Алексей Доброхотов - Падение в небеса, или «Все будет хорошо!»

– Я русский не понимаю, – ответила Лиза.

– Конечно. Так я, вам, и поверил. Кончайте придуриваться.

– Я не придуриваюсь! Не смей мне грубить! – стукнула она кулачком по столу.

– Знаете что, ребята, мне это всё надоело, – громко заявил маленький человечек на родном ему языке, – Выясняйте свои отношения сами. Пошёл я отсюда. У меня своих дел до чёрта. Она ещё кричать на меня будет! Да, пошли вы все к чёртовой матери.

С обиженным видом он слез со стула и пошёл к выходу, оставив на столе недопитую чашку холодного кофе.

– Димыч, ты, что! – недоуменно вскинул вверх руку высокий парень, – А кофе?

Тот только отмахнулся, мол, ну, вас…

– Куда он пошёл? – поинтересовалась она.

– Э-э… – глубокомысленно произнес парень, провожая глазами выходящего из кофе друга и не решаясь остановить его, – Как это будет… Слушай, – обратился к недоуменно смотрящей на него девушке, – Давай я ещё кофе закажу, а?

Но она его явно не поняла и предложила:

– Если Джим нам больше не нужен, то, может быть, нам стоит поговорить открыто? Полагаю, нас никто не услышит. Мы вполне можем здесь всё обсудить. Садитесь и мы всё обсудим.

– Я говорю, кофе! Понимаешь? Кофе, говорю, хочешь? Пить, – Николай поднес к своему рту пустую чашку и слегка опрокинул её, будто пил, – Пить, пить. Кофе? О`кей?

Она согласно кивнула головой.

Парень широко улыбнулся, взял со стола букетик ландышей и протянул его Лизе.

– Позвольте преподнести, вам, этот букетик чудесных, весенних цветов. Извините, что всё так путано получилось. С этого, конечно, нужно было начинать. Ну, в общем, это вам.

Его красноречивый жест не нуждался в каком-либо переводе. Лиза сочла за благо принять подарок.

– Спасибо, – произнесла кратко.

Вдохновленный двойным успехом высокий парень поспешил сделать заказ.

Лизу охватило волнение. Карлик почему-то ушёл. Этот тип, называвший себя Николаем, двинулся к стойке. Она осталась одна. Так чего доброго они все разбегутся, и она, ничего не выяснит, останется здесь с носом, с эти уродливым, острым носом, рассекающим худое, бледное лицо на две перекошенные половины.

Она встала, чтобы лучше видеть, что делается возле стойки и в этом время к столику подошли два типа с чашками в руках.

– Свободно? – поинтересовались и, не дождавшись ответа, сели на свободные стулья.

– Кто вы? Что вам тут надо? – удивилась Лиза такой бесцеремонности.

– Оба-на! Кажись, иностранцы, – присвистнул один.

– Нормально, – согласился второй.

– Жевачка есть?

– На кол тебе сесть, – неожиданно подошел к столику Николай с двумя чашками кофе.

– Это как? – зыркнул на него первый.

– Кверху каком. Парни, не видите, столик занят? У нас тут еще два японца на подходе. Давайте, вон туда. Там только что освободилось, – кивнул головой в центр зала.

– Ну, ладно, – поднялись незваные гости и нехотя удалились в указанном направлении.

Молодой человек сел, придвинулся вплотную к девушке, обдав её жаром своего потного тела, зачарованно посмотрел ей прямо в глаза и молвил,

– Угощайтесь. Здесь варят замечательный кофе. Особенно сегодня. Я попросил добавить в него корицы. Чувствуете, какой аромат? Попробуйте. Я тут на днях машину себе купил. Вот я скажу, вам, агрегат попался, покруче пылесоса.

Далее их разговор больше напоминал беседу немого с глухим. Николай корчил странные рожи, размахивал перед ней руками, тыкал пальцами в разные стороны, пытаясь объяснить громкими восклицаниями и странными знаками, позаимствованными как ему казалось из международного языка общения глухонемых, об азбуке которого он имел довольно смутное представление, внутреннее устройство коробки передачи отечественного автомобиля «Москвич – 412». Видимо, этот вопрос сильно волновал его, поскольку, как он полагал, передачи включаются недостаточно четко, и он ещё не решил для себя стоит ли машину отдать в ремонт, что обойдется весьма не дёшево, или следует немного подождать и приноровиться. Она смотрела на него преисполненная внутреннего страха и ожидания. Стороннему наблюдателю могло показаться, что он намеривается вытащить джина из пустой кофейной чашки, но у него, пока, не получается. Тем не менее, он сумел приковать внимание к своим жестикуляциям не только своей собеседницы, но посетителей из ближайшего окружения. Некоторые из них даже попытались принять участие в интересной беседе. Но у них это получилось как-то вяло и не вызвало такого живого отклика со стороны остальных зрителей.

К концу этого монолога, когда внутри молчаливой слушательницы иссякнул запас терпения, а в маленькой кофейной чашечке напиток бодрости, она, ткнув пальцем в пустой стул, оставленный карликом, спросила, естественно, по-английски:

– Когда Джим вернётся?

– Он ушел, – махнул Николай рукой в сторону двери.

– Верни его. Я ничего не понимаю. Если хочешь со мной что-то обсудить, то, пожалуйста, говори по-английски. Или верни Джима.

– Он ушёл, чтобы не мешать нам, – радостно уточнил парень, – И правильно сделал. Знаешь, что я хотел сказать тебе? – принял он, вдруг, серьезное выражение лица, – Ты очень мне нравишься, – произнес проникновенным тоном, – Я, как увидел тебя в первый раз, ещё тогда, в кабинете твоего отца, так сразу понял, что, ты, будешь моей. Ты, очень красивая. Ты, даже сама не понимаешь, какая, ты, красивая. Ты, понравилась мне с первого взгляда. Я очень боялся, что, ты, не придёшь, потому что у тебя уже кто-то там есть. Но, ты, пришла. И я очень рад этому. Даю тебе честное слово, что, ты, станешь для меня самым значимым человеком в жизни. Мы всегда будем вместе. Ты, меня слышишь? Ты, меня понимаешь?

Лиза не поняла точного значения обращенных к ней слов, но общее направление мысли, облаченное в интонацию, до неё дошло сразу. Это её несколько озадачило. Сидящий перед ней парень, явно объяснялся ей в своем отношении. Она ему нравилась. Это она поняла. Нравилась даже такой, какой являлась в настоящий момент. Хотя, для него это большого значения не имело. Поскольку он больше знает её другой, если, конечно, он тот, кем она его полагает. И если он – это действительно он, то в этом нет ничего удивительного, ибо по сути своей она прекрасна, и между ними давно уже всё оговорено в полной мере. Тогда зачем дальше притворяться? К чему эти личины? Может, было бы проще вернуться и обсудить сложившуюся ситуацию так, как это принято в нормальном, цивилизованном обществе? Спокойно, без лишних эксцессов, тем более, что она в полной мере усвоила преподнесенный урок и сделала правильные для себя выводы. Что следует, хотя бы из того, что она сидит здесь и внимательно слушает эту белиберду вот уже без малого тридцать минут.