Сергей Антонов - Процессор времени

Диктора сменил Верховный Председатель. Вербицкий видел его впервые, но испытывал странное ощущение. Словно знал этого человека давно. Мудрая лукавинка в глазах и стальные нотки в голосе, ни одного лишнего жеста. Даже больше – почти полная неподвижность. Если исходить из надписи на памятнике, пост Верховного был введен в две тысячи пятнадцатом. Так-так. Шесть под чертой, три на ум пошло. Он управляет страной уже тридцать шесть лет. Тогда откуда же эти темные, без малейшего признака седины волосы, здоровый цвет лица и гладкая, без единой морщинки кожа? Верховный выглядел самое большее на сорок. Он, что: пришел к власти в пятнадцать лет? Или пластическая хирургия начала творить настоящие чудеса?

– Дестабилы будут стерты с лица земли. Это – не мой выбор. Это – решение великого и свободолюбивого белорусского народа, который давно приговорил всю лесную мразь к смерти. Воздух нашей республики будет очищен от смрадного дыхания гадов, делающих свой кровавый бизнес на временных трудностях синеокой Беларуси, связанных с тем, что происходит в мире. Наш террор будет беспощаднее их террора, а народный гнев настигнет дестабилов в любой, самой глубокой норе! Победив их, мы сможем эффективно делать то, чего ждет от нас все многострадальное человечество – помогать другим странам устанавливать у себя самую правильную, испытанную временем, белорусскую модель развития общества!

Следующий блок новостей зарубежным. Это легко угадывалось по заставке – кружащийся шарик с контурами материков. Марат ожидал увидеть подборку о пожарах, наводнениях и манифестациях протеста в других странах, имеющую целью убедить белорусов в том, что где-то за океаном тоже хреново. Однако зрелище, оказалось не таким знакомым, как ожидал Вербицкий. Сначала на экране появилось искаженное ужасом лицо мужчины. Затем – панорама какого-то города. Разбитые витрин магазинов, поваленные фонарные столбы, перевернутые автомобили, пылающие груды мусора и… Трупы. Марат не заметил их сразу потому, что распростертые у стен домов тела были просто частью пейзажа. Как ивы, склонившиеся над озером, как облака, плывущие по небу.

Мужчина перепрыгивал через трупы, оглядывался и мчался дальше, отчаянно размахивая руками. Он убегал о стаи собак. Громадные черные псы неслись по центру улицы, с легкостью перемахивая через препятствия. Казалось, что уже ничто не спасет беглеца. Однако на его пути появился штабель мешков, перегораживающих улицу. Из отверстий между ними торчали пулеметные стволы. Мужчина начал перелезать через штабели. Солдат в камуфляжной форме без погон и других отличительных знаков втащил парня наверх, а на собачью стаю обрушился шквальный огонь десятка пулеметов. Во все стороны полетели окровавленные куски мяса. Оставшиеся в живых псы поспешили скрыться в подворотнях.

– Продолжаются нападения стай бродячих собак на жителей Москвы, – наконец раздался голос диктора. – Центр российской столицы превратился в поле боя. Временное правительство пока не в состоянии справиться с этой напастью. У очевидцев создается впечатление, что атаки псов-людоедов хорошо организованы. Население города в панике. Вокзалы переполнены беженцами, но уцелевшие железнодорожные коммуникации не в состоянии справиться с огромным пассажиропотоком.

От бля! Эта новость была куда как похлеще известия о создании очередной модификации механического уничтожителя леса. Что, черт возьми, случилось с Москвой? Откуда взялись стаи псов и временное правительство?

Следующий репортаж окончательно поверг Марата в шок. Показали Варшаву. Точнее то, что от нее осталось. В Москве дела обстояли куда как лучше. Там хотя бы сохранились улицы и дома. Здесь вместо домов были дымящиеся руины, а вместо улиц – наспех расчищенные грейдерами проходы. Солдаты, вооруженные огнеметами, старательно поливали огнем все, что встречалось им на пути.

Диктор вещал о полчищах крыс, заполонивших город, а Вербицкий с замиранием сердца ждал новостей из очередного уголка планеты, явно переживавшей не лучшие дни.

– Белорусские пограничники новь вынуждены применить оружие, чтобы прекратить бесчинства бандитских шаек в лагерях беженцев…

Камера была расположена где-то на возвышенности. Открывался отличный обзор на скопление брезентовых палаток и толпы грязных людей, одетых в лохмотья. Все кричали, непонятно что и неизвестно кому доказывая. Между палатами мелькали фигуры людей в черном. Эсэнэсовцы с автоматами наперевес прекращали бесчинства.

… несмотря на пакт о полном закрытии белорусских границ, не прекращаются попытки отдельных, экстремистки настроенных групп прорваться на территорию страны…

Вербицкий закрыл глаза, прижал ладони к ушам. В голове все смешалось. Псы-людоеды. Крысы. Солдаты с огнеметами. Толпы оборванцев на границе. Верховный Председатель, выглядевший так, словно выхлебал бочку эликсира молодости.

Наконец голос диктора стих. Марат открыл глаза. Экран погас. Кина не будет. Плевать на то, что весь мир ухнул в пропасть. Порция новостей и – айда в поле.

– А вот и я! – Дуся вошла в комнату, держа в руках пластиковый поднос. – Как говорится: чем богаты, тем… Ой, я пропустила новости! О чем сообщали?

– Все о том же, – буркнул Вербицкий довольно грубо. – В Москве собаки, в Польше – крысы. У нас грозятся леса спилить и дестабилов порвать на ленточки.

– И правильно! – Евдокия не заметила грубости и мечтательно улыбнулась. – Давно пора. Они ослепли, что ли? На всем белом свете ужас творится. Только у нас все спокойно. А эти, знай себе вопят: плохо, да плохо! Правильно Верховный Председатель говорит: под корень!

Последние слова Дуся произнесла с придыханием и надрывом. Видно сама была не прочь поучаствовать в расправе над дестабилами.

Она выставила на журнальный стол две одноразовые тарелки и прозрачный пластиковый стаканчик. На одной тарелке лежали пять невзрачного вида картофелин в мундирах, на другой – кривой, бородавчатый огурец. В стакане, судя по цвету, было молоко.

– Кушайте… Забыла, как вас по имени-отчеству.

– А я и не представлялся, – заметил Вербицкий, пытаясь содрать с картофелины толстую, как у апельсина кожуру. – Можно без отчества. Марат.

– Приятного аппетита, Марат. Все свое. Все свеженькое, – затараторила молотометательница. – Без пестицидов. Прямехонько с грядки. Вот только молоко за ночь прокисло. Но это – ничего. Я тут в конкурсе «Властелин села» участвовала. Специально организовали для малообеспеченных слоев населения. Обещали победителя холодильником наградить. Как думаете: повезет?

– Обязательно, Дуся.

Марат надкусил картофелину и тут же захотел ее выплюнуть – вкус у картошки будущего был таким же, как у парафиновой свечки. На кой тебе, глупая, холодильник? Электричество-то дают только на время новостей. Одна надежда – теплоэлектростанции на дровах. Далеко же вы на них уедете дедовским способом, малообеспеченные мозгами слои населения. Хотя… Как посмотреть. В свете мировых новостей, ленинский лозунг «Лучше меньше, да лучше» был весьма актуальным. Ага, ты еще вспомни пословицу «Не до жиру, быть бы живым». Где гарантия, что все увиденное в теленовостях не подделка?