Виктор Яиков - Армагеддон: рекомендации к применению

– Сара! Как ты здесь оказалась… – Доносилось со всех углов зала. Но Жуан на то уже не обращала внимание.

Жуан обхватила голову руками и раскрыла рот в истерике, но при этом не издавая не звука, легкие уже не работали, остался лишь рефлекс реветь. Но не получалось.

– Дима! – Завопила шатенка, пустившись в слезы.

Ненадежность постаппокалиптической технологий вновь удивила пропажей канала связи. Экран безвольно погас.

Это была она. Дмитрий ожидал от происходящего всего чего угодно: не умирающие коллеги – пустяк, привыкнем; армагидец на Земле – пустяк, не жалко; воскресающие мертвяки выходят из могил – что ж, в целом ожидаемо для Конца света. Но чтоб воскресла его жена! Чтоб нашла его на краю света! И при том столь же прекрасна как в день их первого знакомства! Это перебор совпадений. И теперь… Как жить теперь?

С фактом ее гибели он уже смирился. За все эти годы одиночества он даже сумел найти новый смысл к существованию. Постарался построить новую жизнь без нее. Да, это было тяжело и он, как мы помним, уже хотел свести счеты с жизнью, подавшись в стратосферные саперы. Однако, судьба в очередной раз пошутила. Жил, чего-то добился, что-то забыл. Но все пошло прахом после ее удивленного лица перед камерой командного центра. Ее милого и родного лица.

Он мог бы завести кота, поселиться в однокомнатной квартире и смотреть по вечерам футбол – но мир поменялся еще до ее смерти. И как быть молодым вдовцам в постапокалипсис люди еще не придумали. А сочинять самому в лом – легче подорваться на мине. Или полететь на Луну! Но, вот же! Оба плана провалились с треском! При чем с треском мирового масштаба.

Так, Дима, возьми себя в руки! Да, твоя жена жива. В этом ничего странного – жива, как и все мертвяки нынче. Да, и она так же прекрасна – кожа не серая и не в гнили, как то показывали в «Валькином деде» пять сезонов подряд. В прочем, мир с живыми мертвяками не так плох, как писатели воображали. Однако, где гарантия того, что перед ним сейчас не клон Сары? Вдруг, правительство, для ведомой только ему затеи, сотворило такое кощунство и дразнит выжившего инженера таковой бесценной приманкой? Чушь.

Мы отвлеклись. Что делать?

Жить! Слава Богу, он остался один из не многих реально живых людей! И она теперь жива. Для чего эта встреча? Чтоб свидится? Судьба дразнится, она еще та сука, но не тупая, а значит, у ее издевок есть смысл.

Вернусь на землю – женюсь еще раз. Без свидетелей – они все мертвы, без клятв – нет больше времени их нарушать, без страха – эта любовь действительно уйдет в вечность. Но как? Как вернуться на землю?

Сейчас узнаем.

Выйти вновь на связь!

– Кто это был? – Вдруг голос командира вернул его в реальность, если ее еще можно так называть. – Это не сотрудница командного центра.

– Да, это моя жена.

– Кто?

– У тебя есть жена?

– Что она там делает? – Посыпались вопросы на перевес от всех присутствующих на шаттле, и лишь командир вновь схватил инженера за грудки:

– Так значит, это все же спланированный саботаж! Твои родичи орудуют в командном центре – вот поэтому с нами и происходит вся эта чертовщина?!

– Я хотел бы чтоб это было так! – Удивил Дмитрий. – Но все на много хуже. Это Конец Света!

Так вот что это такое!

Кулибин резво освободился от хватки командира, выпрыгнул из кресла и крикнул:

– Там «Конец света»!

Алан и Элабан недоуменно посмотрели на него, подозревая, не сбрендил ли их инженер.

– Я понял! Наступил Конец Света! Апокалипсис! – Ликующе кричал инженер, летая по кораблю.

Он поймал проплывающее мимо тело По и влепил ему смачную оплеуху.

– Ху! Проснись! Конец света проспишь! – В самое ухо крикнул Дима.

– Инженер Кулибин! – Грозно рявкнул на него командир экипажа. – Потрудитесь объясниться!

– Что тут объяснять то! Время кончилось. – Пояснил тот, указывая на вставшие бортовые часы. – Жизнь прекратилась! Свершилось то, что было когда-то определено как народные былины и сказки.

– Что значит «Конец света»? – Вмешался в разговор врач.

– Это значит: цивилизация остановлена, жизнь прекращена, и все эти толпы людей идут сейчас на восток, на Суд Божий. – Вспоминая легенды своего края, продекламировал Кулибин.

Спустя несколько секунд оцепенения Беллертон метнулся к монитору, все еще показывающему сцены с земли. На удивление ему понадобилось очень мало времени для осмысления слов Дмитрия. Поверить в подлинности мнения ему помогла картина с восточного побережья некогда русского края. На руинах огромного заброшенного города неблагозвучным для европейского произношения названием Хаба-рабовск, скопилось несметное число ходячих мертвецов. Прямо в центре города горел свечением, подобным недавнему недельному Восходу, огромный столб, всасывающий в себя наплывающий нескончаемый поток людей. Невдалеке от него на белоснежном коне сидела человеческая фигура, властно указывающая в световую воронку рядом. Дмитрий, уже к этому моменту зашедший за спину командира, не мог оторвать глаз от лица этого мужчины. Красота и обаятельность черт завораживала. Его лицо казалось настолько знакомым и родным, словно видел каждый день, как брата, например. Ностальгия из детства. С таким он мог бы подружиться, если бы они встретились раньше. Такого он бы никогда не предал, если бы у него было время узнать его ближе.

С диким ревом Алан сорвался с места, не дюжей силой вырвал намертво вкрученное в пол кресло, и несколько раз ударил им по монитору.

– Нет! Этого не может быть! Я не верю! – Кричал он, рассыпая в осколки картины реальности. Командир был в безумной истерике. Размолов экран в порошок, он перекинулся разрушительной силой на окружающие приборы командного пункта.

Это был не страх неминуемой смерти. Тому причиной был ужас в крушении идеалов и истины. Верил в Его отсутствие – а вот Он. Полюбуйся и смирись. Но нет! Этот упрямый человек будет крушить все то, что напоминает ему о правде и пытаться уверить себя в обратном.

Члены экипажа кинулись усмирять Беллертона, но досталось и им. Отлетев чуть в сторону, Дмитрий уткнулся в пустующее командирское кресло. Врач, чуть изловчившись, увернулся от летящих в него остатков пункта управления и вылетел в коридор, соединяющий отсеки корабля.

Нащупав под рукой мешочек, недавно оцепленный командиром с пояса врача, Дмитрий машинально начал рыскать в нем, ища подходящее средство. В ладонь уперся продолговатый предмет. Он вынул шприц с нарисованным скелетоном и, преодолев в стремительном прыжке половину комнаты, метко воткнул его в шею Алану. Лишь подсознание говорило насколько все это зря.

На мгновение в шаттле воцарилась мертвая тишина. Настолько мрачная, что можно было услышать дыхание космоса.