Иван Тимощук - Со смертью о жизни

Как бы забавно это ни звучало, но именно такой сон был у меня.

Я оказался в своей квартире. Просторная трешка в центре Красноярска, которая досталась мне от бабушки и дедушки, с неплохим, но уже устаревшим, ремонтом. Все стояло на своих местах, не было ни одной лишней детали, ничего необычного, за исключением того, что по квартире передвигался другой я и собирал костюм. Вот, этот я перебирает старый хлам. Достает из него старый дедовский плащ, примеряет его, копается в вещах, находит черную кофту с капюшоном…

Да это же события сегодняшнего дня! Просто по какой-то причине я наблюдаю за ними со стороны, полностью осознавая, что нахожусь во сне. Я попытался выйти из дома, но мне просто не удавалось переступить через порог, будто мешало какое-то силовое поле. По квартире перемещаться можно было свободно, а вот за ее пределы ни-ни. Что ж, тогда прогуляемся.

Я пошел до маминой спальни. Мама только закончила разрезать юбку для своего костюма и аккуратно собирала со своей кровати оставшиеся куски ткани и ниточки. Вдруг она остановилась, прислушалась к тому, чем занимается Антон, который я, и ее рука устремилась под подушку. Оказалось, что там была припрятана пол-литровая бутылка коньяка. Озираясь по сторонам, мама открыла крышку, и сделала пару внушительных глотков, поморщилась, убрала его на прежнее место, и продолжила прибираться.

Мама- мама, ты же обещала… Подождите, что обещала? Я же во сне.

– Хара, ты куда так смотришь?

Я обернулся на голос Антона и увидел нашу кошку, которая внимательно меня разглядывала. Вот тут стало не по себе. Сегодня вечером она сидела на том же месте, что и сейчас, и смотрела куда-то в пространство, когда я задал ей этот вопрос. А теперь на месте пространства стоял я.

Раздался звук приложения «Такси», оповещая, что машина подъехала. Значит, вот-вот я буду стоять перед зеркалом и отпущу ту самую шутку. Это был второй шанс разглядеть отражение и удостовериться – не показалось ли мне. Разумеется, если все будет и дальше идти по сценарию.

Под пристальным взглядом кошки, я быстрым шагом пошел в сторону Антона. Мне проще было осознавать, что я иду к кому-то, а не к самому себе. Просто если представить, что я из сна, иду к другому я из сна, который не я, чтобы увидеть отражение меня – не меня, которое выглядело не как я, но не я – я, а не как другой я, то можно просто сойти с ума.

Тем временем Антон крутился у зеркала, придирчиво осматривая свой костюм.

– Ну, что тут скажешь, Смерть, которую этот мир заслуживает.

А вот тут началась фантастика. В отражении вместо Антона появилась Смерть. Примерно такая как ее и рисуют. Скелет, в черном балахоне с косой. Только коса была не обычная, которой косят траву, а какая-то пафосная что ли. Длинное изогнутое древко из темного дерева, и, внушительных размеров, черное лезвие с серебряной окантовкой по краю. А еще ее (его?) глазницы были, словно, подсвечены изнутри холодным голубым светом.

На секунду я замер, но вспомнив, что это сон, успокоился. Я просто наблюдал со стороны, как Смерть разглядывает Антона. Вот, мама заговаривает с ним, Антон отворачивается от зеркала, а Смерть остается неподвижной еще мгновение, а затем переводит взгляд на меня. Стало жутко. Не могу сказать, что меня сковал страх, как никак, было понимание нереальности происходящего, но тем не менее было не по себе. Не успел я опомниться, как Смерть ушла (или все же ушел?) за раму зеркала, и в нем снова появился Антон. Краем глаза я заметил, как Хара проводила ее взглядом. Интересно. В реальности я этого не замечал.

Далее сюжет сна никак не отличался от прожитого вечера. Мама и Антон сели в такси и поехали в бар. Я так же сел к ним в машину на переднее сидение, и меня, по прежнему, никто не видел. Мы доехали до места, встретили Вадю, все вместе спустились в бар, заказали пиво, все было то же самое, просто наблюдал я это с другого ракурса.

Я честно пытался проснуться. Иногда у меня случались осознанные сны. Это когда ты понимаешь, что спишь и можешь контролировать ситуацию. Обычно в такие моменты я начинаю летать, или разжигать в ругах огонь. Когда мне это надоедало, то стоило захотеть, как сразу открывались глаза. Здесь же это было бесполезно. Просто что-то не давало мне пробудиться.

– Люди. Испокон веков…

О, Антон начал свою приветственную речь. Честно говоря, со стороны она выглядела слишком пафосно, и местами нелепо. Но, судя по выражению лиц гостей, им нравилось.

– Я – Смерть! – прогремел Антон. Его голос, казалось, прозвучал на весь город, а от самого Антона пошло голубое сияние.

Вот такого в реальности не было. Да, заключительную фразу я сказал громко, но чтоб так – нет. Неосознанно мой взгляд перескочил на старое зеркало углу бара. Да, Смерть была там, и она улыбалась.

На самом деле, довольно сложно, заметить улыбку у того, у кого нет губ. Да что там губ, у нее вообще не было ни кожи, ни мяса. Я просто знал, что она улыбается, или же руководствовался воспоминаниями и подбивал их под ситуацию.

По зеркалу пошла мелкая рябь. Это напоминало водную гладь, в которую бросили небольшой камушек. Меня ни сколько не удивило, что никто из присутствующих не обращал на это никакого внимания. Казалось, что если бы кто-то целенаправленно сейчас смотрел на зеркало, то не увидел бы ничего подозрительно. Внутри было какое-то понимание, что это вижу только я. В конце концов, это мой сон, мое воображение и все идет по моему сценарию. Или же нет?

Смерть сделала (пусть, все- таки, это будет она) шаг вперед. Я думал, что поверхность стекла натянется как пленка, под натугой выступающей вперед ноги, а когда натянется до предела, просто порвется, но такого не произошло. Смерть просто вышла из зеркала, лишь усилив на нем рябь, которая через несколько секунд успокоилась и приняла прежнюю гладкую форму. Сейчас она стояла среди гостей и молча наблюдала за тем как проходит конкурс.

Было в ее фигуре что-то величественное. Не смотря на то, что это просто персонаж странного сна, она явно выделялась из всей толпы, и дело было не во внешности. От нее веяло силой, мудростью и покоем. Все вокруг, хоть и было цветным, смотрелось серо и невзрачно рядом с ней. Она была ярко- черной, как бы странно это не звучало.

Когда гости начали пить «кровь девственниц», я заметил, как Смерть улыбается. Это больше нельзя было списать на память потому, что ничего подобного я не видел. Не смотря на то, что лицо Смерти заменял абсолютно голый, чуть желтоватый, череп, на нем были видны эмоции. Я видел как она моргала, как удивленно поднимала бровь, хоть бровей у нее в помине не было, я даже видел как она дышала, хотя казалось чем ей дышать-то… Все это было исключительно на уровне понимания и ощущений. Словно я видел одновременно глазами и чувствами.