Владислав Киселев - Пять близнецов

Джеймс поставил правую ногу чуть вперед, а левую далеко назад, чтобы его труднее было сбить. Выставил щит перед грудью. Направил бластер в ту точку, в которой должен был оказаться Ричард. Тот тоже приготовился: копье направил вниз, точно туда, где скоро, по его мнению, будет голова врага.

– В атаку! – крикнул Ричард и помчался.

Расстояние быстро сокращалось. Когда между ними осталась половина пути, Джеймсу показалось, что он что-то забыл. Ричард был в пяти ярдах. Джеймс нажал на крючок. Ничего. Абсолютно ничего. Нажал снова. Ничего. Бросив бластер, Джеймс двумя руками схватился за щит и выставил его вперед. А потом почувствовал сильный толчок.

Копье пробило щит. Обломок застрял внутри. Джеймс пошатнулся, выронил щит, замахал руками, пытаясь найти опору. И нашел. Ухватившись за край перегородки, он подтянулся к ней и с легкостью выдохнул.

Не проиграл.

Предохранитель!

Любое нормальное оружие способно убить сразу, как только достаешь его из ножен, будь то кинжал или лук, молот или боевой цеп. Ножны – это как предохранитель, только для оружия людей. А у оружия богов, можно сказать, два таких предохранителя и Джеймс умудрился об этом забыть.

Посмотрев на щит, парень выругался. С дырявым щитом все равно, что без него. Сняв оружие с предохранителя, парень повернулся к радующемуся Ричарду.

– Похоже, боги тебя надурили. Никакой ты не Избранный, разве что Избранный Ради Шутки! – Ричард начал смеяться. Смешки так и вылетали из него, как пчелы из улья. Он не сдержался и снял с себя шлем, а потом выкинул его вперед. Джеймс хотел нацелиться в голову мерзавцу, но потом передумал. Если боги узнают, что он убил кого-то из благородных людей, то тогда они наверняка заберут оружие и перестанут общаться с ним. А Джеймс ведь еще даже не знает, едят ли они зеленый хлеб или нет. Тем более у Ричарда есть сын, а кровной мести Джеймс не желал. Придется целиться в щит.

Ричард вряд ли думал об этом, ведь прямо сейчас он скакал на Джеймса, который схватил бластер двумя руками. Его молнии прожгут этот замок.

С каждым мигом их разделяло все меньше и меньше. Джеймсу на мгновенье показалось, что даже конь Ричарда зол на него. И когда между ними осталось пять ярдов, Джеймс выстрелил.

Сгусток молний застал Ричарда врасплох. Он пошатнулся, одна нога вылезла из стремени, но все-таки он удержался. Джеймс присел, и поздно отправленное в атаку копье его не задело, но загорелось от искры. Пламя быстро перешло по всему древку, а оттуда на деревянную перегородку. Та испытала на себе много всего. Эту щербатую старушку и случайно тыкали копьем, о чем свидетельствуют дыры, и падали на нее, стальными доспехами царапая тощее длинное тело, но еще никогда она не загоралась.

Пламя охватывало фут за футом. Горело не копье, ведь оно было выброшено в песок. Даже щит и сюрко уже не горели – кто-то успел их потушить. Это перегородка, повидавшая турниров больше, чем самый старый рыцарь, загорелась. Вскоре дым начал щипать глаза, а сейчас Джеймсу они были нужны. Он решил, что надо подпустить врага не больше чем на три ярда, чтобы молнии свалили, но не убили Ричарда.

Рыцарь схватил новое копье и помчался вперед. Джеймс видел его сквозь пламя, колыхающееся подобно волнам. И пламя, и Ричард горели, приближались к Избранному. Джеймс заметил ожоги на лице врага. Он чувствовал, что того трясет. Трясет от ненависти, а не страха.

Джеймс взглянул на Ричарда сквозь красно-желтое пламя. Сузив брови и стиснув зубы, Джеймс ругнулся и выстрелил. Копье было в футе от него, но мощный толчок выкинул Ричарда из седла. Тот упал, загорелся, проиграл.

– Потушите пламя! – приказал Генрих.

