Марианна Ланская - Таинства подсознания, спрятанные на острове Нуриева

Рутина кинематографической индустрии ничем не отличается от любой другой рутины: те же жесты, те же люди, те же ритуалы встреч, похожие друг на друга, как две капли воды. Вся эта банальность начала раздражать Билла. «Что теперь? Где найти радость жизни? Больше денег? У меня их больше, чем достаточно… Больше женщин? У меня их столько, сколько мне и не нужно… Какое-нибудь приключение? Острова… Ах, да, острова…, но какие?»

Билл, не переставая, думал об этих островах… Но ничего более или менее путного не приходило ему на ум. Его взгляд скользил по столу, заваленному разными документами. «Ты найдешь на островах то, что ты ищешь…» – одна единственная фраза вращалась в его голове уже несколько часов подряд. «Наваждение!» – воскликнул Билл. – «Я уже вижу их повсюду, эти острова!» – И он остановил свой взгляд на бумажном листке и начал читать: «Уважаемый г-н Билл! Я знаю, что мое письмо покажется вам странным, но я не могу не рассказать вам о моем потрясающем открытии! Мы с вами родственники!»

– Замечательное открытие! – воскликнул Билл. – Вы не можете придумать что-нибудь более оригинальное! Все эти фанаты, как они меня утомили!

Но следующая строка притянула его взгляд опять: «…Тот факт, что мы, я и вы, являемся родственниками, не покажется вам чем-то особенным, но тот факт, что мы оба являемся потомками Великого царя Димитрия, а также наследниками его сокровищ, спрятанных на островах Нуриева, поразит вас наверняка! Как его сокровища оказались на этих островах, я вам скажу, когда мы с вами увидимся. Я свяжусь с вами в ближайшее время! Поль.»

«Ничего, кроме Великого царя Димитрия! Ничего, кроме островов Нуриева! Еще одна русская знаменитость! Но причем здесь я! Эти фанаты! Какая фантазия! Я восхищаюсь ими! Они способны на все, лишь бы втесаться в мою личную жизнь!» – он бросил бумажку на стол, чувствуя, как новая волна гнева начинает медленно подниматься в нем. Он откинулся на спинку кресла и стал нервно перелистывать страницы в интернете, нажимая на все окна и не обращая на них никакого внимания. Билл думал о чем-то другом… «Причем здесь я?» – одна единственная мысль крутилась в его в голове…

«Острова, Нуриев… Я с ним даже не знаком! Какой-то танцовщик… Да, кажется, у него был остров в Средиземном море, недалеко от Неаполитанского побережья… Это все, что я знаю…» – Билл не переставая тер свой лоб. Он вполне мог избавиться от этого послания и забыть об этой истории, как о многих других, но тихий внутренний голос тоже говорил ему о тех островах… это так странно… существование этого голоса не позволяло ему отказаться от этого сообщения, как от совершенно ненужного.

«И эта идея с царем!» – этому не было никакого логического объяснения, потому что ни Билл, ни его предки не имели никаких связей с Россией, по крайней мере, исходя из того, что он уже знал. Но этот неожиданный поток странных указаний заинтриговал его. Он был не из пугливых и эти события воспринимал с большим любопытством, но пока ничего не говорило ему о том, каким образом он сможет двигаться вперед, чтобы хоть что-то понять. Билл решил дождаться дальнейших инструкций: «Если они хотят войти со мной в контакт с целью, которой я не знаю, они будут настаивать еще раз или более. Посмотрим, что произойдет дальше!» – эта игра начала ему нравиться, потому что, неожиданно, она привнесла некоторое разнообразие в его повседневную жизнь.

Подготовка фильма становилась несколько более приятной для него, но никто, ни его ближайшие сотрудники, ни его друзья ничего не знали о том, что случилось с ним. Кроме того, Биллу нечего было им рассказать… «Что, он станет им рассказывать о голосе, который он слышит? Смешно! Это письмо, это хотя бы какое-то доказательство, но доказательство чего? Существует столько ерунды в интернете! И кто этот Поль?» – ничто, ничто не цеплялось на данный момент за какую-либо логику в настоящей его жизни, это было нечто совершенно новое, пришедшее откуда-то извне, но откуда? Он не имел ни малейшего представления. Легкое предчувствие и все. «Но с кем ты можешь поделиться этим? Ни с кем!» – таким образом, Билл жил своей внутренней жизнью совершенно независимо от его обычной жизни.

Но, в то же время, никто бы не сказал, что жизнь Билла была размеренной и лишенной каких-либо событий. Как раз наоборот! Он был, надо сказать, самым популярным и самым приглашаемым актером во всей кинопромышленности. Коллеги уважали и завидовали ему, поклонники, оставаясь на расстоянии, давали о себе знать непрекращающимися письмами, звонками, емэйлами и всякого рода вторжениями, используя для этого малейшие возможности. Фотографы ожидали его на каждой церемонии, его лицо заполняло страницы Интернета, он был повсюду, он был всем, он значил все для достаточно большого количества людей на планете.

Но кто знал, что он был человеком весьма одиноким, мечтавшим стать невидимым, что он хотел больше всего на свете, чтобы люди смотрели на него, как на обычного человека, чтобы в их глазах перестала появляться, раз и навсегда, искорка очарования его признания! Как все это утомляло его, как все это ему мешало, но кому он мог это сказать? Никому! Вот в чем вся драма: никому! Его любили за то, кем он был и это «кем он был» стало, раз и навсегда, неотделимой частью его личности, его костюмом, который он уже не мог снять.

Но, как все творческие люди, талантливые, непокорные, он мечтал о том, что сможет изменить все еще раз, несколько раз, если того захочет, сможет меняться до бесконечности, быть хозяином своего собственного образа, своей собственной жизни, сохраняя способность действовать, производить и создавать фильмы, которые он так любил. Да, именно, фильмы! Творческая жизнь! Она была выше всех других интересов, она привязывала его к реальной жизни, и, когда ему удавалось выпустить новый фильм, он был счастлив.

Но вертеться без остановки в колесе, даже роскошном и полном возможностей, оставалось по-прежнему «вертеться в колесе», а он хотел отправиться куда-то еще. Куда, он еще не знал. Именно поэтому эти новые вторжения не были ему неприятны, как раз наоборот, он наслаждался ощущением близкого обновления и каждая секунда ожидания не только не раздражала его, но доставляла ему большое удовольствие от сознания чего-то неизбежного.

В тот вечер Билл остался опять один на своей вилле, изможденный бесконечными спорами вокруг нового фильма. Актеры, актрисы, художники, музыканты, костюмеры, все они требовали советов, мнений, решений. Он был своего рода «отцом» для группы из нескольких сот взрослых человек. Это изрядно давило на него. Он любил оставаться один, когда он не должен был ничего и никому, когда он не должен был находить решений, когда он не должен был быть «на высоте», соответствуя требованиям других, всегда быть «безупречным». В своем одиночестве он мог избавиться от своей маски, не беспокоясь, забыв о том, как он выглядит, и полностью отдаться своей внутренней жизни, которая была далеко не бедной.