Сергiй Чугуновъ - Блуждающiй Свљтъ. Романъ во стихахъ

Влетел брадатый Ворон в чей-то замок,
вернее исторический музей.
Там было всё: от ползунков до тапок —
династии забытых королей.
И там висел, из кружев весь и бантов,
в сияньи жемчуга и бриллиантов,
венец-наряд одной из дочерей.
Разбив стекло, не опасаясь стражи,
хватил пройдоха платье, и в окно;
а за окном, как водиться, темно…
На утро лишь узнал о дерзкой краже
крещённый мир; но Ворон - вор давно
кровавое с Йергесом пьёт вино…

Йергес доволен: «Молодчина, Ворон,
сознаться, я совсем не ожидал,
что сполнишь ты приказ так скоро…
Где ж ты наряд такой, брат, откопал?»
А враний сын безмолвствует, ещё бы…
Он – есмь герой! «Обшарил все чащобы,
во всех, Царь, государствах побывал.
У Мерлина из западной сторонки
шел ентой смутной ночью знатный бал;
там светской нечисти был полон зал.
Наряд украл я у царёвой жёнки,
и дёру… Чудодей меня нагнал,
но поразил его я наповал!

вот ентим клювом…» Царь лишь ухмыльнулся:
«Пусть будет так, хотя ты врать мастак…»
«Ей-ей не лгу!» – весь Ворон встрепенулся.
«Довольно, птица, я ведь не дурак,
хотя и пьян! Пшёл прочь, исчадье вранье,
пока тебя я за твоё старанье
не порешил!» «Но, Царь мой, как же так?»
«Лети, вражина, прочь!» В одно мгновенье
лгунишки-ворона простыл и след…
Едва небес зари коснулся свет,
уж в Лондоне наш Кот, и с нетерпеньем
принялся, помня нищенки совет,
искать мисс Ри , которой мож и нет.

Проснулась Энн, понять себя не может:
то на другой перевернётся бок;
то ляжет на спину; её тревожит
предчувствие дурное. Близок срок
за все грехи и за обман расплаты.
Вот уж в стекло стучится дождь лохматый,
скребётся в дверь голодный ветерок.
«Скорей проснись, мой друг, ты всё на свете
проспишь, проспишь…» – но горькие слова
всё стрянут в горле, слышится едва
змеиный: «Шы-шш». И на призыв: «Ответь мне!»
Энн слышит лишь, как под окном трава
шуршит: « Твоя пропала голова !»

«Что, чёрт, за мистика? Откуда?
Какой злодей прокрасться мог сюда?»
В серванте громко звякнула посуда;
кран зашумел; и полилась вода…
Шумы и шорохи пространство дома
наполнили… Гремят раскаты грома,
то к дому приближается Беда !
Вот Энни в страхе тщетно молит Бога:
« I pray the Lord my soul to keep … I ’ m not
a sinner ! I ’ m a strayed sheep … My God …« 15
Но Бог молчит, с небесного чертога
взирая безучастно… Полночь бьёт…
и на кровать облезлый лезет Кот…

Почти всю ночь кутила непогода,
но паренёк настолько крепко спал —
что так проспал, наверняка, полгода,
когда б лакей его не растолкал:
« Excuse me , mister Tkach , where ’ s miss Annie ?« 16
Кровать пуста. «Энн нет!» Дрожат колени…
« I don ’ t know , Sir !« 17 – лишь Глеб пролепетал…
Какой тяжёлый жребий уготован
ещё мальчишке, глупому щенку;
так мало повидал он на веку —
в убийстве обвинён и арестован…
И лозунг так и проситься в строку:
« ТОВАРИЩ! Будь всё время на чеку !»

Такая жизнь, и так уж повелось…
Почти настал, казалось, счастья миг —
вдруг перепуталось, переплелось,
вдруг изменилось всё – ты сник —
конец печален… Впрочем, се начало,
лишь отошёл от шумного причала
повествованья белокрылый бриг…
В полон девúца Энни угодила;
в неволе Глеб, её минутный друг —
но плен – ни тлен, неволя – ни недуг!
Хотя нас ждёт забвенье и могила,
покамест жизни не замкнулся круг,
нельзя надежду выпускать из рук…

« Весь день льёт дождь 18 – ужасная погода!
Была б жара – ворчал бы и тогда…
Капризными нас создала Природа,
сын человеческий не счастлив никогда,
сей господин всё время недоволен:
чуть занемог – «Ох, я смертельно болен…»
чуть-чуть сглупил – «Какой же я – балда!»
Льёт дождь… – прекрасно то, поверьте:
озера все наполнятся водой,
животные придут на водопой,
растенья убегут безводной смерти…» —
так думал Глеб, невольник молодой,
зря сквозь решётку ливень проливной.

Такой же дождь нещадно лил в деревне,
покинул кою, уж три года, Ткач.
В избу к Пал Львовичу после обедни,
был спешно вызван деревенский врач.
Но тот недолго мучился с ответом,
всё было ясно ещё прошлым летом —
когда упал на Павла карагач …
Дед занемог и слёг, в больнице долго,
страдая и скучая, он лежал,
а по весне в деревню убежал…
«Хочу здесь помереть, заради бога,
не трогайте…» – врачам он наказал.
И нынче, вот, Господь его прибрал…

Под утро в дверь вошли два господина:
«Простьите наш вторженье, мистер Ткэц…»
«Ткач!» « Oh! Excuse me 19 , непокой прритчина
печалный вест». «Пол Ткэч – ест ваш отэц?»
« Yes! He’s my dad » 20 «Умéр истекший ночью»
«Нет! нет, чего вы лжёте?» «Это точно».
«Враньё! Скажите правду, наконец…»
Вдруг Глеб затих, ушёл в своё страданье,
застыл, окаменел; в теснящей в тишине
Лишь крики надзирателей извне
гремели, его скорбное молчанье
прервая грубо… «Правда, горе не
приходит в одиночку. И трёх дней

не минуло со дня пропажи Энни,
а тут другой, ещё сильней удар! —
так размышляет наш невинный пленник. —
Я никогда ещё так не страдал,
утратив сразу двух людей мне близких…
Не мил мне боле берег сей английский.
Куда бежал? – Родимый край предáл…
Что здесь обрёл? – Отчаянье и горе,
да ультрасовременный каземат…
Но не воротишь ничего назад,
finita la commedia 21 … И вскоре,
природой данный исчерпав талант,
фразёр божественный, комедиант

из списка действующих лиц спокойно
возьмёт и вычеркнет меня… Но нет,
довольно слёз, вести себя достойно
я должен – я ведь сам почти поэт —
поди, переписать в финале сцену,
могу и сам…» И вот, ночи на смену
спеша, забился в окна ранний свет;
ещё не пробил час обедний – Глеба,
и спутника, проворный самолёт
уже завёт в стремительный полёт,
легко взлетевши на седьмое небо…
А как там Энни? Что девúцу ждёт
в плену Йергесовом? Мёд-пиво пьёт