Галина Тимошенко - Фуга с вариациями
- Название:Фуга с вариациями
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785449682697
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Галина Тимошенко - Фуга с вариациями краткое содержание
Фуга с вариациями - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Кира тщательно оттерла все слои тона и пудры, не тронув макияжа на глазах: домой она собиралась идти пешком, а на улицы уже выбирался спешащий на работу народ. Негоже любимице зрителей представать перед поклонниками черт знает в каком виде. Вообще-то обычно ей было плевать, как она выглядит вне съемочной площадки – просто сегодня случилось такое настроение, что хотелось пройтись по набережной красивой и с печально-усталыми глазами.
Ее партнер, режиссер и еще несколько обремененных автомобилями членов съемочной группы уже рванули домой, а она, прилежно выкинув в огромный мусорный мешок пучок испачканных салфеток, наконец распрощалась с оставшимися и двинулась по набережной, провожаемая истошным воплем костюмера:
– Валькирия, дорогая, не забудьте: вечером у вас первая сцена в этой же одежде!
…Кира не спеша шла по набережной, жадно выискивая за каменными зарослями другого берега признаки пробуждающегося солнца. Небо было ясным, ветер, всю ночь изводивший съемочную группу, к утру стих – да и гонять ему по небу было нечего: ни одного облачка над Москвой не наблюдалось. Можно было надеяться, что варвары-дворники еще не успели сгрести листву, снесенную ночным ветром, в унылые кучи. Может, удастся даже погулять по шелестящим листьям, когда Кира поднимется с набережной по крутой лесенке, ведущей в сторону Крутицкого подворья, а заодно и Кириного дома…
Все вышло именно так, как она мечтала: дворники то ли еще не встали, то ли гребли листья где-то в другом месте, и дорожка по верху склона над набережной была пестро-оранжевой и шуршащей. Кира с детским энтузиазмом шаркала подошвами ботинок по асфальту, взвихривая листвяные волны и наслаждаясь их хрустящим шумом. Давным-давно она завела себе правило подниматься на свой седьмой этаж исключительно пешком независимо от наличия сил, тяжелой поклажи или спешки. Но сейчас она не спешила приступить к обязательным упражнениям: внезапно навалилась усталость, усиливаемая невеселым предвкушением очередных вечерних съемок. Кожа, измученная кистями гримера, зудела, а теплые ботинки, казалось, уже просто жгли ступни.
Это, конечно, не повод нарушать собственную внутреннюю конституцию, но перед восхождением на тринадцать пролетов имеет смысл собраться с силами.
И Кира присела на лавочку. Не так давно набережную – а точнее, склон над ней, где высились рядком девятиэтажные башни – вполне прилично обиходили, и теперь она выглядела вполне по-европейски: чистые симпатичные лавочки, прогуливающие своих питомцев собачники, густая растительность вокруг аккуратных беседок…
Она блаженствовала, подставляя лицо царившему вокруг холодному безветрию. Со стороны моста донесся перезвон колоколов: видимо, в Новоспасском монастыре звонили к заутрене. Кира закрыла глаза, пытаясь услышать в перезвоне новую, незнакомую тему. Это было ее обычной игрой: в каком-нибудь повседневном звуке поймать то, что потом создаст «портретную мелодию» – она так это называла. Слышишь, скажем, доносящиеся из квартиры сверху звуки работающей стиральной машины, а потом играешь на рояле нечто в ритме стирки на тему «делаем чистоту». Ну или что-то в этом роде. Это уже много лет было ее любимым развлечением. А может быть, даже не развлечением. В общем, чем-то очень важным и радостным.
Сейчас ничего нового поймать не удалось: на теплый, густой, гулкий звон внезапно наложились отдаленные шаги еще одного любителя шуршать опавшими листьями.
Шаги приближались, постепенно перекрывая производимым шорохом голос монастыря. Кира не позволила себе открыть глаза и посмотреть на единомышленника: пусть лучше спокойненько пройдет мимо – тем более, что ее щеки уже ощущали едва заметное прикосновение первых солнечных лучей.
Она про себя досадливо поторапливала шаги, но они внезапно замедлились – и, как на грех, прямо перед ней.
Не пронесло. Сейчас будет какой-нибудь восторженный возглас «Ой, это вы?!», и придется улыбаться очередному поклоннику, жаждущему соприкосновения с сидящим на набережной прекрасным. Рявкнуть «Проходите уже, не заслоняйте солнце»? С поклонниками ссориться нельзя, это закон. А так хочется…
И Кира нехотя открыла глаза.
Над ней возвышался длинный (продолжающийся почти до верхушек молодых березок на другой стороне дорожки, как показалось ей, сидящей), очень худой человек с аскетичным лицом. Кира по привычке примерила его внешность на возможные роли и решила, что он мог бы сыграть в любом костюмном фильме – что-нибудь вроде серого кардинала, или Савонаролы, или главного волшебника, или демона…
Длинный смотрел на нее спокойно, без какого бы то ни было восторга, зато с непонятным сочувствием. По всему было понятно, что просто так он не уйдет: разговаривать все-таки придется.
– Разрешите сказать пару слов? – и он галантно склонил голову.
Кира тренированно улыбнулась, ласково кивнула, но ни на миллиметр не подвинулась на скамейке, чтобы длинный смог сесть.
А нечего. Стоя скажет пару слов, а сидя – еще неизвестно…
– Если вас не пугает вид актрисы с поблекшим после ночной съемки гримом – разрешаю.
Длинный пренебрежительно поморщился:
– Ну что вы, ваш грим не имеет к вам никакого отношения.
Не слишком понятно, но лучше предположить, что это было задумано как приятные слова.
– Собственно говоря, все ваше актерство не имеет к вам никакого отношения.
Это еще что такое?!
Кира почувствовала, как внутри мгновенно разлился тревожный холод. Так было с самого детства: когда кто-то говорил ей что-то обидное или просто неприятное, она не успевала разозлиться. Сначала был вот этот холод. Начинали мерзко подрагивать коленки, и она в ту же секунду верила в то, что сказанное и есть правда. Это потом она начинала думать, соглашаться или не соглашаться, злиться, соображать, что с этим делать, и совершать прочие осмысленные внутренние действия. А вначале всегда был холод, и она ненавидела себя за него. Ей казалось, такая реакция означает, что она вся до последней своей клеточки жаждет только бурных, продолжительных оваций. Поэтому она никогда не читала ничего о себе – ни в Интернете, ни где-то еще. То есть совсем ничего – ни ругательного, ни хвалебного.
Она даже не успела скептически вздернуть брови, как длинный уточнил – без всякой, надо сказать, поспешности:
– Нет-нет, я не хочу сказать, что вы плохая актриса – ни Боже мой. Вы великолепная актриса. Только это не ваше.
Внезапно Кире показалось, что контур длинного (теперь он стоял на фоне постепенно разливающегося розово-золотого сияния решившего-таки взойти солнца) как-то странно зазмеился. Теперь ее собеседник выглядел словно бы обведенным легким мерцанием.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: