Василий Лягоскин - Далеко от Земли. Часть первая: Ученик Древних

И опять он, как утопающий за соломинку, ухватился покрепче за рукоять ножа, который – показалось ему – заметно полегчал. Теперь волшебный металл служил якорем, помалу поддающимся пришедшей издалека силе. Он почти физически, своими человеческими ушами, слышал, как с треском и хрипом вырывается из плоти то, что составляло саму суть Никиты Владимировича Чернова. И пришла мысль – простая и естественная, как сама жизнь:

– А почему, собственно, я держусь всеми силами за эту скалу? Чтобы сдохнуть здесь? Враг вон он, наверху. Так пойду, и посмотрю, кто это там грозит мне, а заодно и самой жизни на планете.

Он прекратил сопротивляться, и его потащило вверх стремительно и необратимо. Словно кто-то тянул его невидимое тело за уши – так, что они вытягивались, подобно рысьим. И перед глазами, за миг до того, как провалиться в черное ничто, проявилось божественно прекрасное, и очень надменное лицо, главным «украшением» которого были те самые вытянутые остроконечные уши.

– Вот он, исконный враг, – констатировал Никита, проваливаясь в забытье.

Но даже так, без сознания и тела, он продолжал влиять на окружающий мир. Чудовищная энергия, с которой он с помощью ножа сопротивлялся влиянию извне, не могла деться в никуда. Следом за лучом, что нес человеческую душу в далекий Космос, проявлялся след торможения.

Тысячи ученых, занимавшиеся проблемой этого, или подобного явления в космических мирах, продали бы, не сомневаясь, собственную душу… да кому угодно – лишь бы присутствовать при зарождении одного из самых удивительных и загадочных явлений. Впрочем, эти самые ученые дали ему весьма непрезентабельное название – червоточина.

Был ли Сонг Дирн, капитан крейсера «Крофт», счастлив? Да – в те недолгие часы, когда оставался один в рубке своего корабля, или в каюте, в компании очередной рабыни. Впрочем, тут он тоже был один – не считать же за человека «мясо», изловленное на дикой планете, и способное предстать разве что товаром на очередном невольничьем аукционе. Сонг отвалился от чуть слышно поскуливавшей рабыни, и поморщился, мазнув взглядом по ее зареванному лицу. Физиономия эта – миловидная, оливкового цвета – удивительно напоминала его собственную; словно он развлекался сейчас с близкой родственницей.

А между тем Сонг был чистокровным аварцем; более того, он принадлежал к верхушке уважаемого клана Дирн. Был сыном, и братом Глав этого клана. Поочередно, конечно. Отец, кстати, наверное, и помер раньше времени, потому что не мог без содрогания смотреть на лицо и фигуру своего младшенького. Сам бывший Глава был высоким, статным, и еще крепким стариком, незадолго до безвременной кончины прошедший лишь первую процедуру омоложения. Так что теперь Главой был старший брат Сонга, Грот Дирн. Этот вообще был эталоном настоящего аварца – высоким, мощным, крепкоплечим. А лицо – мечта любой аварки! Черное, лоснящееся, с белками яростно горящих глаз, широким и приплюснутым на полфизиономии носом и толстенными губами, скрывавшими крупные зубы, готовые рвать все и вся в любое мгновение.

Кто из предков Сонга провинился, наградив его неказистой фигурой, совсем нетипичными, мелкими чертами лица, и совершенно безобразной кожей? Этот грех самому капитану пришлось нести с самого детства. Конечно, прямо вот так в глаза сыну Главы клана никто не смеялся; обзывать и дразнить не смели, но хватало и презрительных взглядов, и смешков за спиной.

– С другой стороны, – рассуждал капитан, – скорее всего, этот же предок наградил и другим, гораздо более приятным геном. И тут Грот, и сынишка его, Галгот, могут молчать в тряпочку. Потому что яркая внешность и свирепый вид это еще не все. Надо еще и ум иметь, индекс интеллекта достаточно высокий. А без него ведь не только поста Главы лишиться можно, но и весь клан профукать. Интересно, сколько все таки вседержец отвалил племяшу, Галготу единиц интеллекта. Готов поспорит, что немногим больше восьмидесяти.

Сам Сонг обладал выдающимися для клана способностями – индексом интеллекта в сто пятьдесят единиц, и достаточно высокой степенью усвоения знаний. И до сих пор благодарил вседержца и собственного отца, что последний успел поставить ему достаточно мощную нейросеть, и купил полный комплект баз знаний под нее. Сеть марки «Пилот – 5УМ» на тот момент была самой лучшей и дорогой, из тех, что можно было достать в империи Авар. Конечно, в королевстве Галанте, которое и занималась разработкой новых поколений нейросетей, были сети и поинтересней, помощнее; но цена на последние сорок лет назад, когда Сонгу поставили первую, и единственную сеть, была совсем уже запредельной. Столько, наверное, не стоил весь клан Дирнов.

Цифра «5» в маркировке означала, кроме прочего, еще и возможность поставить дополнительно пять имплантов. Сонг Дирн, не жалея денег отца, и не советуясь с ним, сразу же, как появилась возможность, поставил себе все пять. Как чувствовал, что отца скоро не станет, и что от старшего брата он сможет получить разве что хороший подсрачник. Так что он, не сомневаясь, и слегка опасаясь гнева отца, поставил себе имплант на интеллект «50», и память – тоже пятидесятку. Потом, вместо дополнительной мускульной силы, что советовал ему папаша, добавил себе скорости восприятия, защиту от ментального воздействия, и, напоследок, одарил собственный организм новинкой – имплантом, запускающим при необходимости заживления мелких и средних ран наниты. Этим, как резонно объяснил он отцу, юный пилот наиболее полно обеспечил собственную безопасность.

– Самое то для космоса, – пояснил он, дерзко глядя снизу вверх в глаза отцу, сжимавшему в ярости громадные черные кулаки.

– А вот от этого ты чем будешь отбиваться? – родитель тут же сунул ему под нос правый кулак.

К тому времени Сонг успел выучить под медицинским разгоном базы «Пилот малых кораблей», «Пилот средних кораблей», «Энергетические системы малых кораблей», и «Энергетические системы средних кораблей» – все в третьем ранге. И еще второранговые «Вооружение малых кораблей», «Энергетические системы малых кораблей», «Стрелковое оружие», «Абордажник» и «Боевые дроиды». Поэтому он достаточно ловко увернулся от второй отцовской ладони, готовой ухватить его за шкирку, и отскочил к двери; уже с направленным в сторону Главы игольником.

– Вот этим! – торжествующе заявил юноша отцу, застывшим с поднятыми руками, и отвисшим в удивлении подбородком, – а если не хватит, то и этим.

Сонг на пару мгновений завис, подавая команду через нейросеть, и в дверь юркнули, цокая железными копытцами по каменному полу, два дроида марки «СКД-24». Приземистые, восьмилапые, они застыли по обе стороны хозяина подобно двум боевым псам. Но, в отличие от самых свирепых собак, они были вооружены не костяными зубами, а малыми плазменными пушками, которые сейчас грозно нацелились на хозяина дома и клана. Еще в запасе у них было по два игольных автомата крупного калибра; запас игл занимал половину туловища дроида. Вторую половину делили автономный реактор и искин второго уровня, что для такого механизма было очень даже прилично. Настолько прилично, что отдай сейчас Сонг команду уничтожить кого-нибудь, и дроиды не остановились бы, пока не закончилось бы топливо в реакторе, или сами механизмы не были уничтожены до состояния металлолома.