Виктор Пахомов - Захват «Генерала» и Великая паровозная гонка

Кто же был этот м-р Эндрюс, с которым мы только что расстались во мраке и во время бури – человек, задумавший эту железнодорожный рейд на Чаттанугу и тот, кому мы так бесстрашно доверили наши жизни? Мало кто из нас в то время достаточно много знал о нем, но впоследствии они стали намного осведомленнее. Поскольку он является главным героем первой части этой истории, я полагаю, что, вполне возможно, читателю тоже будет интересно получше познакомиться с ним.

М-р Дж. Д. Эндрюс родился в той части Западной Вирджинии, которая известна как «Сковородочная ручка», на восточном берегу Огайо-Ривер, – она же и отделяет ее от моего родного округа Джефферсон. В молодости он удалился в горы Восточного Кентукки и поселился в округе Флеминг. Там он приобрел немалые богатства, но с началом гражданской войны большую их часть утратил. Затем, занимаясь бизнесом и путешествуя по Югу, он познакомился со многими из тех, которых впоследствии война сделала знаменитыми. Сразу же после начала военных действий он присоединился к армии Союза, но не как солдат, но в более полезной и опасной роли – шпиона и тайного посредника. Он сопровождал генерала Нельсона в его кампании в Восточном Кентукки, именно потому я видел его в Престонсберге, а затем, незадолго до взятия этого города, он еще дважды или трижды посещал Нэшвилл. Он также провел несколько дней в Форт-Донельсоне – в течение той недели, которая предшествовала его захвату генералом Грантом. С большим трудом ему удалось уйти оттуда – его почти раскрыли. Потом он посетил Атланту и принес из него много полезной информации. Выдавая себя за блокадопрорывателя и привозя на Юг разные мелкие и недорогие – но для врага поистине бесценные – товары, он завоевал доверие к себе, а обратно привез информацию – в сотни раз более значимую, чем продаваемые им безделушки. Его бизнес принес как невероятные прибыли ему самому, так и пользу армии Союза. Впоследствии м-р Уайтмен из Нэшвилла утверждал, что за одну упаковку товара он платил ему 10 000 долларов, и большая часть этой суммы была чистой прибылью. Некоторые из офицеров Юга, с которыми он был в прекрасных отношениях, снабдив его пропусками, позволили ему таким образом без всяких трудностей пересекать пикетные линии конфедератов. Я совершенно не намерен хоть как-то оправдывать человека, который таким образом злоупотребляет доверием – пусть даже мятежников. Все то, что справедливость требует сказать по этому вопросу, найдет свое достойное место в описании положения тех, кто сопровождал его в его последнем и опаснейшем из всех предыдущих, заданий. Его профессия была исключительно опасной, и в случае ареста он не мог рассчитывать на милость. Он даже согласился принять присягу на верность Южной Конфедерации, хотя был невероятно верен старому правительству. В самом деле, его ненависть к Сецессии и всему, что было с ней связано, лишь усилилась – благодаря его великолепной маскировке, которой он так часто пользовался, и желание внести свой вклад в дело ее разрушения, намного сильнее поощряла его продолжать заниматься своим опасным делом, и о каком-либо денежном вознаграждении даже речи идти не могло. Южные офицеры говорили мне, что он признал, что ему было обещано вознаграждение в 50 000 долларов, если ему удастся уничтожить мосты от Атланты до Чаттануги, но лично я о такой договоренности ничего не знаю. Разумеется, никаких обещаний награды – ни прямых, ни тайных – тем солдатам, которые сопровождали его, не было, и я никогда и ни от кого не слышал, чтобы сам Эндрюс говорил о каком-либо денежном поощрении.

М-р Эндрюс был почти шести футов ростом и крепкого телосложения. Темные волосы, длинная, темная и шелковистая борода, римские черты лица, высокий и широкий лоб, голос мягкий и глубокий, как у женщины. Изысканные манеры, величественная представительность и незаурядная физическая красота, широкий кругозор, невероятная догадливость и проницательность – он был именно тем, кто непременно смог бы завоевать благосклонность южного, или ему подобного, общества, которое всегда придавало большое значение чисто личностным качествам. Кроме того, еще и потрясающая предусмотрительность при разработке сложных планов и хладнокровие, столь необходимое ему для той опасной игры, в которую он играл. Неся свою жизнь в своих собственных руках всякий раз, когда он отправлялся за пределы пикетной линии Союза, и постоянно сталкиваясь с опасностями, когда одно бездумное слово или даже просто неосторожный взгляд мог привести к разоблачению и смерти, он научился полностью полагаться лишь на свои личные качества и относиться к этим опасностям с такой отважной непринужденностью, которая без предварительно накопленного опыта и постоянной практики являлась бы просто чистейшим безумием с его стороны.

Но, поговаривали, что он устал от этого бесконечного риска и намерен, если это его последнее и самое сложное из всех, дело, завершится успешно, уйти в мирную жизнь. К сему намерению присоединилась и любовь, она привнесла романтику в его жизнь. В июне он собирался жениться и покинуть армию. Увы! Июнь приготовил ему иную судьбу.

Во время нашего вечернего, а также и полуночного разговора, Эндрюс произвел на меня впечатление человека, сочетающего в себе и интеллект, и изысканность, и невероятное мужество. Тем не менее, его рассудительность, неторопливая речь и мягкий голос не сумели скрыть от меня то, что являлось его главным и единственным недостатком как лидера – неспособность в нужный момент принимать моментальные решения и тотчас подкреплять их быстрыми, энергичными и решительными действиями. Это не умаляло его ценность как секретного агента, когда он действовал в одиночку, тогда все его действия были продуманными и совершенными храбро и хладнокровно, но, командуя другими людьми в незнакомой, непредвиденной и чрезвычайной ситуации, он повел себя иначе. О том, как это произошло, я расскажу в следующих главах.

Каким же образом отбирались пришедшие тем вечером на встречу с Эндрюсом, солдаты? Враг удивлялся и очень хотел знать ответ на этот вопрос, он очень важен для правильного понимания того, почему ему удалось взять так много пленных. В то время враг никоим образом не мог получить никаких верных сведений по этому вопросу, но теперь надобность в секретности полностью отпала. Характер этого рейда был таков, что о нем нельзя было рассказывать публично, и потому обратились к добровольцам, поскольку существовала вероятность того, что в нашем лагере были вражеские шпионы, а кроме того, согласно военным законам, нельзя было просто так лишить солдата его мундира и сделать шпионом – без полного на то его согласия. Компромисс был найден – капитаны, которым было приказано отправить в отряд кого-нибудь из своих людей, потихоньку переговорили со своими солдатами, подчеркнув при этом, что для такого опасного дела нужны только добровольцы. Тем из отобранных ими, кто изъявлял готовность принять в нем участие, сказали просто, что они, замаскировавшись, пойдут на вражескую территорию под руководством одного, облеченного полным доверием командования, южанина. Если они чувствуют себя уверенными в том, что справятся с этой исполненной опасностями работой, у них будет возможность встретиться с этим джентльменом и узнать подробности, а если нет, они имеют полное право отказаться. В одном или двух случаях эти предварительные объяснения были настолько расплывчатыми, что люди, с которыми велся разговор, не вполне уяснили себе суть этого вопроса и впоследствии утверждали, что если бы они знали больше, они бы никогда так не поступили. Тем не менее, после встречи с Эндрюсом, они почувствовали, что на карту поставлена их репутация, и они уже не хотели «отступать». Но было и такое – некоторые капитаны просто выбрали кое-кого из своих людей и, без каких-либо предварительных объяснений, приказали им присоединиться к Эндрюсу.