– В этом поединке победил Джеймс Избранный, – донеслось откуда-то. Джеймс улыбнулся. Он взглянул на свою ладонь. «Да, я Избранный» – подумал он.

Вскоре оруженосцы и пажи принялись тушить перегородку и Ричарда. Джеймс с интересом взглянул на него. Тот лежал неподвижно. Вначале это сильно радовало, но потом парень подумал…

А какой толк от этой победы? Он даже не выучился пользоваться оружием – забыл о предохранителе! – но все равно поборол с его помощью. Не так много получаешь удовольствия от легкой победы. Однако Ричарда нужно было поставить на место.

Джеймс срочно поставил бластер на предохранитель. Осталось только четыре выстрела, так что многих он бы не убил. Все-таки меч, подумал Джеймс, куда опаснее. А это значит, боги дали ему далеко не самое лучшее, скорей наоборот.

Чего они этим хотят добиться? Да еще и этот зеленый хлеб. Джеймсу было очень интересно, что же будет дальше, а сейчас он, наклонившись, обнимал свою жену. Чмокнув ее в щеку, в благодарность за веру, он принялся принимать поздравления от других.

Следом должен был случиться еще один пир, на котором будут присутствовать самые дорогие и аппетитные блюда, но никак не Джеймс, ведь сегодня тому следует тепло встретить ночных гостей – кричащих двуногов. Те предпочитают совсем иные блюда, и хоть те из мяса, зато готовить их практически не надо.

***

– Я слышал, что эти крикуны со змеиной пастью и хвостом… заканчивающимся змеиной пастью, – говорил лысый простолюдин своим друзьям.

В таверне приятно пахло элем и вкусной едой, факелы горели ярко, а помещение казалось уютным, но никому не приходило в голову веселиться. Сегодня лучше зайти дом, запереть двери на ключ, закрыть ставни и уснуть крепким сном, чтобы не слышать страшных криков.

– Нет, такая нежить зовется амфисбеной. Летать она не умеет и вообще не существует, – заговорил старик с длинной седой бородой, – вот я сколько всего повидал на своем веку, но нечто, в народе называющееся амфисбеной не видел ни разу. Ни разу, – поднял морщинистый палец старик.

– Ты и не видел нечто, в народе называющееся затылком, но это не значит, что его у тебя нет, – ответил лысый.

– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что василиск существует? – усмехнулся старик, разевая беззубый рот.

– Ох не знаю, амфисбены ли, василиски ли сегодня тут будут, но те твари, что прилетают к нам каждое полнолуние – пугают меня до смерти. Не знаю, снилось ли мне это или видел я наяву, но как шрам на лице в моей голове осталась та ужасная тень.

Горела тогда свеча, ставни от страшного ветра открылись, а пока я их закрывал, то увидел то существо… Дочери постоянно плачут, слыша их крики. Моя любимая дрожит. Да и меня самого подташнивает, когда я слышу их. Так что пойду я вслед за братцем. Ради спокойствия собственных девочек можно и пропустить пару кружек. Тем более настроения пить у меня нет. Доброй ночи, – вышел из-за стола высокий сильный мужчина с бородой.

В ту позднюю ночь старику и лысому, последним гостям таверны, то ли тоже вдруг расхотелось пить, то ли тоже захотелось прижать к себе напуганных красавиц, но в любом случае они поскорее ушли. Они и так напились на пирах, а пришли сюда лишь по старой привычке. Они бывали здесь каждый день, как когда-то давно каждую неделю их прадеды молились в церквях. Но то было сотни лет назад. И то было не Пламя Высших, где веруют в настоящих богов, но Деревянное Королевство, в котором верят в Хранителя. И тогда стояли церкви, бесповоротно пожиравшие деньги, силы и время людей на бессмысленные молитвы, а нынешние боги установили здесь волшебное сооружение, лечащее за серебро, и в обмен на него же снабдили лекарей особыми травами, поэтому смерти из-за болезней грозят лишь старикам… и тем, у кого нет лишнего серебра. Даже младенцам здесь мало что грозит, ведь каждого рожденного отдают богам, чтобы те подарили им силы бороться со множеством недугов. И из десяти младенцев не возвращают живым только одного, а оставшиеся девять обычно доживают до зрелости.