смертей! Сотни, а может, тысячи, даже бессмысленных, когда человек лишь случайно ее касался! Да сколько народа погибло просто потому, что какой-то небесный изверг подсунул нам… Это проклятие! И твоя собственная смерть, мой милый черный ангел, тоже очень, очень близко… Хоть ты и уцелел в Лабиринте.

– Да вы не знаете, что такое Венок! Его никому, кроме меня, и трогать нельзя! Не то что надевать! Это ж настоящая корона Дракона! Конечно, он убьет любого, кто не Дракон… Идиоты… Венок – мой!

– Вот потому всем захотелось, чтоб… Ты понимаешь. Никому, и тем более Яруну, не нужны хлопоты ни с Венком, ни с тем тобой, кем ты стал, надев эту проклятую штуку. Не нужны. Черт тебя знает, что ты в ней начнешь творить. А так ни летать не сможешь, ни мешать нам. Ты понял?

Стало тошно от горя и страха. Его угораздило оказаться совсем не тем божественным детишкой, которого они тут все ждали, а кем-то куда более опасным. Очень страшным. Ненужным? Венок возвращает память и дает ему нечеловеческое могущество, и всем этим дуракам, конечно, жутко – наследничка с такой короной на башке разумнее, даже лишь в интересах стабильности, удавить в самом начале… Каким бы он послушным не был. Но Ярун-то знает про Венок. Яруну он, Сташка, нужен настоящий… Но в этой комнате нет Яруна. Есть лишь этот интриган Кощей, у которого, конечно, свои расчеты… А тут вдруг, отметая все просчитанные варианты – настоящий Дракончик… Что, убьют? Сташка осторожно сел. Незнакомая солнечная комната, кажется, качалась. Что теперь делать? Так, не бояться. Соображать.