Марина Важова - Похождения бизнесвумен. Книга 2. Лихие 90-е

А почему бы и нет? Что мы за этих шведов ухватились, ведь никого из них даже в лицо не знаем, техники живьём ни разу не видели, всё по картинкам. А тут есть возможность самой посмотреть, выбрать. Женьку бы взять, но после подставы с депутатским заказом неохота иметь с ним никаких дел. Пусть работает, получится что – будет большая радость для нас обоих. Не получится – никто не в обиде.

Две недели – это очень много. На первом месте, понятно, – попасть на современное производство, чтобы купить не допотопную технику, которую Европа в третьи страны сбывает, а самую современную. Изучить краски, плёнки, бумагу, ведь мы о них ничего не знаем, Женька работает на всём примитивном, отечественном. Ещё надо договориться о выставке питерских художников, для этого запаслась пачкой слайдов: живопись, авторские плакаты, ювелирные украшения. Везу графику и репортёрские фотографии Валерия Лозовского – фотографа, имеющего всюду доступ номер один. На фотографиях – наши бывшие и действующие политики, заснятые в разные моменты своей деловой жизни и, что интереснее, – в личной тоже. «Я бы мог стать внештатным корреспондентом солидной газеты, я работал в Англии, Японии», – поясняет Лозовский. Ещё Филатов просил подыскать поставщиков товара для химкомбинатовского магазина – а то у финнов слишком высокие цены, в Голландии всё дешевле.

Мало-помалу набираются две сумки и здоровая папка. Только денег практически нет. Каштан даёт мне десять немецких марок, он часто ездит за рубеж и получает командировочные. Моя поездка – частная. Считается, что принимающая сторона должна меня всем обеспечить. Сашка Петров выдаёт для Лёньки пятнадцать долларов, у него иногда иностранцы покупают картины. Негусто, конечно, но как-нибудь переживу.

Перед самым отъездом Каштан протягивает мне книжицу: «Возьми, может пригодиться, забавно написана». Книжка вовсе не забавно, а сухо и конкретно называется «Как пройти таможенный досмотр». Читать некогда, просто кладу её на дно сумки. Авось НЕ пригодится.

Меня не провожают. Юра на гастролях, Каштан где-то за границей, Саша Инденок дежурит у Ирки в больнице – у неё воспаление лёгких, а Квашенко детей опекает и квартиру стережёт – видимо, от них же.

Жаль, что никто не даёт советов выезжающим за рубеж. А как бы они могли помочь, ведь реальность никак не соотносится с нашим представлением о закордонной жизни. Мне рассказывали о людях, которые просто теряли сознание при виде магазинных полок. Особенно почему-то напирали на сорта сыра – несметное количество сортов, приводящее всех совков в форменный ступор. Тут всё было настолько другим, что в какой-то момент притупившееся сознание переставало воспринимать информацию, объявляло бойкот. Как правило, это заканчивалось совершенным равнодушием к происходящему, даже раздражением и желанием поскорее уехать.

Но пока я ещё дома, и наши таможенники на пару с паспортной службой угрюмо и пренебрежительно фильтруют нас через своё сито. Флаг им в руки, а я как шла, так и прошла. Без страха и заискивания. Как будто никаких препятствий не было, а была потребность с кем-то поговорить, поделиться целью поездки, показать фотки на паспорте, вытащить на свет божий пятнадцать долларов и десять марок, открыть сумку и с вопросом: «С чего начнём?» попытаться выложить барахло прямо таможеннику под нос. Конечно, с улыбкой и прямым, честным взглядом. Мне тоже в ответ улыбаются, кивают – полная идиллия.

Пешее шествие к самолётам, инструкции на двух языках, нам показывают, что делать при посадке на воду, как пользоваться запасным выходом, а под конец для успокоения предлагают напитки из бара. Время в пути – три часа, при этом мы вылетаем в девять утра, а прилетаем в десять. Что-то там с часовыми поясами, а может, с зимним и летним временем, о котором у нас пока ничего не известно, а у них оно есть.

На выходе – толпа встречающих. Меня тоже встречают. Не знаю, кто, но обязательно узнаю. Так сказал Тон. Вглядываюсь в лица, читаю таблички. На одной вижу: «Marina Vazhova», её держит высокий парень с тёмно-русой шевелюрой, весь в чёрном. Иду к нему, улыбаясь. Парень в ответ тоже улыбается, не переставая жевать жвачку, приветливо сияет, протягивает руку. И тут я понимаю, что с ним что-то не так. В овале лица, мгновенном приветственном наклоне головы, непринуждённом жесте, с которым он вынул резинку изо рта и щелчком отправил в урну. И ещё одно: он не стремится взять мой багаж, он его просто не видит. Мы идём вместе к выходу, и уже возле самых дверей парнишка забирает из моих рук самую лёгкую сумку, предоставляя мне возможность тащиться с тяжеленным баулом и папкой. Он договаривается с таксистом, а я, пытаясь сохранять улыбку и достоинство, гружу весь багаж, недоумевая, как можно так спокойно и лениво наблюдать за мной, не предлагая помощь. Садимся на заднее сиденье, он говорит: «My name is Deja» 3 3 Меня зовут Дежа. . Дежа, с ударением на второй слог. Понятно. Это девушка.

Пока едем, Дежа не переставая говорит. Информацию воспринимаю отрывками. Что сейчас едем в гостиницу, где я пробуду неделю, а потом перееду к Хопперсам и неделю поживу у них. Она, Дежа, будет со мной всё время, Инна Хопперс попросила, а ей всё равно делать нечего, да и деньги нужны, почему бы не помочь? Инна – это жена Джоса, они совладельцы типографии. Сначала всё принадлежало Инне, потом Джос на ней женился, стал управляющим, а теперь и партнёром. О’кей, всё понятно?

Что будем делать в первую неделю? Посещать музеи, путешествовать по Голландии, в театр обязательно сходим. Вообще ей велено меня всячески развлекать, кормить, поить, покупать всё вкусное, ну и сигареты, воду, жвачку, спиртное, только немного. Но никаких основательных покупок, подарков и сувениров. Это пока нельзя. И денег мне в руки давать нельзя. Такое распоряжение. Без обид, да?

Забавно. Пригласили для «future cooperation» 4 4 будущего сотрудничества. и участия в полумиллионном контракте, а отношение, как к нищей. Ну нет, просить ничего не буду, как-нибудь переживу шоковую товаротерапию.

Довольно быстро подъехали к отелю. Небольшой двухэтажный домик, несмотря на зимнее время увитый зелёным плющом. Есть ещё подвал, там ресторан. Мои пожелания просты: рюмку коньяка и чего-нибудь съесть. Дежа сама выбирает блюда. То ли от усталости, то ли вкус у меня другой, но эти пресные овощи с соусом из кусочков мелко нашинкованной телятины совершенно не лезут мне в глотку. Помогает коньяк. Процедуру его разлива вижу впервые. Для моего скромного заказа выбирают огромный круглый бокал, подставляют его под краник, из которого вылетает струя пара. Только после этого в бокал наливают ароматный напиток, заранее отмеренный прозрачным стаканчиком. Хочешь не хочешь, а перед тем, как выпить, нанюхиваешься парами коньяка из подогретой рюмки.